Тайная академия слуг - Ким Иын Страница 46

ровно настолько, насколько это было возможно. И вот в конце концов ей удалось устроиться работать в банк. Обладая недюжинным умом, Гымхи не остановилась на этом. Снова пошла учиться – в вечерний колледж, каждый день спала не более трех часов. Оглядываясь назад, она поняла, что, возможно, именно накопленный тогда опыт помог ей выжить в жестких условиях Академии.

В любом случае несчастья пристают к уже несчастным людям легче и чаще, чем к другим. И даже когда думаешь, что хуже уже не будет, обязательно случается что-то еще более плохое…

Когда Чон Гымхи, работница банка с одним только школьным образованием за плечами, осталась в офисе одна, доделывая свои дела, внезапно вернулся ее начальник. Его уже переманили в другой банк, и он подписал документы об увольнении. Мужчина закрыл дверь офиса изнутри и направился к Гымхи. Легко представить, что произошло дальше. Он изнасиловал ее. Это стало кульминацией ее несчастий, к тому же оказалось гораздо тяжелее из-за того, что она не могла никому рассказать. Могло ли такое с ней случиться, будь она дочерью высокопоставленного чиновника?

Гымхи вспомнила о днях, когда ее бил отец, – как раз в тот момент, когда начальник ударил ее кулаком, чтоб она перестала сопротивляться. Он сказал, что если она посмеет открыть рот, будет хуже. Он-то все равно уходит – не побегут же за ним вслед, чтобы выяснять отношения, а вот ее-то как раз спокойно могут уволить, чтобы не мутила воду. В тот самый момент он как будто давал ей полезный совет, наставление.

Гымхи поняла, что сколько бы она ни пыталась выбраться из шахтерского поселка, через себя не перепрыгнешь, и она навсегда останется той, кем была. Вспомнила свою мать, когда та в последний раз взглянула на нее. Теперь Гымхи до конца осознала, что означал тот взгляд, – беспомощность и отчаяние от тщетности попыток изменить свою судьбу. Ее отчаянные усилия ни к чему не приведут. Сколько ни бейся, сколько ни барахтайся, ты не сорвешь оковы, уготованные тебе судьбой с рождения.

Оставался только один выход – смерть. Прежде чем ее жалкое существование станет еще хуже, а железная цепь еще сильнее обовьется вокруг нее, лучше уж уйти из этого мира по своему желанию, по своей воле. Она очень скучала по матери. Где бы та сейчас ни была – в аду, раю ли, – Гымхи хотела бы, умерев в одиночестве этой темной ночью, оказаться в одном месте с ней.

Чон Гымхи села на поезд и поехала к морю поблизости от того самого шахтерского поселка, где она выросла. Это было то самое море, которое девушка всегда так хотела увидеть в детстве. Она подошла к кромке воды; было туманное утро, волны набегали на берег, словно материализуясь из ниоткуда. Да и все дни ее жизни были как эти волны – приходили из ниоткуда и уходили в никуда, и было непонятно, стоили ли они вообще того, чтобы жить. На поверхности воды тускло мерцала дорожка лунного света. Наконец она увидела то самое заветное море – этого ей было достаточно.

Чон Гымхи вернулась в родной поселок и пошла к месту, где прервалась жизнь ее матери, – к железнодорожным путям. Она сама не заметила, как по ее щекам потекли слезы. Из горла вырвался сдавленный крик:

– Мама!

Теперь душа ее матери не будет изможденно слоняться в одиночестве…

– Я скоро приду к тебе, мама, – сказала вслух Гымхи, испустив глубокий вздох.

Теперь она наконец сможет освободиться от этой тюрьмы, уйдя из жизни. Ледяной жизни без единого лучика тепла…

Вдалеке показался поезд. Его ритмичное гудение почему-то оказывало на нее успокаивающий эффект. Уходящие в бесконечность черные рельсы раскинулись, как крылья, словно принимая ее в свои объятия.

Гымхи встала на рельсы. Поезд приближался. Она закрыла глаза.

Прямо перед тем, как поезд должен был уничтожить ее своей массой и скоростью, кто-то успел ее оттолкнуть. Это была женщина, хорошо одетая, в солнцезащитных очках; на вид она была намного старше Чон Гымхи, но моложе ее матери.

– Кто вы? – спросила Гымхи, судорожно вдыхая ледяной воздух. В ее голосе смешались облегчение и разочарование, благодарность и упрек.

– Не делай глупостей и идем-ка со мной.

Женщина говорила так, будто хорошо знала Чон Гымхи, будто понимала все ее обстоятельства.

– Куда?

– Как куда? В Академию. В единственное место, куда ты можешь пойти. – Женщина погладила ее по голове, как ребенка.

Позже Чон Гымхи узнала, что обычно Чон Ихва лично не приходила за учениками – то было исключение.

– …Приятно впервые за долгое время вспомнить прошлое, – сказала Чон Гымхи, вытирая набежавшие слезы с уголков глаз.

О лишь кивал в полудреме.

– Теперь я понимаю, почему люди с возрастом пытаются разыскать своих односельчан, тех, кто жил и рос с ними в одном месте…

Чон Гымхи что-то хотела добавить, но передумала. Теперь уже не было смысла ворошить прошлое. Она достала из сумки свои солнцезащитные очки и надела их.

– Да, я – подделка, стоящая на краю пропасти. Стоит ноге немного соскользнуть, и я провалюсь. Если б вы помалкивали, жили бы себе спокойно без всяких проблем. Мне тоже нелегко на душе и печально, что пришлось прибегнуть к такому способу, – ну а как еще я могла заставить вас молчать? Вы ведь единственный человек из моих родных мест, кто меня знает.

О уже был почти без сознания. Было непонятно, слышит ли он слова Чон Гымхи.

– Вы просили меня рассказать о способе замять скандал? Да, есть один – самый проверенный и надежный.

Тем временем голова О уже упала на подголовник – он крепко спал.

Чон Гымхи покачала головой, цокнув языком, и набрала номер Ли Джинука.

– Есть дело, с которым нужно разобраться.

– Хорошо, отправим команду зачистки. – последовал лаконичный ответ Ли Джинука.

Чон Гымхи вышла из машины, оставив спящего О, и, покинув старый заброшенный район, направилась к себе домой на такси.

Ровно через два часа машину Чон Гымхи припарковали перед ее домом. Она забрала с заднего сиденья цветы и расставила по всему дому.

* * *

Вскоре в новостях появилось срочное сообщение – обвиняемый в сексуальных домогательствах руководитель одной из крупных компаний, загнанный в угол, совершил самоубийство. Говорилось, что в его кармане была найдена предсмертная записка; он умер от отравления угарным газом, сжегши в машине угольный брикет.

Пэк Сончхоль распорядился как можно аккуратнее замять это дело, при этом отдать максимальную дань уважения усопшему – таким было желание Чон Гымхи. Нужно показать членам его семьи, что его заслуги