Александр Смоленский - Virtual, или В раю никого не ждут Страница 46

– Значит, ты у нас паинька? – вдруг зло спросил Петька. – Получается, только ты из нашей честной компании живого организма не нюхал?

Вся компания дружно загоготала.

– Тогда пойдешь первым. Девочки, кто сломает ему целку?

Никто из «девушек» не захотел проявить инициативу.

– Тогда пойдете все! По очереди! За что, в конце концов, мы вам деньги платим? – приказал Петька.

– Тоже мне, деньги. По пятихатке – на попку. А если у него не встанет? – деловито спросила одна из проституток лет двадцати пяти.

– С тобой, подстилка, и не встанет? – искренне удивился Петька. – Неужели не знаешь, что делать?

– Если подружки помогут, справимся, – шаловливо засмеялась проститутка. – Пойдемте, девочки. И ты, мальчик. Как тебя зовут? Михаил? А ты ничего, длинный. Член у тебя тоже длинный?

Мишка мог бы заартачиться, но побоялся. Еще хуже будет. А посему послушно поплелся в грязный и неухоженный, как снаружи, так и изнутри, рыбацкий домик. Может, там, наедине, удастся откупиться.

– Раздеваться до конца мы не будем, – важно сказала одна из девчонок. – Велика честь.

Она быстро скинула джинсы и трусы.

– А ты что стоишь как телеграфный столб? Видишь, девушка ждет.

Мишка стал раздеваться. Может, сейчас предложить деньги? Нет! Он никак не может допустить, чтобы это вообще произошло. После того как он открыл для себя отцовскую программу, это уже не может быть ни с кем и никогда.

– О! То, чего я опасалась! – завизжала старшая. – Может, он меня не хочет? Так я сейчас.

…Когда все было кончено, Мишка сорвался с места и бросился через лес непонятно даже куда. Обида за перенесенное унижение душила парня.

– Ой, ребята! Держите его! – услышал он за собой визг одной из девиц. – А то ведь утопится.

Лучше бы ему действительно умереть! Прямо там, в грязной, вонючей хибаре. Как теперь ему отмыться от всей этой мерзкой грязи?! Стоп! Вода! Она же где-то здесь рядом. Только куда бежать?! Кругом лес. Только бы добежать. Там он решит разом все свои проблемы, покончит разом со своим унизительным существованием. Только бы добежать, пока не передумал…

Как загнанный зверек, парнишка еще довольно долго метался по лесу, пока наконец не вылетел к воде и, не раздумывая, стремительно бросился в ее обжигающую холодом гладь.

Уже начинало светать.

Мишка не видел и не помнил, как его выловил из воды смотритель рыбацкой базы, как его доставили в больницу, куда и явился следователь для допроса. Только что он мог сказать? Что ни скажешь, все равно сочтут сумасшедшим. Поэтому он молчал, изображая беспамятство.

– Да-да! Дела, – задумчиво произнес Духон, услышав эмоциональный и оттого, видимо, сумбурный рассказ Амиртаева. – Бедный парнишка. А что его родители?

– Немы как рыбы. Только теща проклинает на все лады зятя.

– Бедный парнишка, – еще раз повторил Духон, при этом тяжело вздохнув. – Грешным делом, я вообще забыл о деле Широкова.

– Каком деле? – насторожился Амиртаев.

– Прости, старик, это не моя тайна. Да и никакой тайны, собственно говоря, нет. Игра ума.

После того как Амиртаев удалился, Духон немедленно схватился за телефон.

– Ольга Григорьевна, пожалуйста, в течение ближайшего часа ни с кем меня не соединяйте. Если только… ну, вы понимаете. И еще. Найдите Мацкевича и Багрянского.

– Хорошо, Александр Павлович, – коротко ответила референт.

Он закурил и, откинувшись на спинку глубокого зеленого кресла, задумался. Ему вдруг захотелось очутиться где-нибудь далеко-далеко, на малообитаемом острове, где нет ни газет, ни телевидения. Где аборигены даже не слыхивали о том, что такое Интернет и компьютер. Но звонок телефона оторвал Александра от фантастических мыслей. Желанный час сжался всего лишь минут до пяти.

– Мацкевич, – сообщила референт.

– Что, собственно, случилось? – довольно холодно спросил Леонид Сергеевич. – Так срочно…

– Дело Широкова, мой дорогой следопыт. Помните у Достоевского? Что ничего нет страшнее, чем слезинка младенца. Или что-то в этом роде…

– Какого младенца?

– Приезжайте и узнаете. Высылаю за вами машину.

– Багрянский будет?

– Будет. Будет, – успокоил Духон. – Как же без Багрянского.

Неожиданный рассказ Духона привел соратников в замешательство. Никто ничего подобного предвидеть не мог.

– Предлагаю: вы, Леонид Сергеевич, продолжаете вплотную заниматься делом Широкова, а мы с Львом Владимировичем покопаемся в истории с сыном. А вдруг все-таки… – Духон не договорил, но и без того было понятно, что он имеет в виду… – Лучше пока расскажите, что у вас? – предложил он Мацкевичу.

– Охотно, – согласился отставной полковник. – Вы, наверное, слышали, что по фантазиям человека можно достаточно убедительно судить о его характере и склонностях. Творческий человек всегда наполовину, а то и больше, обитает в придуманном мире и часто даже не отдает себе в этом отчета. Не берусь судить, каков наш господин Широков в быту, но если вникнуть, что он там напрограммировал, то напрашивается вывод, что внутренне ему не чужды красивые женщины и романтические приключения.

– Вот-вот! В таком случае, и деньги ему не чужды, – вставил Лев.

– Его можно купить за определенную цену, – уточнил аналитик, – и, называя вещи своими именами, его уже купили.

– А я, по-вашему, о чем говорю? – обиделся Багрянский. – Берите хоть виртуальный мир, хоть наш земной, – все одно: женщины, деньги. Никуда от них не денешься! Вывод, безусловно, гениальный, только что с того?

– Погоди! – остановил друга Духон. Он стал медленно прохаживаться по кабинету.

– Надо размяться, – пояснил он. – Получается, если вы, Леонид Сергеевич, так легко вычислили интересы и слабости господина Широкова, заказчики его, даже будучи незнакомы, могли сделать то же самое. Он ведь переслал им первые наработки своей программы.

– Вполне могли, – согласился Леонид Григорьевич. – Признаться, я не силен в программировании и не знаю, какие выводы сделали заказчики. Хотя, предполагаю, в данном случае Широков их все-таки больше интересует как талантливый программист. Я просто считал нужным подчеркнуть, что мы вполне можем подходить ко всем этим виртуальным делам с обычными мерками. Это многое упростит.

– То есть?

– Ну, вы же сами говорили, что человеческими страстями чаще всего движут корысть, влечение к женскому полу. Наркотики и алкоголь, я полагаю, мы отбросим, так как они совсем уж не вписываются в образ Широкова. А вот жажду власти я бы охотно добавил.

– Где Широков и где власть? – скептически поморщился Духон. – Не смешите меня!

– Я имел в виду вовсе не Широкова. Он лишь первое звено в цепочке, за которую мы пытаемся ухватиться. Ведь заказчику нужна именно такая программа, которую ему создает совершенно конкретный человек. Почему бы не допустить, что ему как раз нужна власть, а достигнуть ее он собирается при посредстве виртуальной программы Широкова?

– Мудрено, но в целом логика понятна. Только, по-моему, мы вернулись на исходную позицию, – заметил Духон. Его лицо вновь приняло озабоченное выражение.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно подтвердил аналитик. – Значит, это замкнутый круг, и в одном из его сегментов прописался наш Широков со своей программой.

– Вы почему-то исключили из своих умозаключений женщин, – напомнил Лев, – а они существует не только в виртуальном мире Широкова, но и в реальной его жизни. И это не его милая жена.

– Лев Владимирович совершенно прав, – признал Мацкевич. – Это действительно неплохая зацепка. Если положиться на человеческую мудрость, то формула «сherchez la femme» весьма часто себя оправдывает. Совсем не исключено, что женщина в данной истории появилась не случайно. Так что, установив, кто эта таинственная особа, мы сумеем лучше понять Широкова.

– Но где, по-вашему, ее искать? – ехидно полюбопытствовал Багрянский. – Может, вы спросите у самого Широкова? Наверное, это проще всего.

– Проще-то оно проще, но он ни за что не скажет. Он ведь и сам, как его программы, – чуть что не так, сразу «зависают», – усомнился Мацкевич. – Очень странный человек! Не вижу другого способа, как просто вычислить ответ.

– Легко сказать! – Духону показалось, что Мацкевич несколько упрощает, но уже через мгновение отказался от собственного вывода.

– Если опять-таки брать за основу методику западных психоаналитиков, – стал рассуждать Мацкевич, – то виртуальный женский образ у Широкова как-то ассоциирован с исполнением его мечты о дальних странствиях. Он говорил, что находился где-то очень далеко с женщиной, которая жила в его воображении.

– Эх, влезть бы в программу, сразу бы все стало ясно! – Багрянского терзало неподдельное любопытство.

– Надо бы выяснить, с кем в последнее время общался Широков, где бывал, – предложил Мацкевич. – Этого же он не станет от нас скрывать.