Александр Смирнов - Чернокнижник Страница 46

Разговор, который начался так неприятно, закончился неожиданно успешно. Николай не пришёл, а прилетел домой на крыльях удачи. Жена, которая вертелась перед зеркалом, когда муж вернулся домой, бросила на него принебрежительный взгляд и, скрывая улыбку, сказала:

— Я сегодня, чтобы не мешать тебе, задержусь у падружки.

В последнее время, Вера стала всё больше и больше раздрожать Николая. Он не мог понять, чем именно, но пропость между ними росла всё больше и больше.

— Да хоть вообще не приходи, — ответил Коля жене.

— Договорились, — тутже ответила она. — Приду утром.

Она чмокнула мужа тем поцелуем, коим обычно провожают в последний путь родственника, которого при жизни терпеть не могли, помахала ручкой и убежала.

Катя сидела в кафе и слушала грустный рассказ Наташи Ворошиловой о своей трудной и несправедливой судьбе.

— … у мамы были скоплены деньги на всякий пожарный случай, так он их все промотал, — жаловалась Наташа. — Она то думала, что ему по работе надо, а он…

— А он употребил их в своё удовольствие.

Наташа горько кивнула головой.

— Как теперь жить? Ума не приложу!

— А я помогу вам.

— Вы мне? — не поверила своим ушам Наташа.

— Он ведь принёс моему мужу рукопись. Не всю, конечно, но на аванс он заработал. Так вот я ему этот аванс урежу вдвое. Вторая половиа поправу пренадлежит вам.

Катя вытащила из сумочки деньги и передала их Наташе. Та, чуть не лишилась рассудка от удивления.

— Так много?!

— Это только половина. Вторую половину я отдам ему.

Наташа быстро убрала деньги и воровато осмотрелась по сторонам.

— А если он узнает? — шопотом спросила она собеседницу.

— А если мы ему об этом нчего не скажем? — улыбнулась Катя.

— Но ведь Пётор может сказать.

— Пётр занимается только литературой. Он сам не знает что и кому положено.

Катя дружески посмотрела на Наташу и хитро улыбнулась.

— Это будет наш маленький женский секрет.

Трудно сказать, чем являются деньги, в человеческих отношениях, в одних случаях они разбивают эти отношения на мелкие осколки, а в других наоборот, способны склеить мелкие осколки в крепкие отношения. В нашем случае они создали отношения новые крепкие и надёжные.

Совсем недавно две девушки совсем не знали друг друга, а сейчас сидят и посвящают друг друга в самые сокровенные тайны. Правда если внимательно послушать их беседу, то можно понять, что посвящает в свои тайны только одна, а вторая больше слушает, чем говорит. Но разве это важно? Главное, что есть человек, который выслушает, что наболело, и не только выслушает, но и пожалеет, и не только пожалеет, но и поможет. А это дорогого стоит.

— … Я ведь молодая женщина, а он, как мужчина, совсем не интересуется мной, — жаловалась Ниташа своей новой знакомой.

— И тем не менее у вас двое детей?

— Ой, когда это было? Дети появились, а отношения закончились.

— Значит отношения всё-таки были?

— Если корпаративную вечеринку можно назвать отношениями, то тагда наверное были.

— Зачем же надо было выходить замуж?

— А дети? Кто их кормить будет?

— А сейчас он их кормит?

— Как бы ни так. Сейчас, кроме детей, приходится кормить и его. Видно наша доля такая женская: несколько минут наслаждения, а потом всю жизнь расхлёбывай эту кашу.

— А ты возьми и измени эту долю.

— Как?

— Да также, как он это делает. Неужели ты думаешь, что кроме него на свете нет мужчин?

— Нет, я так не могу. Если бы я не была замужем, тогда…

— А он где сейчас, как ты думаешь?

— По бабам ходит, мамины деньги проматывает. Я же чувствую, что от него духами пахнит.

— Он мамины транжирит, а у тебя теперь его денньги есть. А вдруг твой новый мужчина будет совсем другим, а вдруг с ним не только ты, но и твои дети будут в достатке?

Наташа задумалась. А действительно, кто придумал, что мужчинам можно делать что угодно, а женщинам нельзя ничего. Почему он может получать удовольствие, а она должна только носки его вонючие стирать? Из-за детей? Так он этих детей и объедает.

Видимо то, что думала Наташа, было написано на её лице, потому что собеседница продолжила их вслух.

— Лично я совершенно свободна от этих средневековых комплексов. И, как видешь, живу совсем неплохо.

Наташа хотела спросить Катю есть ли у неё дети, но почему то не решилась.

— У меня завтра встреча с одним очень интересным мужчиной, если хочешь приходи.

— А что я там буду делать?

— То, что женщины делают с мужчинами.

— Втроём? — испугалась Наташа.

— Нет, это тебе ещё рано. Мы поседим немного втроём, а потом я найду причину, чтобы уйти. Кстати, этот мужчина тоже писатель.

— А вдруг он знает моего Вячеслава?

— Надеюсь, у тебя хватит ума не говорить ему про своего мужа?

Поначалу Наташе было неудобно в незнакомой ей компании. Она то и дело смотрела на часы и ждала, когда эта встреча закончится. Но постепенно, вино, которого было в изобилии, сделало своё дело, и скованность куда-то ушла. Наташу даже увлекла тема разговора: Молодой человек с упоением рассказывал о героях-врачах, которые прежде чем лечить людей испытывали свои новые припараты на себе. Она не принимала участия в разговоре, а только слушала, но сюжеты, рассказываемые собеседниками, взятые ими из книг и кинофильмов увлекали её всё больше и больше и наконец поглотили симпатичную девушку окончательно. Наташа даже не заметила, как её знакомая встала из-за стола, посмотрела на часы, забеспокоилась, что-то сказала молодому человеку и исчезла. Она не заметила, как она и молодой человек перекочевали со стола на диван, как их тела уже ничто не разделяло и как рука молодого человека легла туда, где дозволялось находиться только руке мужа. Наташа хотела возмутиться, но рука сама, почувствовав, что перешла запретную черту, поспешила убраться.

— Взять хотя бы супругов Кюри, — продолжал молодой человек так, будто его рука и не переходила границы дозволенного.

— А причём тут Кюри? Они не знали, что их опыты вредны для здоровья.

— Ты думаешь, что если бы они знали о радиации, то прекратили опыты?

Наташа молчала. Но её запинка вовсе не была обусловлена супругами Кюри. Она вспоминала, когда они с её собеседником перешли на «ты».

— Разве мы с вами пили на брудершавт? — спросила она.

— Отличный тост! — воскликнул собеседник. — Как же я это раньше не предложил?

Он встал с дивана и наполнил фужеры.

— Пить надо обязательно до дна, — предупредил молодой человек.

Наташа не успела не только что-то сказать, а даже подумать, как Николай подставил бокал к её губам, причём так что ей обязательно надо было отпить, иначе её нарядное и единственное платье было бы залито вином и испорчено. Когда угроза платью миновала, Наташа хотела отодвинуть фужер, но не тут-то было.

— До дна, до дна, — настаивал ковалер.

Наташа исполнила его требование, и чуть не выронила фужер из рук. Ковалер поймал фужер и поставил на стол. Однако поддержки требовал не только фужер. Ноги дамы подкосились и если бы ни Николай, она оказалась бы на полу совсем в неприглядном виде.

— А теперь надо трижды поцеловаться. Это не я придумал, так положено.

Николай подхватил девушку и уложил на диван. Что касается рнук, то всякие границы для них перестали существовать, чем они и воспользовались незамедлительно.

Юрику и Шурику казалось, что тяжелее их работы не существует. И в известном смысле это было действительно так. Необзодимо было не только заснять материал, но и самим не обнаружить себя, что сделать было исключительно тяяжело ибо стоны от созерцания сами собой вырывались из груди.

— Зачем нам эти камеры? — ворчал Шурик. — неужели мы не способны на бумаге изложить всё, что мы видели?

— На бумаге каждый дурак может, — возражал ему приятель. — А как тебя можно проверить?

— Меня проверять не надо. Я и без всего этого, — Шурик показал рукой на камеру, — могу написать.

— Таких писак, как ты, хоть пруд пруди! Ясно сказано, что издательство интересует материал максимально приближенный к реальым событиям. Вот поэтому они и хотят нас проверить.

— Слушай, а когда они нам аванс выдадут? — вдруг спросил Шурик. — Судя по тому, как эти кувыркаются, — он опять показал на камеру, — им уже заплатили.

— Просто так никто ничего платить не будет. Надо хотя бы что-то написать.

— Ты хочешь сказать, что они написали?

— Конечно, — уверенно сказал Юрик. — Ты же видешь, как они оттягиваются.

— Юрка, а давай разделимся, — предложил Шурик. — Я юуду писать про Ворошилова, а ты про Семёнова.

— Отлично! Таким образом мы увеличим свою производительность труда вдвое.

Просмотрев скопленный материал, стратеги разложили на столе «карту боевых действий» и потёрли руки от удовольствия.