Убийство по расписанию. Завещание для всех желающих - Макеев Алексей Викторович Страница 43

По возвращении Гуров первым делом отправился к генералу.

Войдя в кабинет, он с порога заявил:

– Прости, Петр Николаевич, был не прав. Вел себя по-хамски. Вину признаю, готов нести наказание.

– Вот оно как? А как же самовлюбленный старик? И куда вдруг делся напыщенный индюк? – хмурясь, проговорил Орлов.

– Откуда… – начал Гуров и осекся.

– Оттуда! Ты думаешь, я не знаю, что вы там про меня в своих кабинетах болтаете, какими эпитетами награждаете? Плохой бы я был генерал, если бы не ведал, о чем думают мои подчиненные. Ты лицо-то попроще сделай! Казнить я тебя точно не стану. – Орлов громко и заразительно рассмеялся.

– Еще раз простите, – все еще пребывая в недоумении, произнес Гуров. – Виноват.

– Ладно, это я понял. Что у тебя с Пируевым? Полный порядок?

– Порядок, но не полный, – ответил сыщик. – Мы его задержали, но признания получить не смогли. Насчет убийства Шанина я спокоен, доказательная база крепкая, а получим дополнительные экспертизы, так и вовсе через неделю дело в суд можно будет передавать. По убийству Сушко, думаю, Еремин справится. У него с доказухой похуже, но и там перспектива есть. А вот по Абдуллаевой и по Земцову еще работать и работать.

– Ну, это уже не наша забота, – напомнил генерал. – Об этом пусть у других следаков голова болит. Чем можем, поможем, а дальше сами.

– Вот я и говорю, жаль, что не удалось на откровенность Пируева вызвать. Столько времени на него потратил, а результат нулевой. – Гуров вздохнул, вспомнив, как стоял на лестничном пролете и выслушивал откровения преступника. – Думал, есть шанс, даже момент подходящий поймал и все равно ничего не получил.

– Что так? Или квалификацию потерял? – осведомился Орлов.

– Тяжелый случай, товарищ генерал. Полная атрофия совести. – Гуров с досады махнул рукой. – Что за преступники пошли?

– И не говори, полковник. Никакого понимания ситуации, ни малейшей сознательности. Вместо того чтобы взять и признаться, заставляют нас доказательства искать.

До сыщика дошла комичность ситуации. Обвинять преступника в отсутствии совести – это и на самом деле смешно. Гуров взглянул на генерала, поймал искорки в его глазах, не выдержал и рассмеялся. Спустя секунду генерал вторил смеху полковника.

Дверь тихонько открылась. В кабинет заглянул полковник Крячко.

– Что это тут у вас происходит? – удивленно спросил он.

– Да вот Гуров новый вид преступников открыл, с полной атрофией совести, – давясь от смеха, сообщил ему Орлов.

– Так чего же тут нового? – еще больше удивился Крячко. – На то он и преступник, чтобы совести не иметь.

– Вот и я ему о том же, а он ругается. Где, говорит, у Пируева совесть! Отчего признательные показания не подписал, почему в деталях не рассказал, как людей убивал? Неужто нам самим доказательства разыскивать? А ну как не найдем, что тогда?

– Вы случаем того, не под кайфом? – осторожно осведомился Крячко. – Смех у вас уж больно подозрительный. Вроде того, который звучит после слова «лопата».

Слова Крячко развеселили друзей еще сильнее. Минут десять из кабинета генерала доносился дружный смех сначала двух, а после трех человек.

Секретарша Верочка сидела в приемной и тоже улыбалась. Не потому, что знала причину смеха генерала и его подчиненных, а просто так, за компанию. Мир между полковником Гуровым и его начальником генералом Орловым был восстановлен. Это означало спокойные дни для отдела и для нее лично.

Завещание для всех желающих

Повесть

Глава 1

Сегодняшнее утро не обещало ничего интересного, так, обычный, если не сказать, рутинный рабочий день. По привычке Лев Гуров проснулся рано, они с женой неторопливо позавтракали, собрались и разъехались каждый на свою работу. А через некоторое время сыщик в компании своих коллег уже сидел на каждодневной оперативке и краем уха слушал доклады, аналитические сводки и текущие отчеты.

Недавно со своим другом и напарником Стасом Крячко он раскрыл одно весьма запутанное преступление и хорошо понимал, что теперь сюрпризов больше не будет, надо готовить дело для направления в суд, а значит, заниматься унылой и рутинной бумажной работой. Приводить все в порядок, подшивать справки, экспертизы и протоколы.

Лев услышал, как Стас, сидящий рядом, тяжко вздохнул. Если кто и ненавидел бумажную работу больше его самого, так это Крячко, он по-настоящему страдал и томился. И сейчас Льву удалось расслышать отголоски мыслей верного друга о том, что жизнь не предвещает ничего интересного, по крайней мере, в ближайшее время. Он скосил глаза, чтобы проверить свою догадку, усмехнулся украдкой, заметив кислое выражение на лице приятеля, и шепотом спросил:

– По какому поводу такая гримаса?

– Сам знаешь, Лева, – буркнул Стас, – сейчас оперативка закончится, народ отчитается, получит задания, и все разойдутся кто куда. А мы с тобой в кабинет к надоевшим бумажкам.

– Что поделаешь? – пожал плечами Гуров. – Сам знаешь, главный рабочий инструмент следователя – не пистолет, как думают многие, а ручка и листок бумаги. А также аналитические навыки, знание психологии и умение работать с людьми.

– Да, ручка лучше, как ни крути. Ведь ручкой, при случае, тоже можно убить, а писать пистолетом никак не выйдет, – коротко хихикнул Крячко.

Когда все отчеты были представлены и генерал Орлов раздал задания на день, он объявил об окончании совещания. Негромко переговариваясь, подчиненные начали потихоньку расходиться. Неторопливо поднялись со своих мест и Лев со Стасом.

– А полковника Гурова я попрошу остаться, – глядя на них, неожиданно произнес генерал.

Выражение лица Крячко было непередаваемо. По нему за пару мгновений промелькнул весь спектр эмоций – удивление, надежда, разочарование, а также тоска о том, что за бумаги придется браться одному, без напарника. По крайней мере сейчас, пока тот не вернется от начальства.

– Присаживайся, Лева. Как продвигается подготовка дела для передачи в суд? – начал Орлов, когда последний подчиненный вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.

– Все в порядке, движется, к концу недели, полагаю, успеем закончить.

– Там не намечается никаких неожиданностей?

– Нет, все идет по плану. Переживать не стоит.

– Тогда, думаю, Крячко сможет сам завершить работу с бумагами. У меня для тебя будет небольшое поручение. Вернее сказать, просьба, почти личная.

– Я слушаю.

– Тут дело такое, деликатное, – коротко крякнул Орлов, – как раз для тебя. Нужно провести расследование гибели Николая Петровского.

Гуров нахмурился, припоминая, что это вроде проходило по сводкам.

– Бизнесмен, кажется?

– Бери выше, настоящий олигарх! Который много лет владел шахтами по добыче драгоценных металлов и возглавлял акционерное общество по добыче драгоценных камней. Более того, Коля был замечательным человеком и моим старинным приятелем. Мы раньше жили в одном дворе, много общались, дружили, вместе ходили в секцию по боксу. И даже потом, спустя годы, когда Николай сказочно разбогател, он не загордился, как это часто бывает. Не прекратил общения со старыми друзьями и, несмотря на постоянную занятость, всегда выкраивал время, чтобы встретиться или провести вместе несколько отпускных дней. Рыбалку очень любил, был отличным резчиком по дереву. Он часто шутил, что, если вдруг разорится, всегда резьбой заработает на кусок хлеба с маслом.

– Значит, неунывающим был парнем?

– Именно! А кроме того, волевым и сильным. И тут такое несчастье.

– Понимаю. Но, насколько я помню, это происшествие проходило как самоубийство. Или в этой истории появились новые обстоятельства?

– Нет. В том-то и дело. Местные коллеги провели расследование и пришли к выводу, что произошло самоубийство, так что в возбуждении уголовного дела было отказано.

– И что, есть основания полагать, что коллеги допустили ошибку или, возможно, имела место преступная халатность?