Галина Романова - Миллион причин умереть Страница 45

– Моя, брат, моя, – Артем по-хозяйски шлепнул Ольгу пониже поясницы, словно хотел подобным жестом застолбить право хозяина, подсадил ее в машину и приветливо улыбнулся. – Давай, брат, до города подбрось.

– Легко, ты знаешь! – Мотор приятно заурчал, и машина плавно тронулась с места, набирая обороты. – А ты чего с ней в такую погоду по лесам шаришь?

– Белок стреляли, – ухмыльнулся Артем хитро.

– Шутник! – Водитель гортанно захохотал. – Стреляли! Сезон закрыт – во-первых. На белок охотиться запрещено – во-вторых. А в-третьих – здесь заповедная зона. Да и жилмассив недалеко. Стрелять нельзя. Ну да ладно. Я люблю шутников...

Остаток пути парень без устали балагурил. Сыпал анекдотами. Артем вежливо посмеивался и как бы между делом вытягивал из словоохотливого парня информацию. Особенно усердствовать ему в этом не пришлось. И к тому моменту, когда их ноги ступили на привокзальную площадь города, они знали все и обо всех в том жилмассиве, о котором в самом начале имел неосторожность упомянуть разговорчивый водила.

Домов в окрестностях заповедника было шесть, расположенных почти на десяти гектарах заповедных земельных угодий. Территория обнесена колючей проволокой, въезд загораживал шлагбаум. На огромной вывеске значилось: «Заповедная зона».

Хозяева щедро платили своим охранникам, и те добросовестно несли службу. Постороннему проникнуть на территорию жилого поселка было практически невозможно.

Якин Святослав Иванович? Да, есть такой. Живет обособленно, почти не общаясь с соседями. Имеет дочку – уродину-перестарка, целый штат прислуги и стабильный доход от семейного бизнеса, доставшегося ему от покойного тестя-еврея. Что за бизнес? А черт его знает! Магазины, челноки. Еще, кажется, маленькая мануфактурная фабрика. С властями в городе водит дружбу, особенно с самой верхушкой. А зачем, пойди у него спроси! Может, сам собрался баллотироваться на пост мэра...

Так вот мило пообщавшись, Артем с Ольгой вышли из новехонького джипа и медленно двинулись по проспекту в сторону ее дома, благо до него было не так далеко.

Шли почти всю дорогу молча. О чем думал в эти минуты Артем, она не знала. Ее же безрадостные думы сводили судорогой все ее внутренности, заставляя снова и снова переваривать только что полученную информацию.

Итак, судя по навязчивой заинтересованности Артема, покушение готовится на кого-то из Якиных. И Ольга могла поклясться, что должна будет поймать в оптический прицел невзрачное личико Татьяны.

А что? Все тогда складывается в логическую цепочку. Милиция даже не задастся вопросом: почему? Ответ столь очевиден, что следствие закончится за неделю.

Обезумевшая от ревности к более удачливой сопернице (к тому же сумевшей разоблачить ее перед коллегами), Ольга решается на отчаянный шаг и убивает ту в надежде, что никто и никогда не узнает о содеянном. Или, вернее, никогда не заподозрит человека, яро сотрудничавшего с милицией.

Но в милиции сидят не дураки и не дилетанты. Они мгновенно выйдут на след незадачливой киллерши и повяжут ее, наверняка с поличным. Уж Артемушка обязательно постарается, чтобы в ее квартире нашли вещдоки, указывающие на ее причастность к убийству.

– У тебя очень изощренный ум, – вяло констатировала она, подводя черту под своими молчаливыми размышлениями.

– А вот в этом ты для меня являешься достойным соперником, дорогая. Ты и только ты, – огрызнулся он, правда, беззлобно, и распахнул перед ней дверь подъезда. – Представляешь, что будет, если бедный Толик так и не опознает убийцу?.. У-у! И это дело навесят на тебя. Хочешь узнать, какой срок тебе горит?

– Не хочу. – К ее глазам подступили слезы. – Я уже ничего не хочу, понимаешь? Хотя куда тебе...

– Двадцать лет, минимум, – безжалостно закончил он, не обращая внимания на ее протест. – Одно неудавшееся покушение на убийство. Второе, более удачное, преднамеренное убийство. Н-да-а... Париться тебе, девочка, до старости лет на нарах.

– Слушай! – Ольга тормознула на ступеньке лестничного пролета и слегка приперла Артема к перилам. – Заткнись лучше, не пожалеешь!

– Ого! – Он довольно разулыбался. – Как ты меня прижимаешь!!!

– А я ведь могу не только тебя прижать, понимаешь?! Я ведь могу, да и могла уже сегодня, повернуть ствол чуть в сторону и снести твою глупую самовлюбленную башку!

– Девочка входит во вкус, – диагностировал с печальным видом Артем и, обняв ее слегка за талию, потащил вверх по лестнице, шепча ей при этом на ухо: – Тебе нужно немного отдохнуть. А то ручки будут дрожать, когда будешь целиться. Можешь промазать, а не должна...

Она сочла за благо промолчать. Подобная словесная пикировка лишь выматывает, сводя на нет душевные силы, которых и так-то почти не осталось.

Они вошли в квартиру. Артем по привычке быстро оглядел комнату и подсобные помещения и, не обнаружив никакой засады в виде залегших под ванной или под диваном милиционеров с пистолетами, принялся раздеваться.

Ольга последовала его примеру. Хотя действовала чисто автоматически. О том, что ей предстояло сделать, она старалась сейчас не думать. Эту ночь она как-нибудь переживет, а там видно будет. Может быть, что-нибудь да произойдет. Что-нибудь из ряда вон выходящее, способное перевернуть с ног на голову хитроумные замыслы этого привлекательного донельзя мужчины, что делал ей сейчас призывные жесты, указывая на разложенный и застеленный диван.

– Прошу вас, сударыня. Извольте почивать...

Издевается, да?.. В подобном состоянии – со щемящим чувством холода, сковавшим все внутри, уснуть?.. Тут сна на неделю лишишься. Тем более что с раннего детства Ольга, то бишь Марина, не могла спать днем. Все воспитатели детского сада всплескивали недоуменно руками на предмет этой ее особенности. Как бы ее ни изматывала прогулка, какими бы сильными ни были впечатления после нее, уложить ее спать после обеда было невозможно. Маленькая девочка покорно закрывала глазки, подкладывала ладошки под щеку, следуя настоятельным просьбам воспитателей, но сон не шел...

Вот и сейчас, сколько бы она ни ворочалась, сколько бы ни считала до тысячи и обратно, уснуть не получалось. К тому же, из упрямства отказавшись съесть в постели приготовленный Артемом бутерброд, она вдруг испытала жуткое чувство голода.

Прислушавшись к ровному дыханию за своей спиной и убедившись, что ее мучитель почивает крепким сном, она опустила голые ступни с дивана и на цыпочках пошла в кухню. Очень ей не хотелось будить его и пускаться опять в пространные диалоги на тему: каким будет ее наказание и как она к этому должна отнестись.

Да никак, черти бы все сразу его побрали! Никак! Потому что все равно она надеется (как любой русский) на пресловутое «авось». Не могут ее руки, усиленно подталкиваемые наемным убийцей, совершить подобный грех. Не это ей предназначено судьбой. Пусть не читала она никаких предсказаний, написанных кровью богом или дьяволом. Пусть не видела судьбоносных грамот, но уверенность в душе была, и крепла она час от часу.

Убить она не сможет!..

Глава 22

Якин Святослав Иванович накачивался водкой который час кряду. Периодически он трезвел, подставляя голову и лицо под ледяные струи воды в ванной. Затем выпивал двухсотграммовый стакан минеральной воды без газа. Отправлял в рот большой кусок вареной говядины, тщательно его прожевывал. И снова тянулся к бутылке «Столичной».

Петро, сидевший истуканом напротив хозяина, мрачно поглядывал на него, все никак не решаясь выхватить у того из рук очередной стакан с горячительным и попытаться вразумить не в меру разошедшегося работодателя. Выглядел последний, к слову сказать, полнейшей развалиной.

В застиранных, непонятно откуда извлеченных тренировочных штанах. В стоптанных тапочках (на помойке, что ли, он их нашел). В линялой майке, происхождение которой также держалось в тайне, Святослав Иванович то принимался плакать, размазывая сопли по обросшему щетиной лицу, то вдруг укорял кого-то, бессвязно бормоча упреки, а то вдруг стервенел прямо на глазах и, сотрясая стол ударами своего кулака, смотрел на Петро остекленевшими глазами и шипел по-змеиному:

– Все воздастся им, все!!! Ты мне веришь, Петруха?! Ты мне веришь?! Смотри, гад, если и ты меня предашь! Смотри!

Так продолжалось с самого утра до восьми часов вечера. До тех самых пор, пока несчастный Якин не упал-таки на коленки и не захрипел испуганно:

– Петруха, сердце!!!

Вот тут телохранитель по-настоящему перепугался и переполошил весь дом. Экстренно был вызван на дом лечащий врач Якина. Привезенная им медицинская сестра уложила хозяина дома на диван. Оперативно установила штатив. Вставила туда перевернутую бутылку с лекарством и, проткнув вздувшуюся вену, принялась возвращать упившегося Якина к жизни. На последнее ушло часа два.

По истечении этого времени, когда дом покинули все посторонние, Якин призвал к своему изголовью верных охранников и слабеющим с каждой минутой голосом приказал им послушать его повнимательнее.