Неле Нойхаус - Живые и мертвые Страница 45

– Вот видите. – Андреас Нефф довольно кивнул. – Это он. Будучи сыном Кирстен Штадлер, он имел серьезный мотив.

– Что ты на это скажешь, Оливер? – спросила Николя Энгель.

– В самом деле, некоторая информация об Эрике Штадлере вызывает подозрение, – предположил Боденштайн, потирая небритый подбородок.

– В таком случае тебе надо было бы объявить его в розыск, – посоветовала Николя Энгель.

– Коллеги из Франкфурта уже ведут наблюдение за его квартирой, – заметил Кай Остерманн. – Я отправлю еще один патруль в его фирму. Должен же он где-то появиться.

– Родители Кирстен Штадлер тоже еще не звонили, – сообщил Джем. – У них как минимум столь же серьезный мотив, как и у вдовца и его сына.

Николя Энгель на мгновение задумалась, потом поднялась со своего стула.

– Мы должны обратиться к прессе, – объявила она. – В отношении всего, что нам на сегодня известно. Четверо погибших в течение недели! Эта череда убийств потрясла весь район. Нам не обойтись без помощи населения, поэтому все места преступлений и время их совершения должны быть опубликованы. Возможно, кто-то что-то видел. Я хотела бы, чтобы в прессе и по телевидению была представлена подробная реконструкция преступлений, вплоть до возможных путей отхода преступника.

– Я позабочусь об этом, – кивнул Остерманн.

– Пресса должна указать на то, что убийца имеет при себе спортивную сумку или большой пакет, – добавил Джем Алтунай, – для переноски разобранного оружия.

– Мне нужны результаты, – сказала Николя Энгель энергично, не хватало только, чтобы она еще захлопала в ладоши. – Итак, за работу!

– Мотивом преступления мне представляется возмездие, а не просто месть, – заметила Ким.

– В чем же здесь различие? – спросила скептически Катрин Фахингер. – Ведь смысл в обоих случаях сводится к одному и тому же – к самосуду!

– Возмездие – это ответ на учиненную несправедливость в виде мести и требует наказания, по уровню соответствующего содеянному, – объяснила Ким. – Как ты мне, так и я тебе – и в отрицательном смысле, и в положительном, потому что можно воздавать и хорошее. С точки зрения этики, возмездие – основа социального принципа справедливости. Месть – это особая форма воздаяния, например кровная. Мстящий игнорирует законные средства для восстановления справедливости, потому что он не считает их соразмерными.

– Я тоже не вижу никакого различия, – сказал Остерманн. – Месть в соответствии c § 211 Уголовного кодекса является классическим мотивом убийства.

– Верно, – согласилась Ким. – В конечном счете в действиях нет никакого различия. Оно заключается в мотивации. На мой взгляд, в данном случае мы имеем дело с очень редким типом убийцы. Он может быть кем угодно, только не психопатом и не умалишенным. То, что он делает, это не игра, в которую он играет с нами, как тот, кто хочет пощекотать нервы или бросить вызов. Он подыскивает себе позиции исходя исключительно из их выгодности для успешного выстрела, а не с целью провокации. Оптимальная перспектива, прекрасные возможности отхода. Я по-прежнему считаю, что вам надо искать профессионала.

* * *

«Маргарет Рудольф должна была умереть, потому что ее муж виновен в убийстве из корыстных побуждений и тщеславия».

Каролина Альбрехт изо всех сил боролась со слезами и была благодарна Фаберу за то, что он тактично дал ей время, чтобы прийти в себя. Он стоял у окна в переговорной комнате на втором этаже редакции, повернувшись к ней спиной.

– Почему он направил это сообщение именно вам? – спросила она сдавленным голосом.

– Если честно, я не имею представления. – Фабер обернулся. – Возможно, он читатель нашей газеты. А может быть, он знает меня лично.

Он выдвинул стул и сел напротив нее. В редакции было довольно пусто, большинство столов в просторных кабинетах были свободны.

– Это могло быть и случайностью, – сказал он. – Многие коллеги на Рождество и сочельник взяли отпуск. Я добровольно вызвался на это время выполнять функции ответственного редактора, тем более что новогодние каникулы, как правило, застойное время с точки зрения новостей.

Каролина Альбрехт посмотрела на него. Он сразу поверил ей, что она дочь второй жертвы снайпера, и даже не захотел посмотреть ее паспорт, где была указана ее девичья фамилия. Вероятно, на ее лице было написано, насколько ей скверно.

– Что вам известно обо всем этом деле? – спросила она.

– Абсолютно ничего. – Фабер пожал плечами. – Это действительно так. Моя статья – это нанизывание спекуляций. Полиция была этим очень недовольна, но я считаю, что общественность должна быть информирована.

Его ответ разочаровал ее. Журналист знал меньше, чем она сама.

– Почему вы не обратитесь в полицию? – поинтересовался он. – Вы ведь родственница жертвы, и вас они должны поставить в известность.

Каролина Альбрехт опять немного помолчала.

– Мой отец очень известный врач, – ответила она. – Он в своей области является одним из лучших специалистов в мире. Для многих людей он самая последняя надежда, и он уже спас жизнь бесконечно большому числу пациентов. Но сейчас кто-то обвиняет его в убийстве и за это убивает мою мать! Я не могу в это поверить.

– И вы хотите выяснить, действительно ли ваш отец виновен.

– Именно, – подтвердила она. – Я хочу знать, почему моя мама должна была умереть. Но полицию это интересует в последнюю очередь. Они хотят лишь изобличить убийцу. Мне этого недостаточно.

– И чем я мог бы помочь? Я всего лишь местный редактор региональной газеты. Моя сфера – экономика и культура. Я не занимаюсь раскрытием заговоров.

Каролина заметила его неудовольствие и кивнула. Маленький полноватый человек с жидкими волосами, в сером вязаном жакете, оставляющий впечатление лишенного иллюзий учителя перед выходом на пенсию, действительно не тянул на второго Боба Вудворда или Карла Бернстина [28]. Возможно, он был слишком стар и ленив, чтобы распознать тот журналистский шанс, который представился ему одному благодаря тому, что снайпер связался с ним. Константин Фабер был нерешительным человеком и не смог бы ей помочь.

– Можно я скопирую для себя извещения о смерти и письмо? – спросила она.

– Да, конечно, – ответил он поспешно. Они поднялись, Каролина взяла свою сумку и четыре листа и последовала за Фабером по устланному ковровым покрытием коридору в копировальную.

– Если будут какие-нибудь вопросы, звоните, – предложил он ей, когда они прощались. Облегчение от того, что она не стала настаивать на поддержке с его стороны, отчетливо читалось на его лице.

– Спасибо. – Каролина протянула ему свою визитную карточку. – Может быть, вы могли бы сообщить мне, если узнаете что-то новое.

– Обязательно, – заверил он, избегая ее взгляда. Похоже, он готов был обещать ей что угодно, лишь бы поскорее отделаться от нее.

* * *

Дирк Штадлер приехал в то же время, что и Боденштайн с Пией. Он поздоровался кивком головы, въехал в один из четырех гаражей и через некоторое время, слегка прихрамывая, подошел к ним.

– К сожалению, я немного опоздал, – сказал он, подав руку сначала Пии, потом Боденштайну.

– Мы тоже, – ответил Боденштайн. – Возможно, вы уже слышали, что произошло еще одно убийство.

– Да, передали по радио, – подтвердил Штадлер, кивнув. – Пойдемте в дом. Там теплее, чем здесь.

Перед тем как они подошли к двери дома, их остановила соседка и передала Штадлеру пакет, который приняла для него, пока его не было.

– У меня очень любезные соседи, – улыбнулся Штадлер. – Здесь может очень не повезти. Ведь в таком микрорайоне с таунхаусами люди живут практически впритирку друг к другу.

Он попросил Пию подержать пакет, пока отпирал дверь дома.

– Я обычно все покупаю через Интернет, – пояснил он, открыв дверь. – Это, правда, не на пользу розничной торговле, но зато удобно, если у тебя проблемы с ногами.

Они вошли в дом, он зажег свет и снял пальто. Пия положила пакет на небольшой комод в прихожей и последовала за Штадлером и шефом в большую гостиную-столовую. Штадлер предложил им напитки, но они вежливо отказались.

– Почему вы решили, собственно говоря, что эти убийства имеют какое-то отношение к моей покойной супруге? – спросил Дирк Штадлер, когда они, наконец, сели за стол.

– Рената Роледер, дочь первой жертвы, была раньше вашей соседкой, когда вы жили еще в Нидерхёхстштадте. В тот день, когда умерла ваша жена, ваша дочь просила ее о помощи, в которой она ей отказала, – объяснил Боденштайн.

– Я помню ее, – подтвердил Штадлер. – У нее цветочный магазин в Эшборне, не так ли? И у нее еще была собака. Жена время от времени ходила с ней на прогулки.

– Верно, – ответил Боденштайн. – Супруг второй жертвы был заведующим отделением трансплантационной хирургии в клинике, в которой умерла ваша жена и с которой вы впоследствии вели судебную тяжбу. Третьей жертвой был получатель сердца вашей умершей жены. Молодой человек с врожденным заболеванием сердца.