Светлана Алешина - Неотразимое чудовище (сборник) Страница 42

— Вы занимаетесь Машиным убийством? — спросила Бася, когда Анна оставила нас одних.

— Да.

— Странно, что Аня решила вас привести ко мне. Я ничего не знаю.

— А Машины синяки?

— Ну… Это да. Но после этого мы ведь с ней и не общались. Хотя она вытащила меня из ужасной истории в свое время, и я была ей очень благодарна. Знаете эту историю с Саввиным?

Я удивленно посмотрела на нее.

Ни капли косметики. Очень чистое и решительное личико. Единственное, что я не могла не отметить, — Бася была моложе меня лет на пять, но при этом начисто была лишена каких бы то ни было детских черт. Она была очень взрослой.

— Ну, да, — тихо рассмеялась она. — Я была как раз одной из героинь этой кретинской истории. Просто поняла, что могу быть полезна тут, и осталась. Но только Машу не Саввин убил, уж поверьте… Он большой урод, я не спорю, но такой жуткий трус! Может, из-за угла он бы выстрелил, это да. Но подойти к своей жертве, видеть ее глаза… Да этот гад в штаны бы наложил и удрал!

— Бася, когда вы заметили, что с Машей происходит что-то странное?

— Где-то около года назад. Сначала в ее глазах. Понимаете, там появилась безысходность.

— Но Анна говорит, что Маша была счастлива!

— Это не так, — покачала она головой. — Человек не может быть счастлив, открыв в себе монстра. Я говорю о человеке, в котором еще сохранился хотя бы процент нормальности. Нет, она не была счастливой. Она была покорна своей новой судьбе. Это наиболее верное определение ее состояния. А потом эти синяки… Я-то знаю, как они выглядят. И тогда мы с ней поругались. Она просила меня не соваться в чужие дела. А я не сдержалась и послала ее. Сказала, что она самое большое разочарование в моей жизни. Вы видели ее мужа?

— Да.

— Я в него была влюблена. Дело даже не в красоте этой чертовой, бог бы с ней. Дело в выражении его лица — казалось, внутри него живет рыцарь Ланселот. А она этого рыцаря унижает, потому что он ее любит, а если любимая унижает себя, то и тебя тоже!

— Вы уверены, что это не он убил?

— Господи, да вы что? Как вы можете думать, что это он? Ни-ког-да!

— И она не называла, хотя бы нечаянно, имени своего возлюбленного?

— Может, если бы мы не отнеслись к этому так негативно, она и сказала бы. Но, увы! Я ничем вам тут помочь не могу.

— Но с кем-то ведь у Маши сохранялись доверительные отношения?

— С тремя людьми, — немного подумав, сказала Бася. — С самим Игорем. С матерью. И с этой гюрзой Олей. Соседкой. Вот та может знать, кто он и откуда. Не удивлюсь, если она его ей и поставила!

В зале появились девочки.

— О, вот и мои малышки прибыли! — сказала Бася. — Полина, опять школу прогуливаешь?

Уже знакомая мне Поля посмотрела на Басю с такой любовью, что я удивилась, и сказала:

— Мне уже Анна Андреевна выговор сделала. Можешь не трудиться.

— Нет уж, я потружусь, если ты и дальше собираешься шалавой оставаться, — гневно сказала Бася, и я снова удивилась тому, что на ее явные грубости девочки отвечали нежными улыбками, и Басю они обожали, в то время как утонченная Аня их только пугала.

— Видите, — развела Бася руками. — Я вам больше ничем помочь не могу. Как бы эти паразитки тут стрип-клуб не организовали!

— Я понимаю, — кивнула я.

— Может так случиться, что вам потребуется моя помощь, — вдруг серьезно изрекла Бася. — Особенно если вы захотите прогуляться к Багдасарову и Саввину. Те еще фрукты! Вы без меня туда не ходите, ладно? Давайте-ка я вам сегодня вечером позвоню, и мы обо всем договоримся!

В Басе была такая внутренняя сила и уверенность в себе, что я невольно согласилась. Или от того, что она очень мне понравилась? В отличие от Полины, у Баси было чувство собственного достоинства, и она не выглядела, как бывшая проститутка. Наоборот — я бы скорее подумала, что эта девушка учится в каком-нибудь университете и даже, что она — «синий чулок».

Я протянула ей свою визитку.

— Я позвоню, — пообещала Бася. — А то вы больно хрупкая девчонка для такой работы! Вам наверняка будет нужна помощь при общении с этими уродами…

Весь обратный путь я проделала в глубоком раздумье, может, поэтому и не заметила, как добралась до центра.

Теперь у меня по плану была мадам Аббасова.

Я прекрасно понимала, что разговор с ней будет куда более трудным, чем с Аней и Басей, и в то же время надеялась, что он окажется небесполезным.

Впрочем, перед встречей я забежала в наш «офис».

Лариков, по счастью, был на месте — сидел в кресле, вытянув свои длиннющие ноги, пил кофе и что-то читал.

— Привет, — бросила я. — Я тоже хочу кофе.

— Бери, — кивнул он.

— Холодный, — сказала я, отпивая глоток.

— Догадываюсь. Я был у Ванцова.

Я подпрыгнула.

— Как? Он что-то узнал? Игорь начал говорить?

— Прямо вот сейчас, — фыркнул Лариков. — И не собирается! Наоборот. Замкнулся в себе окончательно и бесповоротно!

— А зачем же Ванцов тогда тебя вызывал?

— Спрашивал о тебе, — сообщил Ларчик. — Как твои успехи.

— А ты?

— Я ему преспокойно ответил, что у тебя нет успехов. Ты бултыхаешься бессмысленно и беспомощно, не в состоянии даже определить курс корабля!

— Сейчас получишь, — мрачно пообещала я.

— Прости, не знал, что надо было сказать, что ты уже на пути к убийце, осталось полшага. Кстати, как у тебя дела?

— Не очень, — призналась я. — Но что-то смутное начинает вырисовываться. Так тебя выдернул Ванцов из уютного кресла специально, чтобы узнать, как у меня дела?

— Сомневаешься?

— О, йес! Еще как сомневаюсь!

— Ну, хорошо. Я признаюсь тебе, чего хотел твой рыжий друг. Он хотел… Он хотел… Чего же он хотел?

— Лариков! — взревела я. — Ты что, решил надо мной издеваться, да?

— Нет, что ты, — посмотрел он невинными глазами. — Просто забыл, чего он хотел. Ах, вот чего. Он узнал, что ты хорошо знакома с Берманом. Да?

— Да, — кивнула я. — Он был другом моего отца.

— Вот. Он спрашивал меня, не могу ли я тактично и нежно попросить тебя об одной услуге.

— Ну? Проси.

— Прошу. Тактично и нежно. Пожалуйста, милая Сашенька, не могла бы ты пообщаться с этим самым Берманом? Поскольку обижать старикана нам, как ты сама понимаешь, не хочется!

— Но Ванцов не должен подозревать Бермана! — возмутилась я. — Это вообще какой-то кошмарный поклеп! Я его хорошо знаю!

— А он его охотно перестанет подозревать, после того, как одна очаровательная особа узнает, кто из его подчиненных может оказаться тем козлом, который развлекался с юными пациентами. Понимаешь меня, детка?

— Понимаю, — кивнула я. — Этот человек запросто может оказаться и убийцей Маши.

— Ну, конечно, моя радость! Какая же ты умненькая девочка!

— Вся в тебя, — буркнула я, посмотрев на часы. — Прости, мне пора. А то скоро начнет темнеть, и я не успею сделать еще парочку дел, запланированных на сегодня. О, чуть не забыла, кстати…

Он без особого труда понял мой взгляд.

— На какие нужды? — поинтересовался он.

— На эгильот, — честно призналась я.

Он завороженно уставился на меня, потом не выдержал и поинтересовался:

— Прости, Сашенька, а что это такое?

— Приворот, — обогатила я его голову новыми познаниями.

— А-а, — понимающе протянул он. Потом какое-то время молчал. — И кого ты собираешься «эгильотировать»? — наконец нарушил он затянувшуюся паузу.

— Тебя, — улыбнулась я. — Кого же еще?

— Нет уж, — взмолился он. — Лучше займись привораживанием Ванцова, если тебе Пенса не хватает.

— Это хорошая идея, — согласилась я. — Знаешь, я бы даже сказала, чертовски хорошая! Ванцов вдруг начинает мучиться, мучиться, сходить по мне с ума…

— Ну, это он и так успешно делает без всяких эгильотов, — фыркнул Лариков. — Он в буквальном смысле сходит с ума каждый раз после общения с тобой. Ладно, бери… Сколько этот твой эгильот стоит?

— Я делаю это первый раз, мон шер, откуда мне знать?

— Надеюсь, трех сотен тебе хватит?

— Не будь жмотом, а? Черные дела всегда очень дорогие!

— Нет уж. Кладу сверх сотню на мороженое — и исчезай! Только не вздумай кормить это исчадие ада без излишней на то необходимости!

— Посмотрю по обстоятельствам, — пообещала я.

Я себя достаточно гадко чувствовала. Сами посудите — человек сидит в тюрьме и целиком зависит от меня, а детектив Данич еще совершенно ничего не знает!

Действительно, Ларчик прав — бултыхаюсь, бултыхаюсь, и никакого толка!

Может быть, я и в самом деле глупейшая особа и к тому же абсолютный тормоз?

Вот с такими крайне негативными мыслями я и шла по улице, ведущей к небольшому дому барачного типа, старому и явно уже готовому под снос. Единственный его плюс заключался в том, что располагался этот старый дом в центре Тарасова, и никто поэтому отсюда выезжать не спешил.