Искупление – Дорога к жизни - Влад Сэд Страница 43

удавалось держать себя в руках, чего нельзя было сказать обо мне. Вспоминая свои школьные годы, я боялся того что в новом коллективе Ивана не примут и сразу же затравят, загнобят, зачморят, тем самым поставив крест на всех моих попытках его реабилитации. «Хотя, – думал я , – после детдома, школа наверное покажется ему курортом. Действительно, чем его там смогут удивить?»

Утром того дня мы встали пораньше, чтобы не попасть в пробки, и на машине такси быстро доехали до здания школы – мрачной трехэтажной коробке из серых плит. На входе нас встретил угрюмый толстый охранник в черной форме и высокая, рослая женщина, лет 50, одетая в строгий клетчатый костюм, в своих руках она держала классный журнал. Увидев ее, я почему-то подумал что это и есть руководитель, того класса, где должен будет учится Иван, но как оказалось что нет. Женщина представилась как завуч этой школы и важно произнесла: «Дарья Константиновна». Затем, бросив на меня строгий взгляд из под своих очков, она сказала: «Первым будет урок географии, затем математика и русский язык. У вашего мальчика есть с собой хоть что-нибудь для записей – тетради, ручки? Учебники мы временно сможем выдать свои на уроке. На что я ответил ей словно заботливая мамаша, говоря о себе и своем ребенке в множественном числе:

– Да, мы взяли с собой тетради и ручки.

– Хорошо, это уже лучше чем ничего, – смягчилась она, но вашему ребенку для занятий по географии еще будет нужен атлас и контурные карты. Это у вас есть?

– Пока нет, но купим, – пообещал ей я.

Затем я зачем-то спросил ее:

– А это дорого стоит?

В ответ строгая завуч Дарья Константиновна покосилась на меня из под свих очков, как бы говоря своим взглядом: «Ну все с тобой понятно, вот еще один очередной отец нищеброд», а затем отчеканила: «Нет, это продается в любом канцелярском магазине и совсем недорого. А расписание уроков на всю неделю есть на сайте нашей школы. Теперь пройдемте со мной на урок».

Класс, в котором должен был пройти первый урок Ивана, находился на втором этаже этой школы. Подниматься туда нужно было пусть и по не очень крутой, с низкими ступенями, но все же лестнице. Я хотел помочь Ивану в этом деле, зная как трудно ему подниматься вверх по ступеням, но он сделал мне знак не мешать ему, поэтому я отошел в сторону. А он, держась одной рукой за перила лестница, начал сам аккуратно переставлять свои ноги с одной ступени на другую. Иван не торопился, видимо очень боялся оступиться и упасть в свой первый день в школе и особенно при завуче. А я все время находился рядом, держа свои руки наготове, чтобы при необходимости поймать его. Когда мы кое как прошли примерно половину пути вверх по лестнице, я краем глаза посмотрел на завуча. Она с плохо скрываемым презрением наблюдала за всем этим действом, как бы говоря своим видом: «Ну вот еще один калека на мою голову. Что вы забыли здесь? Ваше место в спецшколе интернате, или дома. А ведь это только начало, очень скоро вы поймете, что здесь вам ничего не светит кроме проблем».

На втором этаже школы мы оказались в широком длинном коридоре, c стенами желтого цвета, а по обеим его сторонам виднелись белые, самые простые и дешевые двери кабинетов с черными табличками названий классов. Все это выглядело очень похоже на то место где учился я. К моему удивлению, за все те годы, что прошли с момента моего окончания школы, обстановка в таких местах в целом осталась примерно та же, разве что появились камеры видеонаблюдения, да кое-где поменяли старые деревянные окна на пластик. Дойдя до середины коридора, мы повернули к одной из дверей и зашли в кабинет географии. Здесь все тоже в целом осталось так же как это было в моем школьном детстве. На стенах в кабинете висели большие карты мира, старые, уже пожелтевшие от времени, многих стран на них уже не существовало, а возле стола учителя стоял большой глобус. Двухместные парты были расставлены в три ряда. Между ними для прохода оставалось совсем немного места. При этом первая парта в каждом ряду была одиночной. За одной из них, в крайнем левом ряду, прямо перед столом учителя, сидел худой, бледный парень с длинными рыжими волосами, слева от него, у стены, стояли костыли. За партой в среднем ряду, в инвалидном кресле сидел другой парень – смуглый, с темными волосами. Первая же парта в самой крайнем ряду возле двери была свободной. При появлении в классе завуча, все ученики встали, кроме тех двоих – «особенных», что сидели на первых партах. Иван и я вышли в самой центр класса перед классной доской. Завуч встала рядом и представила нас классу, сказав: «Ребята, познакомьтесь – это Иван Смирнов, он будет учиться в вашем классе». После ее слов среди учеников прошел тихий гул неодобрения, мне послышалось что-то вроде: «Ну вот опять, еще один». Окинув всех этих учеников своим взглядом, я что называется выдохнул, это были совсем уже не те дикие ребята с окраин, с которыми я когда-то учился. Нравы изменились, теперь ученикам можно было носить разные, странные прически и даже красить свои волосы в розовый цвет. Одеваться можно было тоже в то, что хочешь. Да и в целом вести себя не по понятиям уже набившей всем оскомину дворовой или блатной романтики. К тому же наличие этом классе еще пары таких же как Иван ребят «с проблемами» давало шанс на то, что он не будет здесь белой вороной. Конечно же это было слабым утешением, но все же как говорят – трое уже компания.

Закончив с представлением, завуч сказала Ивану садиться на первую парту в крайнем ряду у дверей класса. Я же в свою очередь подождал, когда Иван усядется и вместе с завучем вышел из класса.

******

Иван, с трудом усевшись за свою низкую, неудобную парту, стал понемногу осматриваться на новом месте. Слева от него, за точно такой же одиночной партой, сидел грустного вида парень в инвалидном кресле, а следом за ним сидела парочка девушек – по виду полные «ботанки». На первой парте самого дальнего ряда у окна прямо перед столом учителя сидел еще один парень с костылями. Вообще, в целом, парней в этом классе было немного, почти все они сидели на последних партах. Затем пришел учитель и начался урок. В классе при этом стояла непривычная для Ивана тишина, значит