Ричард Касл - Жестокая жара Страница 45

Рук инстинктивно загородил Никки собой. Но за спиной у них тоже раздались шаги. Хит, резко развернувшись, узнала недавно виденного прохожего, который насвистывал под нос; хромота его чудесным образом прошла, и он бежал к ним. Из каждой машины вылезли по двое мускулистых парней. Инстинктивно Никки потянулась к поясу, но оружие осталось в Нью-Йорке.

Двое нападавших мгновенно скрутили Рука и потащили его в машину; третий, сидевший на пассажирском сиденье, набросил ему на голову мешок. Хит увернулась от первого противника, который уже протянул к ней руки, но тот, что подбежал сзади, «хромой», накрыл ее голову мешком. Никки от неожиданности потеряла равновесие и почувствовала, как двое громил схватили ее в медвежьи объятия и подняли над землей. Она попыталась достать их ногами, извивалась и кричала, но сопротивляться было бессмысленно.

Похитители засунули Хит на заднее сиденье второй машины и уселись с двух сторон от нее. Крики заглушил шум мотора, и «пежо» устремился вперед. В этот момент она почувствовала, как в руку ее выше локтя вонзилось что-то острое.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Придя в себя, Хит обнаружила, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Она попыталась сообразить, где находится. Стояла кромешная темнота, но она поняла, что лежит на боку, почти в позе эмбриона. Колени, прижатые к груди, болели, но, когда Никки попробовала распрямить ноги, у нее ничего не получилось; подошвы туфель упирались в стену. Ей вдруг стало холодно. Именно в такой позе находился труп Николь Бернарден, обнаруженный в чемодане ее матери.

Предплечье в месте укола зудело; Никки попыталась дотянуться до него, чтобы почесать, но что-то удерживало ее руку. Хит с легкостью догадалась, что это такое. Запястья ее были скованы наручниками.

Для того чтобы выяснить, насколько велика свобода движения, Никки потянула цепочку наручников. А затем произошло нечто настолько необычайное, что она решила: наверное, это галлюцинации, действие наркотиков, которые ей вкололи. Наручники… сопротивлялись.

— О, прекрасно, ты очнулась, — заговорил Рук. — Могу я попросить тебя об одной любезности? Дело в том, что твой правый локоть упирается мне в ребра.

В голове Никки все еще стоял туман после снотворного, и она не сразу сообразила, в чем дело. Где бы она ни находилась, Рук был тут же, рядом с ней. Или под ней. Или и так и так одновременно. Она постаралась как можно плотнее прижать правую руку к боку.

— А теперь как?

— Райское блаженство.

— Рук, ты знаешь, где мы?

— Не совсем уверен. Мне сделали какой-то укол, и я отключился.

— Ты не мог бы помолчать?

— Прошу прощения. Что на уме, то и на языке. В общем, судя по аромату радиальных шин, я склоняюсь к мысли, что мы либо обнимаемся с надувным человеком из рекламы «Мишлен», либо заперты в багажнике машины.

Хит не чувствовала движения, не слышала шума мотора. Она попыталась представить себе багажник, насколько это было возможно без света.

— Ты не знаешь, у этих машин нет рычага, который открывает багажник изнутри?

— Не знаю. Не думаю, что французские правила техники безопасности это разрешают, — сказал Рук.

— Давай ощупаем здесь все, вдруг найдем что-нибудь такое, что можно было бы вставить… только без шуточек, пожалуйста, вместо рычага. — Они попытались пошевелить руками, но ничего не получилось. — Рук! Мы что, скованы вместе?

Он помолчал, затем подергал руками.

— Обалдеть.

Никки ощупала свои запястья.

— Похоже, цепочка моих наручников продета через твою. Она тебе в кожу не врезается?

— Немножко, но не слишком больно. На самом деле у меня даже возникли фантазии насчет шелковых лент с леопардовым принтом, но цепочка тоже сгодится.

— Тихо, слушай.

Снаружи донесся шорох шин медленно приближавшейся машины, затем воцарилась недолгая тишина. Они услышали шаги и приглушенные голоса; пискнул пульт дистанционного управления, щелкнула открывшаяся крышка багажника. В тесное пространство ворвался поток свежего воздуха; пахло травой и деревьями. К ним протянулись чьи-то руки, сняли наручники, затем те же люди, что похитили их, вытащили пленников наружу.

Хит, пошатываясь, прикрыла глаза от ослепительного света фар «мерседеса» и попыталась придумать план побега. Рук, которого поставили рядом, потирал запястья. Она понимала, что он тоже соображал и оценивал ситуацию.

Положение выглядело безнадежным. Их было всего двое, они безоружны и слабы после инъекций, находились в незнакомом лесу, ночью; им противостояли четверо верзил, которые уже продемонстрировали навыки профессионалов и, скорее всего, были вооружены. Неизвестно, сколько человек сидело в подъехавшей машине. Никки поразмыслила, вдыхая запах пота и дешевой туалетной воды, исходивший от бандитов, и решила подождать в надежде на то, что благоприятная возможность представится и что это не те же наемники, которые расправились с Тайлером Уинном.

Она сделала знак Руку стоять спокойно, и он кивнул. Затем оба взглянули на «мерседес»: передняя правая дверца открылась, вылез очередной громила. Он открыл заднюю дверцу, и оттуда появился человек небольшого роста, крепкого телосложения, в кепке. Он обошел машину и встал перед фарами, светившими теперь ему в спину, а телохранитель отступил на метр в сторону. Человек снял кепку и сказал:

— Ты хотел со мной поговорить, дружище?

— О боже мой, — пробормотал Рук. — Анатолий!

Вновь прибывший, раскрыв объятия, сделал шаг вперед, и Рук бросился к нему; Хит напряглась, но никто не попытался остановить журналиста. Они обнялись, и началось бесконечное хлопанье по спине, смех и восклицания: «Ты засранец» и «Нет, ты засранец».

Когда бурные приветствия стихли, Рук объявил:

— Никки, это Анатолий. Понимаешь? Он все-таки меня знает. — Он обнял человека за плечи. — Пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить. Это…

— Никки Хит, да, я знаю.

— Конечно же ты знаешь, — повторил Рук. — Никки, поздоровайся с моим старым другом, Анатолием Киже.

Русский протянул руку, и, пожимая ее, Никки почувствовала, что та покрыта мозолями. Водитель «мерседеса» выключил мотор и приглушил свет фар, и, когда глаза Хит привыкли к полумраку, она смогла получше разглядеть Киже. У него была квадратная, могучая фигура и морщинистое бульдожье лицо, которое смотрелось бы вполне уместно рядом с Брежневым во время первомайской демонстрации на Красной площади. Волосы, неестественно черные для человека его возраста, были тщательно расчесаны, а челка залита таким количеством лака, что даже не приминалась кепкой. Из-под густых крашеных бровей игриво смотрели глаза — взгляд вечного дамского угодника. Никки видела множество подобных типов в Штатах, только там они не хватали людей на улицах, а занимались установкой бассейнов и мощением двориков на Лонг-Айленде и в Нью-Джерси. Она подумала: «Может быть, эти люди еще и чистят ковры?»

— Очень приятно с вами познакомиться.

— Да, вы приложили к этому немало усилий, — произнесла она. — Нужно было просто позвонить, и мы могли бы встретиться где-нибудь в кафе.

— Прошу прощения. — Шпион слегка поклонился, затем осторожно выпустил ее руку. — Это можно назвать перестраховкой. Только так человек моей профессии может дожить до шестидесяти лет.

— Вашей профессии? Вы имеете в виду экспорт и импорт? — переспросила она.

— Ах, — рассмеялся он, указывая на нее пальцем. — Мне это нравится, дружище. Смелая девушка, да?

— О да, — согласился Рук.

Анатолий взглянул на часы и быстро осмотрел окружавший их лес.

— Итак, Джеймсон, не будем задерживаться в этой глуши. О чем ты хотел со мной поговорить? Очередная статья, за которую ты получишь премию, а я не получу ничего? — и он снова рассмеялся.

— Я хочу проверить кое-какую информацию об агентурной сети, которая много лет назад якобы действовала здесь, в Париже, — улыбнулся Рук. — Ты знаешь мои правила, Анатолий. Я никогда не лезу в государственные тайны и не ставлю под угрозу жизнь людей, однако сейчас это не проблема: по нашим сведениям, эта сеть давно уже не существует.

— Позволь, я сам догадаюсь, — отвечая Руку, русский улыбался Хит. — И эта информация имеет отношение к работе, которой занималась здесь мать твоей подруги.

— Ничего себе! Да ты просто ясновидящий, — воскликнул Рук.

— Иногда у меня тоже возникает такое чувство. Так зачем же ходить вокруг да около, если мы можем перейти прямо к делу? — В лесу послышался какой-то шум, скорее всего, просто упала ветка, но Киже взглянул на одного из телохранителей, и двое скользнули во тьму, проверить, что случилось.

— Итак, моя мать занималась здесь некой секретной деятельностью, — заговорила Никки, чтобы вернуть его к предмету разговора.

— Совершенно верно. Впервые я узнал о ней в тысяча девятьсот семьдесят втором году, когда получил должность атташе по вопросам сельского хозяйства в советском посольстве.