Андрей Бондаренко - Купчино, бастарды с севера Страница 43

— Просто уже выпивал сегодня с одним знакомым чуваком, — признался Пашка. — Причём, сугубо крепкие и экзотические алкогольные напитки. Четыре раза по сто пятьдесят. Вот, и решил, что надо дать измученному желудку кратковременный отдых.

— Понятное дело. То-то я смотрю, что ты хмельной… Ну, рассказывать о достигнутых успехах?

— Валяй.

— Нашёл я в профильном архиве одну любопытную бумаженцию, — шмыгнул носом Хрусталёв. — Апчхи! Извини, простудился…

— Ничего, бывает. Что за бумага-то?

— Анонимка, датированная 1933-им годом и адресованная Главе ОГПУ В. Р. Менжинскому. В письме, в частности, говорится, что Глеб Иванович Бокий, не смотря на то, что является заслуженным чекистом и Начальником специального отдела, полностью утратил революционную сознательность. Мол: — «Поверив в полную личную безнаказанность, спускает на сомнительные развлечения казённые деньги. А на своей даче устроил самый настоящий вертеп. Причём, с непрекращающимися пьянками и таким безобразным развратом, что сам Гришка Распутин позавидовал бы…». По тексту документа подробно описаны конкретные нелицеприятные и гадкие события, названы даты, а также озвучены имена-фамилии участников и участниц. Поверх анонимки стоит размашистая виза товарища Менжинского, мол: — «Разобраться по полной программе, невзирая на былые заслуги…». Понимаешь, майор, что это означает?

— Подозрительность Иосифа Виссарионовича здесь не причём? — предположил Сомов. — И Глеба Бокия расстреляли сугубо за аморальное дачное поведения?

— Вполне может быть.

— Ну-ну. Очередная туманная подсказка… Это всё?

— Пока да, — засмущался Хрусталёв. — Но я ещё не закончил библиотечно-архивных изысканий. Буду «копать» дальше…

Глава двадцатая

Финал? Пожалуй, лишь полуфинал…

Выйдя из «Капитанов», Пашка достал из кармана куртки мобильник, набрал генеральский номер и доложился.

— Интересной информацией поделился Хрусталёв, — помолчав, согласил Тургаев. — Только что с ней делать? Куда, то бишь, приспособить? Думай, майор, думай… Кстати, с час назад я общался с экспертами. Они, умельцы шустрые, уже разобрались со всеми отпечатками пальцев, снятыми в квартире покойных Бокиев.

— И каковы результаты?

— Есть один… м-м-м, неадекватный и малообъяснимый момент. На одном одноразовом шприце из-под «Burana — Z-145» обнаружены, как и предполагалось, отпечатки пальцев соседки-докторши. А на втором — «пальчики» потерпевшей гражданки Бокий.

— Не было печали у гусара, — загрустил Сомов. — Получается, что Марина сама себе сделала укол, а потом приказала — сама себе — повеситься?

— Такая версия тоже имеет право на существование, — подтвердил генерал-лейтенант. — Но и зацикливаться на ней не стоит.

— А что высоколобые эксперты говорят о документах и фотографиях из архива заслуженного чекиста?

— Пока изучают и загадочно молчат… Работай майор. С Сашуткой, например, посоветуйся. Она у тебя девушка сообразительная и мудрая. Все, отбой. Конец связи…

Означенная «Сашутка», узнав о последней генеральской фразе, тут же надулась гордым мыльным пузырём и разрешила:

— Так и быть. Излагай, служивый, последние новости. Постараюсь помочь, — а выслушав мужа, объявила: — Высокой комиссии всё ясно. Дело можно закрывать и отправлять в архив.

— Даже так? — искренне изумился Сомов. — А с чего, если не секрет, ты так решила?

— Исходя из стройных логических умозаключений, понятное дело… Наверное, хочешь ознакомиться с ними?

— Очень хочу. Прямо-таки жажду.

— Ладно, слушай, — надменно улыбнулась Сашенция. — Дело было так. Николай Фёдорович — незадолго до смерти любимой бабушки — приезжал в Санкт-Петербург. Простодушная старушка ему всё и рассказала, мол: — «У Глеба Ивановича Бокия была дача. Под её фундаментом, скорее всего, и находится тайник с бесценными старинными артефактами, найденными на Кольском полуострове…». Мало того, что рассказала, так ещё и всякие старинные фотографии продемонстрировала. Например, с предполагаемой Чашей Святого Грааля… Как бы там ни было, но после смерти бабушки Николай Фёдорович решил перебраться в Питер. Как же иначе? И комфортабельная трёхкомнатная квартира досталась в наследство, и богатый клад очень хотелось отыскать. А что хорошего на этой Богом забытой Чукотке? Мрачная Полярная ночь, сплошные снега, ленивые всполохи северного сияния, сорокоградусные морозы и чудаковатые чукчи… Решил наш герой прихватить с собой обожаемую женушку и закадычного друга детских лет. Попросил помощи у депутата Митрофаненко, а тот, обладая обширными связями, помог… Итак, бастарды переехали из провинциального Певека в цивилизованный Питер. Обустроились, то, сё. А потом так получилось, что Николай Бокий и Глеб Назаров поссорились. Мол, надоело делить между собой красавицу Марию. Состоялась классическая дуэль на пистолетах. Как закономерный результат — два трупа. А Маринка, будучи вне себя от горя горького, повесилась… Клад заслуженного чекиста? Думаю, что бастарды даже и не начинали его искать. Типа — времени не было: обустройство на новом месте жительства, бытовые хлопоты, беспокойная чиновничья работа, любовные разборки, всякие нестандартные происшествия. Вот, и вся история — за номером «один»…

— Как это — вся? — опешил Пашка. — Как же, в таком раскладе, ты объяснишь всю эту нездоровую и надоедливую суету, поднятую вокруг купчинского пруда?

— Это, любимый, совсем другая история, никак не связанная — по моему авторитетному мнению — с гибелью ревнивых чукотских пареньков. Её, скорее всего, затеял и организовал ушлый господин Митрофаненко. С какой, спрашиваешь, целью? Политика, мой друг сердечный. Политика чистейшей воды. Не более того… В народе (да и во всезнающем Интернете), давно уже ходят упорные слухи, что этот говорливый московский депутат мечтает стать Губернатором Санкт-Петербурга. Спит — и мечтает. Вот, готовясь к предстоящей предвыборной гонке, и набирает заранее очки перед потенциальным электоратом, мол: — «Я реально отстаиваю интересы простого человека. И все обещания всегда выполняю…». Ты, часом, не забыл, что скоро Губернаторов будут не назначать приказом из Москвы, а избирать на общенародных выборах?

— Не забыл… А как, позволь спросить, быть с шумовой гранатой и с отрезанной мужской головой? И то, и другое Митрофаненко привёз с собой из Москвы белокаменной?

— Не смешная и плоская шутка, — неодобрительно поморщилась Александра. — Бастарды, понятное дело, подсуетились. То бишь, в качестве благодарности депутату за оказанную — при смене места жительства — помощь. Но, ведь, Назаров и Бокий мертвы? Значит, и к ответственности привлекать некого. Не так ли? Вот, я и говорю, что дело пора закрывать и сдавать в архив…

— А что у нас с Привидением? — напомнил Сомов. — Кто его тогда, на солнечном субботнем рассвете, изображал? Используя полосу плотного тумана, старенький плот и белый бесформенный балахон, сшитый из старых простыней? Бастарды, согласись, этого сделать не могли. Они в это время были заняты ссорой и подготовкой к дуэли.

— Это третья история. Просто купчинские беспокойные пацаны, любящие пошутить, валяли дурака.

— В резиновых сапогах сорок третьего размера?

— Что в этом такого? — насмешливо фыркнула Сашенция. — Нынче молодёжь рослая пошла. Посмотри на питерских старшеклассников. Половина из них ростом выше тебя, милый… Ещё одно. Я сегодня ездила по магазинам — лето приближается ударными темпами, пришла пора задуматься об обновлении гардероба. Купила очень миленькое платьице с открытыми плечами — белое в сиреневый и голубой горох, полосатые шорты и замечательные итальянские босоножки. Но дело, собственно, не в этом… Проезжала-то я на трамвае, как раз, мимо достославного пруда. Там рабочие в тёмно-зелёных комбинезонах старательно спускали на воду какие-то понтоны, на берегу стоял компактный симпатичный экскаватор, а машина-кран сгружала с трейлера металлические контейнеры. Ну, большие-большие такие, ржавые-прержавые. В них, как правило, перевозят бытовой мусор. Похоже, что депутат Митрофаненко ни капли не соврал, действительно, начинаются работы по очистке и облагораживанию нашего пруда… Кажется, я слегка проголодалась. Пошли, майор, ужинать.

— Мяу! — ловко спрыгивая с дивана, поддержал хозяйку чёрно-белый котёнок Аркаша. — Мяу…

Наступил понедельник.

Пашка решил, что Фрунзенское РУВД пока можно не посещать. Мол, там все заняты подготовкой к предстоящим похоронам прежнего Начальника. Зачем отвлекать людей от важного дела?

Ранним утром он прибыл в «своё» отделение и провёл с подчинёнными рабочую планёрку. Но наспех провёл, без души. Мол, так и так: — «Неустанно бдить, жирных ворон ртами не ловить, законность соблюдать, купчинских граждан и гражданок не обижать, разойтись по рабочим местам…».