Александр Горохов - Кровавое шоу Страница 43

Авральное состояние на фирме «Граммофон XXI век» было отменено, Коле Колесникову была торжественно вручена премия. Агафонский сказал при этом, что пора наводить в делах порядок, иначе они запутаются насмерть в талантах и бездарностях, отчего последние прорвутся к незаслуженной славе, а скромные таланты останутся на задворках.

В пятницу Володин вызвал к себе Штрауса, почесал себе макушку и сказал:

— Ты в прошлые воскресенье и субботу отдыхал?

— Нет, — ответил Штраус.

— В эти выходные тоже не передохнешь. С полудня субботы и до вечера воскресенья, а может быть и много позже, придется нести службу в фирме «Граммофон». Девчонка кинется за своей кассетой. Скромно, без всякого шума, возьмешь ее и привезешь сюда. В помощь тебе, на подсмену, два человека. Ночью там торчать не надо. Девчонку ты знаешь. На телевидении, она может туда кинуться, тоже будет человек.

— Но, может, она и не увидит передачи? — озаботился Штраус.

— Может быть. Но Всеволод Иванович считает, что увидит. Он же считает, что злонамеренные люди могут вести за Казанской опасную охоту.

В эту же пятницу, но уже вечером профессиональный убийца — он любил, когда его называли Киллером, — получил заказ на очередную работу. Таких заказов он не любил — срочно, без подготовки, без конкретного определения объекта. Наводка на цель тоже была довольно неопределенной. Но Киллер крупно проигрался в казино, настолько, что пришлось продавать автомобиль. При всем риске Киллера успокоили, что цель не охраняема, не вооружена, нападения не подозревает.

Киллер знал, что заказ получил по цепочке через третьи руки, если не через четвертые. Дело ему не нравилось, но гонорар предлагали очень высокий.

Он поужинал в кругу семьи, сказал жене, что дела требуют его присутствия в Москве, поскольку они — строители — поговорить с начальством из министерства спокойно могут только по выходным. Вечером он вылетел в Москву.

Его встретили во Внуково, и серенький невзрачный человек уточнил задание. После уточнения Киллер хотел отказаться от работы на месте. Ни фотографии цели, ни точного времени не указали. От полудня субботы до вечера воскресенья требовалось ожидать цель в указанном месте. Киллер бы отказался, но ему тут же выдали аванс, и сил не было отвести руку с пачкой зеленых, хрустящих купюр. Киллер принял аванс и револьвер с глушителем.

Около полудня он без труда нашел особняк, который занимала фирма грамзаписи «Граммофон XXI век». Он знал, что ждать ему, быть может, придется долго, но он был очень терпелив. Велено было занять позицию возле бюро пропусков. Если явится девушка и будет требовать пропуска на имя Казанской Надежды (возможно — Казановой Илии), если будет утверждать, что ей нужно срочно пройти, выждать момент и выполнить свою работу. Его предупредили, что девушка может и не прийти, аванс остается за ним. Этот вариант Киллера устраивал больше. Задание не нравилось ему своей неконкретностью и тем, что выполнять его, судя по всему, придется среди толпы. Но у него и специализация была такая — делать свое дело не в подворотнях и парадных, а на улице, в ресторанах, в поездах, среди людей. При этом он чаще использовал холодное оружие, которым владел в совершенстве.

Джина проснулась около десяти утра, долго потягивалась на кровати, издавая сладостные стоны, потом принялась делать то, что она называла утренней зарядкой, и только после душа обнаружила, что Нади дома нет. На столе лежала записка.

«Джина! Я вдруг вспомнила, что я скверная дочь. Пошла на рынок и на почту, чтобы отправить матери какую-нибудь посылку, у нее на этой неделе день рождения. К обеду приду, сообрази что-нибудь особенное.

Джина автоматически включила телевизор, без фона которого и жить не могла, побродила голой по квартире, прикинула, чего бы сообразить к обеду «эдакого», но ничего лучшего, чем отправиться обедать в ресторан, не придумала. Благо денег, хоть и маловато, но все же оставалось, на обед в кабаке хватит, а там Бог даст день, Бог даст хлеб.

И оказалось, что Бог ее молитвы услышал. В дверях прозвучал энергичный звонок, Джина нырнула в халат, метнулась в прихожую, распахнула дверь. Афанасий, загоревший, бодрый, веселый, ввалился в квартиру.

— Привет, дорогуша! — заорал он. — А ты почти голенькая, к работе готова! Молодец, сейчас и разомнемся! А где Надя?

Джина завизжала, кинулась ему на шею — от Афанасия пахло дымом костров, ружейным порохом и кровью, как то и положено путешественнику.

— Пошли в койку! — взвизгнула Джина. — А Надька сейчас придет! Никуда не денется.

Афанасий сбросил на пол с плеч здоровенный потертый рюкзак, схватил Джину на руки и понес в комнату. Но когда он брякнул ее на диван, из динамиков телевизора вдруг зазвучал знакомый голос с чуть искусственной хрипотцой.

Джина дернулась и повернулась к экрану.

На экране пела, слегка пританцовывая, Надя Казанская, а может, уже Илия Казанова.

— Надька! — заорала Джина. — Ты посмотри!

— Вот это да! — поразился Афанасий. — Так она сейчас на студии?

— Да нет, это запись! Кассета ее чертова нашлась! Ну, теперь Надежда полезет в гору! Вот уж сюрприз так сюрприз!

— Кому сюрприз, а кому слезы, — заметил Афанасий, не скрывая завистливого огорчения. — Теперь я ее под одеяло ни хрена не заволоку! Другого полета птица получилась. Кусай, Афанасий, локти, соси морковку.

— Подожди, подожди, она своего слова не нарушает, свое получишь.

Джина внимательно дослушала программу до конца и выяснила, что всех певцов сегодня представляла фирма «Граммофон XXI век».

— Идея, Афоня! — закричала ока. — Сделаем Надьке подарок! Сделаем девочке уважение! Узнаем, как туда кассета попала, и добудем ей эту кассету! Без нее у Надьки просто жизни нет. От такого подарка она, Афоня, просто с копыт упадет.

— В кроватку? — с надеждой спросил Афанасий.

— Да хоть в кроватку! Помчались!

На всякий случай Джина отыскала паспорт Надежды, и они выскочили на улицу. Машину они подхватили сразу. Правда, Джина не знала, где находится фирма «Граммофон», но водитель оказался джазовым фанатом.

Минут через двадцать остановились у солидного особняка, правда, окна второго этажа была забраны фанерными щитами.

— Держись уверенно! — приказала Джина Афанасию. — Надька с ума сойдет от счастья! Столько из-за этих кассет натерпелась! Иди за мной.

Почти бегом они ворвались в холл студии, и Джина закричала:

— Я — Казанская! Отдайте мою кассету! Сейчас по телевизору показывали! Вы у меня ее украли, я на вас в суд подам!

— Вас ждет в своем кабинете генеральный директор, — вежливо сказал проинструктированный дежурный. — Прямо по коридору, по лестнице на второй этаж, там его кабинет. Наш босс, Агафонский Евгений Андреевич.

Штраус, стоявший неподалеку от дежурного, впал в недоумение. Джину он знал визуально, это проститутка-любительница, веселая девочка из злачных мест, в преступлениях пока не замешанная. Тут он вспомнил, что Джина проходила как подруга Казанской, и понял ситуацию по-своему: девушка либо заболела, либо побоялась прийти сама. Тоже неплохо, решил Шграус, через Джину можно выйти на Казанскую сегодня же.

Киллер сидел в холле уже часа два, делая вид, что читает газету и кого-то ждет. Он расслышал лишь крик Джины: «Я — Казанская! Отдайте кассету!» На миг он засомневался, поскольку портрет давали другой — крупная девушка с русыми волосами. Но формы каждый видит в русле своих сексуальных вкусов, подумал Киллер, а понятие «русые волосы» тоже широкое. Киллер решил, что вышел на цель, сложил газету и двинулся из холла. Его не смутило, что при девушке был спутник. Такие накладки случались. Казалось, этот нескладный загорелый парень никакой опасности не представляет. Непрофессионально было то, что Киллер не приметил Штрауса раньше, однако тому было оправдание: его уверили, что никакой охраны не будет.

Штраус, в свою очередь, особого внимания на Киллера не обратил. Лишь слегка насторожился, заметив, что солидный немолодой мужчина в холле долго читал под пальмой газету небольшого формата. Штраус решил перехватить Джину с ее спутником на улице, прояснить ситуацию, а дальше будет действовать по обстоятельствам.

Гендиректор фирмы «Граммофон XXI век» никаких специальных инструкций для своих действий не получил. Они договорились с Сориным, что, когда явится Надя, отдать ей кассету, поговорить, ободрить начинающую звезду и отпустить с миром. Сам для себя Агафонский решил попытаться раскрутить Надю, поскольку кассета ему понравилась и какой-то потенциал он в ней почувствовал. Но он совершенно не ожидал, что к нему вместо Нади вломится бестия — крикливая, напористая, с паспортом Казанской, с заявлением, что сама Казанская лежит при смерти и только кассета ее спасет. Агафонский смешался, спросил адрес и телефон Казанской, записал их и отдал кассету. Просил передать певице, чтобы в понедельник она приходила на студию с утра. Может быть, Агафонский так бы и не поступил, но серьезный вид и документы «жениха» Нади Афанасия внушили гендиректору доверие.