Андрей Троицкий - Суд Линча Страница 46

Леднев вытянул голые ноги, обутые в белые кроссовки, закрыв глаза, дышал ровно и глубоко. Он вдыхал запах прорезиненного пола, старых дерматиновых, набитых волосом матов, железа и пота. Эти запахи волновали, сердце билось быстрее, а на запястье в такт этим ударам пульсировала голубая жилка. Да, из таких «качалок» выросли все легендарные московские гангстеры и все легендарные московские сыщики. И ни одного кинорежиссера. Открыв глаза, Леднев поднялся на ноги. Мельников уже отложил гантели.

– Подожди, я тоже иду, – он встал и пошел вслед за Ледневым к дверям зала. – Что-то сегодня тяжело идет. Сегодня просто утонул в собственном поту. Видно, уже старость звонит дверь.

Раздевшись догола, Леднев вошел в кабинку душа, пустил воду и шагнул под горячий дождь.

– Хо-о-орошо, – крикнул он, перекрикивая голосом шум льющейся воды. – Как самочувствие?

– Ног под собой не чувствую, еле стою.

Выйдя из– под душа, Леднев взял банное полотенце, растерев им кожу на спине и груди докрасна. Не дожидаясь Мельникова, он прошел в раздевалку, хлюпая по кафельному полу резиновыми тапочками. Здесь он, вытащив из металлического шкафчика брюки и свежую сорочку, оделся, сложил в отдельные пакеты тапочки, использованное белье и полотенце. Достал из шкафчика двухлитровый термос. Чай оказался слишком крепким, вяжущим рот, с привкусом свежей мяты. Леднев сделал несколько небольших глотков, вздохнув от удовольствия, поставил стакан на стол, жалея, что не захватил с собой чего-нибудь съестного. Горячий парок поднимался над стаканом.

Леднев стал наблюдать, как Мельников, вернувшись из душевой, взвешивается и вытирает полотенцем голову перед прямоугольным зеркалом. Причесавшись на косой пробор, Мельников надел брюки от спортивного костюма и черную майку без рукавов, сел на скамью рядом с Ледневым и потянулся к термосу с чаем.

– Не хотел тебе задавать неприятные вопросы, – Леднев откашлялся.

– Спрашивай, – Мельников пожал плечами. – Что, во время твоего последнего визита на Старую площадь Чикин опять сказал обо мне какую-нибудь гадость?

– Дело не в Чикине, – сказал Леднев, – а во мне. Конечно, вся эта история быльем поросла. Но мне хотелось бы знать, почему тебя выгнали из милиции?

– А, вот ты о чем, – Мельников поморщился. – Если бы не Чикин, этого вопроса ты не задал. Но я готов ответить. Во-первых, об этом я уже говорил, из милиции меня не выгнали, я сам подал рапорт. Это разные вещи. Во-вторых, это моя любимая мозоль. Ты мог бы обращаться с ней бережнее.

Сейчас Леднев пожалел, что начал этот разговор. Спрашивать Мельникова, почему тот ушел из милиции, все равно, что спрашивать самого режиссера Леднева, почему не получился его последний фильм. Можно придумать сотни, даже две сотни объяснений, но ничего уже не исправить, не изменить. Мельников допил свой чай и вытер ладонью со лба мелкие капли испарины.

– Началось все с того, что в одном спальном московском районе нашли в овраге труп восемнадцатилетней девушки, – Мельников взялся за ручку термоса и наполнил свой стакан. – Убита она была неумело. Сперва ей пытались в нескольких местах вскрыть вены, нанесли несколько беспорядочных колотых ранений, потом перерезали горло. Экспертиза показала, что девушку перед смертью изнасиловали три разных мужчины. Долгое время мы не могли установить личность убитой. Единственный свидетель – женщина, возвращающаяся ночью от подруги. Она слышала из оврага стоны и крики, но вызывать милицию не стала, думала пьяные повздорили. Преступников не видела, заметила только пустую белую «Волгу» неподалеку от того места. Личность девушки установили только через три недели после её смерти. Психически неуравновешенна, часто в поисках приключений уходила из дома на два-три дня, а то и на неделю, не работала, не училась, половую жизнь вела с тринадцати лет. Кстати, родители её первые две недели не искали, подумали, потом сама объявится. В общем, личность установили, но это нам практически ничего не давало. Дело зависло, и просвета в нем я не видел.

Вскоре в другом районе Москвы нашли мумифицированный труп девушки, пролежавший там под кучей всякого старья восемь месяцев. Девушка, девятнадцати лет. Отец – научный работник, мать – врач-педиатр. Свидетелей, конечно, нет. Хотя личность погибшей установили быстро, это нам мало что давало. В день исчезновения она отправилась к подруге, но до места не доехала, а оказалась совсем в другом конце города. Ее изнасиловали трое мужчин, потом отрезком водопроводной трубы проломили череп и для верности перерезали горло.

Мельников шумно отпил чай из стакана.

– После окончания экспертизы, два дела об убийстве объединили в одно, – Мельников прикурил сигарету. – Обе оказали сопротивление своим убийцам, под ногтями у той и другой нашли частички кожи, сперма совпала, были ещё кое-какие общие признаки. Не хочу вдаваться в анатомические подробности преступлений, действовали дилетанты и, конечно, наследили. В МУРе создали следственную бригаду, а я был назначен её начальником. Но розыск убийц если не стоял на месте, то шел черепашьим шагом. Еще один труп девушки обнаружила возле общественного туалета в пригородном парке уборщица. Девятнадцать лет, московская студентка, возвращалась домой после дискотеки. Проломлена голова, перерезано горло, перед смертью изнасилована. На этот раз со свидетелями нам повезло. Уборщица туалета ночевала там, в комнате, где хранится инвентарь, хоть и была выпивши, заметила, как поздно вечером двое ребят тащили девчонку в туалет.

Позже к ним присоединился третий. Вечер, вокруг ни души, уборщица, ясно, испугалась, позвонить в милицию неоткуда. Она и тряслась в своей каморке до самого утра. Когда рассвело, она увидела труп, добежала до автомата. На месте мы нашли ещё несколько свидетелей, которые видели у лесопосадок белую «Волгу», правда, номера никто не запомнил. Кроме того, получили словесное описание этих парней. Оставалось их задержать, но это уже вопрос времени и техники. Задача разрешимая. Но у этих идиотов есть право первого хода, поэтому они всегда на шаг впереди нас.

Мельников замолчал, взял со стола жестянку из-под пива и опустил в неё короткий, ещё тлеющий окурок.

– Следующее убийство они совершили буквально через три дня после предыдущего, вошли во вкус, но фортуна повернулась задницей, – Мельников сделал глоток чая, ополовинив тонкий стакан. – Тело девушки, ещё теплое, нашел рабочий рядом с производственной зоной домостроительного комбината. После второй смены шли к электричке не через проходную, а напрямик через дыру в заборе. Увидели торчащие из кустов ноги. Тем же вечером сотрудники ГИБДД остановили на шоссе белую «Волгу» для проверки документов.

Все в порядке, но пассажиры показались лейтенанту слишком суетливыми, возбужденными, и он на всякий случай записал номер машины. Владельцем оказался один бизнесмен, оформивший доверенность на сына Кирилла Бабаева. Парню двадцать пять лет, отслужил в армии, хотя отец мог его легко отмазать от службы, учился на третьем курсе института. Такой положительный, хоть икону с него пиши. Чепиков Игорь и Терентьев Олег, друзья и подельники Бабаева, эти другого поля ягоды. Пьянствовали, не работали, не учились, оба из неполных семей. Что связывало этих парней и Бабаева? Черт его знает. Бабаеву нравилось распоряжаться людьми, он считал себя индивидуалистом, великой личностью. Пил он редко, посещал атлетический зал вроде этого.

Мельников обвел глазами стены раздевалки, задержав взгляд на засиженном мухами плакате, украшавшем пустую стену, и продолжил:

– Бабаев весил сто килограммов. Вот ведь загадка природы, в нем не было ничего от патологического преступника, каких полно на зоне. Он катал своих приятелей на «Волге» и однажды остановился, чтобы подвезти девушку. Ту, чей труп спустя много месяцев найдут в подвале под кучей хлама. Они так испугались того первого убийства, что надолго легли на дно. Время шло, они поверили, что бывают преступления безнаказанные. Сценарий во всех случаях один и тот же. Подбирали на дороге девушку. Бабаев, сидевший сзади, совершал удушающий захват. Потом жертву отвозили в безлюдное место… Исключением стала последняя жертва. Бабаев жил с ней в одном дворе, дружба не дружба, даже не знаю, как назвать эти отношения. Он бывал дома у этой Тани. В тот последний вечер она сообщила Бабаеву, что через месяц выходит замуж. А он предложил прокатиться за город, в последний раз. Позвонил Чепикову и Терентьеву.

А дальше ты знаешь. Мы взяли всю эту троицу уже на следующий вечер после убийства Татьяны, в гараже Бабаева. Всех поместили в один и тот же следственный изолятор, но, конечно, в разные камеры. Санкция Бабаеву, как организатору убийств – от восьми до пятнадцати лет лишения свободы. Чепиков и Терентьев дали показания, Бабаев молчал долго, но потом мне надоело с ним церемониться. Ночью я вызвал его в следственный кабинет СИЗО и сказал, что в этих стенах говорят все, авторитеты и воры в законе, а такая мразь, как он, и вовсе запоет, как Паваротти. Он, кажется, не поверил, и мы с Шатровым возились всю ночь с этой тушей. К утру он дал показания и все подписал.