Наталья Солнцева - В храме Солнца деревья золотые Страница 43

«Неужели я здесь уснул? — удивился Нангаван. — Усталость и напряжение свалили меня, помешали исполнить задуманное. Я собирался пойти на Гору, а сам остался в пещере. Как же так?»

Он, кряхтя, поднялся, разминая замерзшие руки и ноги. Хорошо, что он тепло оделся. Сколько же прошло времени? Нангаван сделал несколько шагов. Тело плохо слушалось. Надо было идти в дом, согреться у печки, выпить горячего чаю.

В глазах понемногу прояснялось. Вход в пещеру позолотили яркие солнечные лучи. Под ногами что-то блеснуло. Нангаван, кряхтя, присел на корточки. Прищурился. Действительно сверкнуло, или ему показалось? Он протянул руку к привлекшему внимание камешку. Что это? Золото?…

Нангаван поднес камешек к лицу. Пальцы его дрожали. Маленький золотой самородок, похожий на круглую ракушку, таинственно мерцал в утреннем свете.

У Нангавана перехватило горло. Неужто свершилось? И самородок — то самое чудо, которое он вымолил у Священной Горы? Не может быть!

Нангаван еще и еще раз подносил камешек к глазам и даже зачем-то попробовал его на зуб. Золото! Это было настоящее золото! Его ни с чем не спутаешь.

— Но ведь я не ходил на Гору! Я уснул в пещере… Мне все приснилось! Мой сон продолжается…

Он долго разговаривал сам с собой, пытаясь прийти к какому-нибудь выводу. Он вертел кусочек золота так и сяк, выносил его на свет, прятал в темноту, подбрасывал, гладил и нюхал. Золото оставалось золотом.

Нангаван почувствовал, как его душа возносится в рай. Он опьянел от восторга. Высшие Силы наделили его чудесным даром, который и не снился многим просветленным! Во всяком случае тем, кого он лично знал. Даже его Учитель не мог сотворить ничего подобного.

Мысли Нангавана метались, как дикие кони на весеннем лугу. Значит, он таки ходил на Гору, он не побоялся и получил заслуженную награду. Он обрел величие, о котором не смел и мечтать! Золото — небесный металл, застывшая кровь Солнца — отныне в его власти! Он — властелин мира!

Бурный восторг Нангавана перешел в экстаз, и тут… внезапно сменился ледяным ужасом. Перемена наступила столь стремительно, что его тело свела судорога, липкий пот потек по спине. Страшная догадка молнией пронзила сознание. Это чудное, великолепное, потрясающе прекрасное золото могло быть даром… дьявола?!

Сразу же ум услужливо начал подсовывать одно доказательство за другим. Сколько горя принес людям «солнечный металл»! Из-за золота веками лились слезы и кровь. Друг предавал друга, брат поднимал руку на брата, дети — на родителей. Золото заставляло совершать коварные убийства и начинать войны. «Златой телец» искушал святых, сеял зависть, раздоры и вражду. Значит…

Нангаван внутренне похолодел. Он уже принял дар, отказываться поздно. Сделка состоялась, и ничего не изменишь. Получается, он продал свою бессмертную душу Сатане?… Что же теперь будет?

— Дьявол просто так не раздает свои подарки, он явится и потребует служить ему, а не то…

— Господи! — Нангаван упал на колени и зарыдал. — Я погиб! Я попался, как самый последний невежда! Я оказался слеп и глух! Я, как идиот, купился на обещание чуда!

Он бросил самородок, как будто тот жег ему руку, и выскочил из пещеры.

Солнце уже ярко светило, растапливая остатки льда и снега. По камням весело журчали ручейки, и только на душу Нангавана легла темная, холодная ночь. Он внутренне замер, и ни теплые солнечные лучи, ни чистота и прохлада воздуха, ни синее-синее небо не смогли растопить это оцепенение.

На негнущихся ногах Нангаван побрел к дому. По дороге он бормотал себе под нос не то молитвы, не то слова покаяния. Внезапно он остановился, оглянулся, как затравленный зверь, и бегом припустил обратно.

В пещере посветлело. На усыпанном мелкими камнями полу все так же лежал золотой самородок. Нангаван наклонился, поднял его и бережно положил в карман…

— Марат Анатольевич! Вам кофе или чай? Голос Ирочки вывел Калитина из задумчивости.

— Чай, пожалуйста, — рассеянно ответил он. — С лимоном и без сахара.

Ирочка разозлилась. Она встала ни свет ни заря, побежала в парикмахерскую, сделала прическу и маникюр, надела новую юбку, а он ничего этого не заметил. С мужчинами можно потерять всякое терпение!

Обиженно стуча каблучками, приемщица принесла шефу поднос с чашкой, чайником и блюдечком, на котором красиво разложила нарезанный лимон. Разумеется, никто не оценил ее стараний. Наливая чай, она наклонилась, чтобы Марат мог увидеть ее грудь в соблазнительном декольте блузки. Но он и бровью не повел.

Ирочка окончательно рассвирепела. Она даже позволила себе хлопнуть дверью, покидая кабинет начальника.

Калитину же было не до нее. Все его внимание занимали две вещи: видения некой «параллельной» жизни, последовательно разворачивающиеся перед ним, и просьба Ангелины Львовны проследить за Ревиным.

Первое сначала приводило его в ужас, а потом увлекло. Он втянулся в эту вторую жизнь, основательно вошел в роль и теперь уже не мог полностью разграничить реальное и воображаемое. Он считал свои литературные опусы прихотливой и необычной игрой воображения, с которой постепенно срастался.

Второе его несколько шокировало. То, что Закревская решила навести справки о своем пациенте, неприятно поразило Марата. Почему она обратилась именно к нему? С другой стороны, она знала об агентстве «Барс». К кому еще ей было обращаться? Частный детектив содрал бы с нее кругленькую сумму.

«Должно быть, я просто ревную, — заключил он. — Меня бесит, что она заинтересовалась Ревиным, вот и все…»

Марат пил крепкий горячий чай, не ощущая вкуса. Он не понимал, что его так взбудоражило. Ну, попросила Лина разузнать кое-что о Ревине. В конце концов, он всегда рад ей помочь и сам неоднократно предлагал свои услуги. Но…

Калитин запутался. Мысли его бродили, словно молодое вино. Что-то его во всем этом настораживало. Каким-то внутренним чутьем он улавливал связь между своими видениями, Ревиным, и еще чем-то глубоко скрытым. Это скрытое пугало.

«Я что, боюсь? — недоумевал он. — Кого? Чего?»

Он решительно поднялся, вышел из-за стола, накинул куртку и отправился по делам.

Первый месяц весны подходил к концу. На тротуарах стояла вода. С крыш свисали плачущие сосульки. Кое-где из-под снега показалась прошлогодняя травка. Крашеные фасады домов нарядно смотрелись в лучах мартовского солнца.

Уладив несколько текущих проблем, Калитин занялся просьбой Ангелины Львовны.

Он заранее созвонился с бывшей осведомительницей, которая теперь работала менеджером в фирме Ревина. Оксана Тесленко обрадовалась предстоящей встрече. Она была слегка влюблена в Калитина.

Маленькое кафе, в котором Марат назначил ей свидание, было по-домашнему уютным. Здесь пекли пироги по старинным рецептам, готовили квас, сбитень, превосходную окрошку и настоящие русские пельмени.

Оксана, высокая, стройная черноглазая женщина, почти не изменилась.

— Сколько мы не виделись? — спросил Калитин.

— Года три…

Он удивился. Неужели столько времени пробежало?

— Ты стала еще красивее.

Она печально улыбнулась. Комплимент явно запоздал. Когда-то она бы много отдала за то, чтобы Марат оказывал ей знаки внимания.

— Я вышла замуж, — просто сказала она.

— Поздравляю…

Оба испытали минутную неловкость, которая быстро рассеялась.

— Теперь у меня скучный пожилой муж и пасынок, — добавила она без всякой позы, доверительно, как близкому другу. — Зато все, как у людей: семья, квартира, дача в Подлипках… достаток.

Она умолчала о том, что пасынок — долговязый, нескладный подросток, буквально изводил ее своими злобными выходками. Приходилось терпеть. Брак по расчету имеет свои плюсы и минусы.

— Что тебе заказать? — спросил Марат. Она пожала плечами.

— Что хочешь.

— Тогда давай попробуем здешние пельмени и… сбитень. Помнится, он тут потрясающе хорош.

— Сбитень?

— Это горячий напиток из меда с травами.

— Ни разу не пробовала.

За едой они вяло переговаривались о том о сем. Незаметно Марат повернул разговор в нужное ему русло.

— Как тебе работа менеджера в «Госкомсвязи»?

Оксана оживилась. Она пришла на фирму два года назад, но была в курсе всех дел. Любопытство, переходящее границы дозволенного, — именно это качество когда-то привлекло к ней Марата.

— Платят хорошо, — сказала она. — Но и вкалывать приходится до седьмого пота. Раньше шеф все соки выжимал, а теперь Холмогоров из нас веревки вьет.

— Тебе кто из них больше нравится?

— Мне? — Она задумалась. — Никто. Ревин раньше на все праздники банкеты устраивал за счет фирмы, больничные исправно оплачивал, отпуска. Потом его как подменили…

— Характер испортился?

— Не знаю… Что — то у нас происходит непонятное. Сначала банкеты отменили, сокращение устроили. Холмогоров закручивает гайки. И это еще не все. Обычно нам за хорошую работу премиальные выплачивали, а сейчас вот уже месяц зарплату задерживают. Ревин в офисе почти не показывается, будто ему на все плевать. Зато Холмогоров зверствует: бегает, орет на всех. Недавно у него сердечный приступ случился. Я думала, хоть после этого успокоится. Куда там! Еще злее стал.