Антон Леонтьев - Шоу в жанре триллера Страница 44

Сестра журналиста обмякла на диване, привалившись боком на подушку. Марта убрала свою чашку, включила перед мертвой женщиной телевизор. Никто не должен заподозрить, что эта смерть насильственная. Затем она покинула квартиру и стала ждать.

Как она и думала, через три дня сестру журналиста хоронили. Одевшись во все черное, Марта снова пришла в ее квартиру. Там было полно народу, все выражали соболезнование матери, из разговоров Марта уловила, что все шокированы ранней смертью молодой женщины.

Убедившись, что журналиста нет, Марта вышла во двор. Она знала, что он любил толстую сестру и обязательно приедет проводить ее в последний путь. От нее требовали уничтожить журналиста, и она была намерена это сделать.

Он так и не появился, Марта начала нервничать. Пришлось отправиться на кладбище и участвовать в траурной процедуре похорон. Журналиста не было и на кладбище.

Марта нервничала, так как не понимала, что происходит. Он должен появиться, иначе зачем ей потребовалось убивать его сестру? Она смешалась с толпой родственников и знакомых, которые прощались с покойной. Когда все уселись в автобусы и уехали, она осталась около свежей могилы, еще на что-то надеясь. Она не ошиблась – примерно полчаса спустя появился и журналист.

Он был одет в неприметную черную куртку, в руках у него были пунцовые розы. Журналист подошел к могиле сестры, наклонился, затем Марта увидела, как он поправляет венки. Был самый удобный момент ликвидировать его. Марта обернулась – где-то вдалеке копошилась старушка, сгребая мусор с могил, в отдалении слышались нестройные голоса еще одной похоронной процессии. Марта была метрах в двадцати от могилы. Журналист опустился на колени, словно разговаривая с мертвой сестрой. Марта никогда не понимала, почему люди так убиваются по тем, кто переселился в мир иной. Она не верила в загробную жизнь.

Марта уткнулась взглядом в его спину. Она почувствовала, что кончики толстых пальцев задрожали, в них началось покалывание. Это верный признак того, что скоро, совсем скоро она в который раз сможет продемонстрировать свои способности. Марта была скрыта от журналиста несколькими высокими могильными памятниками и разлапистыми соснами, которыми было засажено кладбище. Она схватилась за ржавую ограду, закрыла глаза и представила, что огненная стрела поражает журналиста. Еще немного – и это должно свершиться. Голова начала трещать, она ощутила жар. Марта сильнее сжала решетку ограды и вскрикнула от боли. По ее пальцам текла кровь, она наткнулась на довольно большой гвоздь. Марта схватила ладонь, попыталась остановить кровотечение. Она всегда трепетно относилась к такого рода происшествиям, ей не хотелось подхватить здесь заразу или бациллы, которых в этом скорбном месте предостаточно.

Самое ужасное заключалось в том, что сейчас она была не в состоянии вызвать огонь. Ее мысли смешались, она тупо глядела на кровь, которая сочилась из треугольной ранки в ладони. Марта попыталась забыть об этом, но не смогла. Рука болела, она вызывала в памяти образ огня, который поражает журналиста, но ее усилия были тщетны.

Видимо, Марта привлекла внимание писаки. Он поднялся, положил цветы и, поколебавшись, подошел к Марте.

– Вам требуется помощь? – дружелюбно спросил он, глядя на раскрасневшуюся, как переспелый помидор, Марту. Та стояла в неловкой позе. Она не заметила во взгляде журналиста презрения или сочувствия.

– У меня в машине есть аптечка, – сказал он. – Пошли, нужно продезинфицировать рану.

Марта, что-то пробурчав, пошла за ним. Она не знала, как ей быть. Поэтому позволила журналисту, которого она должна убить, залить ей ранку перекисью водорода. Жидкость, бурля, зашипела, Марта с отвращением почувствовала легкое жжение.

– Не бойтесь, так у вас выйдет вся грязь, – произнес журналист, помазал ранку йодом и залепил пластырем. Минут через десять она будет готова повторить попытку. Однако журналист, казалось, не собирался более задерживаться у могилы сестры. Марта проклинала гвоздь, который так некстати сбил ее запал.

– Вам в центр? – спросил он. – Хотите, я вас подвезу?

Марта согласилась без промедления. На переднем сиденье она не поместилась, поэтому ей пришлось расположиться на заднем. Журналист оказался приятным собеседником. Марта почему-то представляла его злодеем и мерзавцем, одним из отрицательных героев «мыльных опер», которые она так любила.

– Вы были у кого-то из родственников? – спросил он, когда они выехали с территории кладбища.

– У бабушки, – соврала Марта.

Бедная бабушка, ведь за все эти годы Марта так ни разу и не побывала на ее могилке в ненавистном родном городке.

Боль в ладони практически исчезла, она чувствовала себя превосходно.

– Сочувствую вам, – произнес журналист. – А я был у сестры. Ее сегодня хоронили, но я не смог вовремя приехать… – Он замолчал, а потом добавил: – Знаете, очень тяжело терять близкого человека. Особенно если он умирает так неожиданно, как моя сестра. Ей не было еще сорока, и вдруг… Врачи сказали, что инсульт.

Марта поняла, почему журналист оказался к ней так любезен и внимателен. Своей фигурой она напоминала ему покойную сестру. Жалость, которую Марта испытывала к нему, мгновенно испарилась. Он был таким, как и все. Думал, что она жирная корова, не более того…

– Почему мы теряем близких так… Так внезапно. Смерть приходит всегда не вовремя, – продолжал журналист. – Поверьте, я знаю это не понаслышке. Мне пришлось несколько раз глядеть в глаза смерти.

– И что? – спросила Марта.

Она еще ни разу не беседовала с жертвой до того, как уничтожить ее. Все те, кого она убила при помощи огня, были для нее однообразными, безликими, серыми. Женщины и мужчины, молодые и старые, влиятельные и известные только группе лиц.

– Вы знаете, умирать не страшно, – сказал он. – Может быть, из-за того, что человек до последней секунды не может поверить, что умрет. В нем всегда теплится надежда, что выход есть и стоит только подождать – и он спасется.

– На самом деле спасения нет, – произнесла Марта.

Они мчались по трассе, до города было всего ничего. Сейчас нельзя действовать, если она убьет его за рулем, тогда они точно попадут в аварию.

– Вы пессимистка, – произнес журналист, посмотрев на Марту в зеркало. – Не могу поверить, что такая женщина, как вы, что-то знает о смерти. У вас, наверное, куча детей, вы возитесь с ними…

Марта подумала, что это было бы неплохо.

– У меня нет детей, – пробубнила она. – И скорее всего, не будет.

– Извините, – смутился журналист. – Профессия у меня такая – задавать людям бестактные вопросы. Вам куда?

Марта назвала улицу, на которой в Экаресте у нее была квартира. Какая разница, где он умрет. Его смерть ни за что не свяжут с ней.

– Я вот иногда думаю, – говорил журналист, – почему некоторые из людей способны на убийство? Я занимался этой темой, видел многих, кто убивал людей десятками, а то и сотнями. Однажды пришлось пообщаться со знаменитым террористом в его логове. Этих террористов обычно представляют как зверей, моральных уродов, людей с ущербной психикой. Может быть, это и так. Я ожидал, что увижу перед собой какое-то подобие монстра, а передо мной оказался вполне трезвомыслящий, даже в чем-то интеллигентный бородач. Он рассуждал о том, как нужно жить по Корану, соблюдать заповеди Аллаха, говорил, что борется за независимость, а я сидел и думал о том, что он когда-то расстрелял автобус, полный безоружных стариков, женщин и детей, устроил несколько терактов, в которых было убито много невинных, грабил, насиловал, перед камерой резал глотки нашим молодым солдатам. А он угощал меня кофе, кстати, очень неплохим, говорил правильные вещи о том, что каждый народ имеет право на самоопределение, вещал о демократии и ценности мнения любого гражданина… И тогда я подумал, что самый страшный убийца – это не безумный маньяк, который поджидает в темном переулке с топором в когтистых лапах. Самый страшный убийца – это милый человек, который улыбается вам, который никогда в принципе не думает о том, что нужно лишить кого-то жизни, который живет, как все. И, как все, осуждает насилие и боится стать жертвой того же маньяка из подворотни. А в один прекрасный момент все меняется, и он убивает. Может быть, он даже не хочет этого. Самое ужасное – смотреть в чистые глаза и не видеть там ничего, кроме доброты. А потом эта доброта тебя же и убивает. Причем, может быть, раскаивается в этом, любит даже.

Марта никогда не увлекалась психологией. Она не думала о том, что поступает плохо, убивая людей. На нее вдруг что-то накатило, и она сказала:

– Значит, по-вашему, самый страшный убийца – это обычный человек, который становится таким по неизвестным пока причинам…

– Почему же, – возразил журналист. – Причины более чем банальные, иногда просто смехотворные. Ревность, деньги, зависть… Страшно то, что, как потом выясняется, убил-то из-за пустяка, можно было решить все полюбовно. Убийца несет наказание, которое его не исправит, а убитого уже не вернуть. Кажется, мы уже на месте… Извините, что вам пришлось выслушать этот монолог, настроение у меня такое, сами понимаете.