Клубный маньяк - Иван Юрьевич Коваленко Страница 46

Во-первых, подавляющее большинство подобных мероприятий проводилось и проводится неофициально — а значит, информация о них есть только в интернете на специальных форумах или сайтах. Здесь понадобилась работа целой группы стажеров и IT-специалистов, которые с помощью специальных алгоритмов постарались автоматизировать поиск интернет-страниц с подобной информацией, а затем «спарсить» (то есть выцепить) из них нужные факты.

Во-вторых, большинство организаторов и участников подобных вечеринок существуют в информационном пространстве под псевдонимами. Например, DJ Sok — руководитель промоутерской группы SokolDance. Совершенно случайно удалось узнать, что на самом деле его зовут Евгений Соколов, а так он для всех — «диджей сок». И таких примеров масса.

Тем не менее, в итоге удалось собрать довольно внушительный список — почти тысяча юридических и физических лиц, которые в той или иной степени можно было соотнести с организацией подобных мероприятий. Затем, — продолжала Варвара, — пошла более автоматизированная работа по сопоставлению различных баз друг с другом. В некоторых случаях приходилось отслеживать целые цепочки юридических лиц, потому что, чаще всего, каждое из них быстро закрывалось, и на его месте создавалось новое. Это если не говорить о более хитроумных схемах.

Алгоритмы искусственного интеллекта уже на этом этапе пытались находить какие-то закономерности. Мы, разумеется, внесли в расчеты всю информацию об убийствах, причем не только фактологию, но и сопутствующие факторы, например, социальное положение жертв, цвет их волос — короче, все, что можно классифицировать. Человека бы это свело с ума, а компьютерным алгоритмам только в радость.

Постепенно круг сужался. Кто-то из организаторов сел за те или иные проступки в тюрьму и не мог совершать «наши» преступления. Кто-то умер. Кто-то отошел от дел, образумился и сейчас занимается совершенно другим бизнесом. Кто-то вообще уехал. Например, владелец одного из клубов: формально его можно отнести к подозреваемым, но три года назад он потерял руку во время катания на мотоцикле. Не вариант.

Мы объединили в один массив данные о поездках, транзакциях, родственниках и друзьях.

В конце концов, — Варвара подошла к финалу своего монолога, — система выдала список из пяти лиц. Причем ранжировала их по степени вероятности. Оценивались все факторы, включая заложенные нами алгоритмы психологических моделей поведения. Например, если человек публичный и много времени тратит на социальные мероприятия, с большой долей вероятности он нам не подходит, поскольку так не бывает. — Тимофей кивнул: аргумент можно оспорить, но он понятен. — Короче, вот эти пять человек. И вот кто идет с большим отрывом — «рейтинг 91 %». Знакомая фамилия — Антонов Олег Викторович?

Не Сергей Викторович Антонов, их коллега-оптимист, а другой Антонов — и тоже Викторович.

Варвара внимательно смотрела на Тимофея. Ее взгляд мог быть торжествующим, но на деле был скорее растерянным. На какое-то время растерянным оказался и сам Тимофей. Все, что он смог произнести, это «черт возьми». Фразу, с которой Варвара и начала сегодняшнюю встречу.

— Тимофей, ты знал, что у Сергея есть родной брат?

— Нет, он не говорил.

— А это его кровный брат. Разные матери, но один отец.

Черт бы все побрал

За два дня его лицо не стало красивее и сам он не стал бодрее. Замученный человек, от которого жизнь все время что-то хочет. И люди чего-то хотят.

Вот и сейчас напротив него сидят двое полицейских, двое коллег, которые вызвали его не просто так. Возможно, у них наметились подвижки в расследовании. Однако лица подозрительные и совершенно не дружелюбные.

— Сергей Викторович, — начал Тимофей. — Ты нам ничего не хочешь сказать?

— Например, про синяки, — произнесла Варвара. — Или про брата, о котором ты никогда не упоминал.

— Вы что, меня арестовать решили?

Антонов попробовал рассмеяться, но почувствовал острую боль, поэтому получилась кривая усмешка. Как уместно.

Тимофей выглядел спокойнее, поэтому рукой остановил Варвару и спросил сам:

— Это ты нам скажи — нужно тебя арестовывать или нет. Лучший сценарий: если ты все расскажешь как есть, без утайки, а потом мы решим, что делать.

— Вы считаете, я укрываю преступника.

Антонов стал похож на жалкого воришку, которого поймали на такой глупой ошибке, что даже обидно.

— Олег Антонов. Твой брат. И избил тебя он. По крайней мере, автомобиль Volkswagen с твоими номерами засветился на камере в районе его дома. Накануне того дня, когда ты заявился на работу с синяками.

Если сравнивать с шахматной партией, то это был почти мат. Но жизнь — не шахматы, и до мата было еще далеко.

Антонов попытался собраться с мыслями. Как ни странно, все происходящее стало для него неожиданностью. Развод с женой окончательно убил в нем думающего человека.

Чертов брат, из-за которого все идет к черту.

И сидят напротив него двое отличных полицейских, которые ни одному слову его не поверят. Однако Антонов собирается с силами и все-таки произносит:

— Он не убийца.

— Сергей Викторович, — Варвара не стала молчать и уже сама подняла руку, чтобы остановить Тимофея. — Прежде чем ты начнешь излагать нам свои истории, я тебе кое-что скажу. На Олега такая прорва косвенных улик, что мы без труда положим его на обе лопатки.

Антонов разом перестал быть для всех другом и превратился в 80 килограммов мяса. Только мясо — и ничего личного.

И голос Варвары, который, как молоток, забивал в его гроб один гвоздь за другим:

— Мы подняли по твоему брату все данные, которые только можно поднять. Совпадений хватит на несколько товарных поездов. Даже периоды убийств — перерыв совпадает с его отъездом за границу. Он возвращается, и через месяц все начинается заново. Ты же знаешь, мы взялись за дело всерьез: неужели ты не понимал, что мы это обнаружим? Когда ты понял, что это он? Почему ничего не предпринял? Сергей Викторович, я тебя сейчас придушить готова и не делаю это только потому, что сейчас полковник Юров едет к Олегу Антонову домой с ордером на обыск. К концу дня и твоему брату, и тебе — конец.

Возможно, именно так все и должно происходить: рассыпаться на глазах.

Антонов снова попытался улыбнуться, и опять получилась кривая