Эрик Ластбадер - Цзянь Страница 46

- Но они говорят, что этот шаг ни в коей мере не отразится на масштабе торговли, которую они ведут здесь, - возразил Ынг.

- Пустые слова ради спасения лица, - холодно заявил Сойер. - Мы с тобой, как и всякий другой предприниматель, знаем, что отныне здесь у них уже не будет таких возможностей для бизнеса. Как только они снимутся с места, они сразу же станут здесь чужаками. Самые выгодные проекты будут закрыты для них.

- Но здесь есть еще и китайские торговые формы, которые могут конкурировать с нами, - напомнил Ынг.

- Т.И. Чун и Цунь Три Клятвы развернулись весьма широко и по части перевозок, и по части складирования.

"Тихоокеанский союз пяти звезд" скупил многие совместные предприятия здесь и на Новых Территориях.

- Могу тебе сказать по секрету, что неустойчивый рынок очень сильно повредит Цуню. У него последнее время появились финансовые затруднения. После того, как он вместе с "Маттиас и Кинг" влез в Камсангский атомный проект в Китае. Их уход может поставить его в опасное положение.

- Не только его, но и китайское руководство, - сказал Ынг, - если Ханг Сенг начнет падать в понедельник.

- Еще бы! В этом не может быть никаких сомнений. И следует быть готовыми воспользоваться этим в своих целях. В частности, война между Т.И. Чуном и Цунем Три Клятвы - тоже в наших интересах. Всякая война высасывает ресурсы у всех ее участников.

- А Пак Ханмин?

- Совместное предприятие Цуня? Да. Через Пак Ханмин и Камсангский проект Цунь пытается пустить корни в том регионе. Причем только проект камсангского уровня может помочь ему это сделать. - Глаза Сойера блеснули. - Тут мы, пожалуй, имеем дело с ахиллесовой пятой нашего главного конкурента.

- И вы думаете, что Чуна и Блустоуна осенила та же идея?

Сойер закончил свой завтрак.

- Поживем - увидим, - сказал он.

Питер Ынг начал собирать со стола остатки Трапезы.

- До чего же глупы эти коммунисты, что проявляют нерешительность! Эта пятидесятилетняя отсрочка ничего не решает. И уж, конечно, она не поможет им сохранить собственность в неприкосновенности.

- Я думаю, - сказал Сойер, - они просто не имеют четкой идеи, как им вести себя в сложившейся ситуации. Она нова сама по себе, и коммунистический Китай исторически не умеет вести себя в новой ситуации. Посылать войска или не посылать? Вмешиваться в управление колонией после 1997 года или не вмешиваться? Национализировать всю промышленность или не всю? Пока они, очевидно, не имеют ответов на эти вопросы. Но в конце концов они у них будут. Китайцы - великие прагматики. Им не нужны новые земли, у них нет опыта в бизнесе, у них большие трудности в общении с остальным миром. Так что они нуждаются в нас - во всяком случае, пока - в качестве посредников, которые будут делать за них их работу. Это лучший способ "спасти лицо", как они выражаются... Пусть англичане отзовут своего губернатора отсюда. Это не важно. Губернаторы уже давно лишились всякой власти. Так или иначе, она и сейчас - у китайцев. Но Гонконг - единственный реальный канал, по которому Китай может общаться с Западом, получая от него материальные средства и технологию.

- Да, что ни говори, а решение "Маттиаса и Кинга" - это поражение китайской политики, - глубокомысленно изрек Питер Ынг

- Верно. И для нас важно постараться использовать ситуацию так, чтобы их поражение обернулось нашим триумфом, - подытожил Сойер.

Какое-то время они оба молчали, прислушиваясь к звукам просыпающегося офиса: приглушенно звонили телефоны, раздавались голоса служащих, открывались и закрывались двери, по коридору цокали женские каблучки.

- Тай-пэнь?

Глаза Сойера опять закрылись.

- Да, Питер?

- О чем вы хотели поговорить со мной?

Сойер вздохнул.

- О Мики.

- О Мики?

- Сегодня она приходила ко мне во сне. В царстве духов она повстречала кого-то, и теперь хочет за него выйти замуж.

Хотя она умерла ребенком, но духи не имеют возраста. Китайцы верят, что духи, как и живые люди, могут страдать от одиночества, мечтать о счастье, стремиться к цельности. Вот что имел в виду Сойер.

- Но это просто прекрасно, тай-пэнь, - сказал Ынг, всем телом подаваясь вперед для убедительности.

Сны такого рода весьма часты у китайцев, потерявших своих детей. Ынг подумал, что это очень интересно, что тай-пэню снятся такие сны, но вряд ли это так уж удивительно. Хотя чужеземцы вообще-то не могут входить в контакт с духами, но Сойер, конечно, врос в китайскую культуру.

- Теперь ее дух обретет счастье. Она сказала, за кого хочет выйти?

- Вот его имя, - ответил Сойер, пододвинув через стол листок бумаги. Надо пригласить сам-ку, чтобы она узнала адрес этого человека и устроила все, что надо для свадьбы духов.

- Это очень благоприятный знак, тай-пэнь, - сказал Ынг, беря листок. - Я знаю подходящую сам-ку. Не исключено, что к ней уже обращались родственники того покойника насчет Мики. Сны такого рода обычно одновременно посещают обе семьи. - Он поднялся из-за стола. - Я ей позвоню немедленно.

Оставшись в одиночестве, Сойер опустил обе руки на полированную крышку стола. Когда он их поднял, на столе остались отпечатки его ладоней, быстро исчезающие. Как Мики.

Сэй Ан, его секретарша, стояла в дверях. Очевидно, она только что зашла.

- Тай-пэнь, вам что-нибудь нужно?

Эндрю Сойер медленно покачал головой.

На даче было так тихо, что она слышала воду и ветер. Уже довольно поздно, но все еще светло - ее любимые часы в летнее время. Каркнула пролетающая ворона, и ее хриплое карканье раскатилось по вечернему небу, как гром.

Даниэла спустилась в погреб и, вынув пару кирпичей из стены, достала записную книжку из потайного места. В таких вот местах в послереволюционные годы в России хранились иконы. Мать ее была верующей, но скрывала это даже от мужа. И сейчас Даниэла сделала точно то же, что на ее глазах не раз проделывала мать, хотя извлекла она из тайника не икону, а другой, но не менее ценный для нее предмет.

И опасность ее действий была сродни той, которой подвергалась мать, пряча от отца икону. Ей было приятно осознавать, что она скрывает от мужа нечто сокровенное. Символ внутренней свободы. Вот и Даниэла поступала так же в отношении Карпова.

Она присела за грубо сколоченный столик и, положив перед собой текст и шифр, принялась за работу. Металлический абажур настольной лампы отбрасывал на нее сноп яркого света.

Работа шла быстро и четко, потому что шифр был придуман ею самой. Секретная работа требует особенной четкости. Снова Даниэла вспомнила о своей матери, тайно работавшей на Русскую православную церковь и приобщившую к этому и дочь. Общая тайна сблизила их, как двух заговорщиков.

Посещения церкви были для Даниэлы праздником духа, по эмоциональному заряду сравнимым с оперным представлением. Хотя она не стала религиозной в полном смысле этого слова, но уважением к религии прониклась. Даже в этом юном возрасте она почувствовала вечность и непреходящую ценность идей, проповедуемых церковью. Феодализм ушел, капитализм уходит. Возможно, и социализм уйдет. Но Бог - он вечен.

Матери не надо было говорить ей об этом. Эти мысли были ее собственным маленьким открытием. Позднее она еще более укрепилась в убеждении, что все политические системы временны, ибо являются продуктом деятельности человека.

Закончив дешифровку, она закрыла записную книжку и положила ее на место, заботливо прикрыв кирпичами. Затем вернулась к столу и задумалась над последним донесением Медеи.

"Медея" - так назывался проект, существовавший уже более трех лет. Главным исполнителем его был человек, которого завербовала сама Даниэла. Столкнулась она с ним случайно, занимаясь другим, более прозаическим проектом. Тот проект был благополучно завершен. Но в процессе работы Даниэла собрала сведения о всех людях, которых он так или иначе касался. Один из таких людей был Чжан Хуа, высокопоставленный чиновник в китайском коммунистическом руководстве. Как оказалось, его младший брат жил в Гонконге. Даниэла приказала установить за ним слежку и скоро получила подробную картину взаимоотношений в семействе Чжан Хуа.

Собрав эту информацию, она бросила пробный шар. Чжан Хуа отказался от сотрудничества, чему она, впрочем, не удивилась. Но когда Даниэла организовала задержание жены его брата и воздействовала на чиновника с этого фланга, он через сорок восемь часов капитулировал.

Даниэла не отпустила заложницу, пока не удостоверилась, что первая информация, переданная ей ее новым агентом, соответствует истине. В течение трех следующих месяцев Чжан Хуа передал ей еще три донесения. Все они содержали важную информацию, впоследствии полностью подтвердившуюся.

Первое время Даниэла чувствовала сильное искушение сообщить о своем триумфе Карпову и получить за это медаль. Но потом заколебалась. И чем больше она думала, тем большую чувствовала уверенность, что может одновременно и отличиться, и сохранить собственный канал в Пекине. Когда переданные Медеей образцы были доставлены ей, она сама тщательно все проверила, сделала пробы воды. И когда ее люди арестовали трех инженеров, которые, как оказалось, работали на китайцев, Карпов захотел немедленно узнать, откуда она получила эти сведения. И тогда она сказала полуправду, что, мол, были кое-какие подозрения, да еще кое-что просочилось по ее обычным каналам. Все это звучало весьма убедительно.