Галина Романова - С первого взгляда Страница 48

– И кто же вышел из ее комнаты?

– Никто, в том-то и дело! Я прилично слонялся, никто не вышел.

– Что же она, по телефону с кем-то ругалась?

– Нет, мужской голос бубнил едва слышно, это точно. – Логинов снова спрятался под одеялом. И снова замолчал надолго. Потом проговорил из своего ненадежного укрытия. – Вы хоть обратили внимание, как дом тот устроен?

– И как же?

Борис наморщил лоб, вспоминая. Нет, он точно план дома в руках не держал. Этим Ленька занимался. Сказал, что все внимательно изучил, что зацепиться не за что.

– Так, что Алкина комната через стенку от той спальни, где спали сами Снегиревы.

– Это я помню. С другой стороны спальня Влады.

– Ну!

– Что ну-то?! – не понял Борис.

– То, что балкон спальни Снегиревых и балкон спальни, где погибла Алла Марина, разделены лишь плетеной деревянной решеткой. Держась за нее рукой, легко перемахнуть к ней на балкон. И так же потом обратно. Неужели на это не обратили внимание?

– Обратили, – тут же вспомнил Борис, сам осматривал балконные перила, дверь, запирающуюся изнутри. – Так балконная дверь была заперта из комнаты.

– И что?! – фыркнул Логинов, выпростал из-под одеяла руки, сел поудобнее. – Кто Алку утром обнаружил, а? Снегирева Ленка. Она же и визжала потом час точно. Кто первым на ее вой прибежал?

– Кто?

– Муж ее ненаглядный – Ваня Снегирев. Он мог и дверь балконную изнутри закрыть. Если она не сделала этого раньше.

– Кто она?!

– Ленка сама. Муж и жена – одна сатана. Короче, разбирайтесь. Я ни при чем. Я просто промолчал про девушку, что приезжала. Потом слово в слово повторил то, что мне велели, Марину. И все!

– За деньги! – фыркнул Борис с презрением.

– Да, за деньги, и что! Они мне нужны.

– Я понял, – выразительно глянул Борис на раскиданное на прикроватной больничной тумбочке угощение.

– Мое дело! – огрызнулся Логинов без особой уверенности.

– Дело-то твое, да вот со мной тебе сейчас проехать придется.

– Куда?! – икнул от внезапного страха Логинов Вадик.

– Ко мне в кабинет. Все запишем, подпишем и… и поедем с тобой к Ване Снегиреву. Очень уж мне хочется с ним поговорить в твоем присутствии. А то станет опять важничать да головой мотать. Нет у меня времени вытаскивать его из несознанки. Мне его чистосердечное необходимо, и прямо сейчас…

– …Вот прямо сейчас, да?! – взвыл Леня, когда Борис, запротоколировав показания Логинова, буквально приказал ему следовать за ними в офис Снегирева.

– Да, прямо сейчас. – Борис догадливо ухмыльнулся, глянув на сумку в руках Лени. – Твой спортзал подождет.

– Рабочий день закончен, между прочим.

– У нас он с тобой ненормированный! Поехали…

Всю дорогу друг ныл и сокрушался. И делать-то им нечего. И все давно ясно и понятно. И что нечего огород городить, сидит же Марин по подозрению в двойном убийстве, чего приличного человека беспокоить? И из-за чего?! Из-за нелепых предположений какого-то чудака, который сначала прятался от них и от страхов собственных в больничной палате, пьянствовал там, вместо того чтобы лечиться. Теперь вон оговором занялся. И где тут правда?!

Аллу убивать у господина Снегирева причин не было. Ну, подумаешь, встречались они тайно ото всех. Убивают, что ли, за это? Нет, даже если она и грозила все жене рассказать. С девушкой пропавшего Сергея вообще все мутно. Она пребывала в состоянии сильного нервного возбуждения. Приехала, говорила с бывшим женихом, тот – ясно из показаний очевидцев – снова отверг ее. Она взяла и в овраг на полном ходу ворвалась.

А что касается Зиминой…

– Давай теперь всех покойников под одно дело подводить, дорогой мой друг! – закончил на высокой ноте Леня. – Своих мало, давай всех по городу собирать, вдруг кто-то был знаком с покойной Мариной, а? Может, где-то, когда-то она с кем-то соприкасалась…

– Что тогда делал Снегирев у Зиминой в утро, когда произошло убийство? – взорвался Борис и ткнул Леню кулаком в плечо, покосившись на присмиревшего, сонно клюющего носом, Логинова. – Его узнали по фотографии, понятно?!

– Показания твоей полоумной тетки ни один суд не примет! Показания какой-то пенсионерки против уважаемого человека! Чего они стоят? Соседка наркоманки против генерального директора солидной фирмы! И главное, сначала про мужика промолчала, а потом вдруг по фотографии узнала. Три ха-ха!.. И где, черт возьми, этот герой-любовник Сереженька?! Куда он подевался?! Может, он всех уложил и в бега?

– А чего тогда у нас сидит Марин?! – уже орал Борис, не стесняясь ни водителя, ни свидетеля. – Почему он-то у нас в подозреваемых? Ты его благословил посадить под арест. Почему?

Неизвестно, сколько бы они так орали друг на друга, если бы не звонок от Саши.

– Не кричи! – предупредил Борис и погрозил другу кулаком. – Да, слушаю…

Она говорила и говорила, не давая ему вставить ни слова. Леня наблюдал за лицом друга с напряженным вниманием. И конечно же, отметил, что лицо у того вытягивается, брови ползут вверх, а глаза начинают гореть победным торжествующим огнем.

– И чего там? – не выдержал он, вцепившись Борису в рукав. – Чего молчишь, чего тянешь, ну!

– Ничего, – спокойно ответил тот и демонстративно, двумя пальцами, убрал со своего рукава руку друга. – Осторожнее, Леонид, помнете.

– Ладно! – с угрозой в голосе пробормотал тот и отвернулся к окну. – Поддерживать тебя у Снегирева не стану, так и знай! Выкручивайся как хочешь!

– Выкручусь, будь уверен, – фыркнул тот с такой самоуверенностью, что Леонид поневоле забеспокоился. – Только вот выкручиваться придется не мне…

Снегирев их визиту если и удивился, то никак не проявил себя. Меняет положение людей, слов нет, меняет. Снегирева изменило до неузнаваемости. Куда подевалась заискивающая оторопь? Куда исчезла готовность сотрудничать, помогать, кивать без остановки, закладывать в обход договоренности своих друзей?

Вальяжный деловой человек, остановивший их вопросительным взглядом на пороге, никак не походил на бывшего Снегирева. Даже Логинов удивился, пробормотал Леониду в спину едва слышно:

– Ничего себе… Вот это вельможа…

– Что-то вас много, – без улыбки и вообще безо всяких чувств произнес Иван вместо приветствия, но рукой на кресла вдоль стены указал, сделал одолжение. – Что-то случилось? Борис Сергеевич, Леонид Иванович, какими судьбами?

– Поговорить, – улыбнулся едко Борис, поплевал на ладонь и издевательским жестом принялся приглаживать волосы. – Мы к вам с разговором, господин Снегирев. Уж позвольте!

– В другом месте нельзя было, – выгнул тот рот неприятной дугой. – Непременно нужно было притащиться ко мне на фирму и…

– Фирма, насколько нам известно, принадлежит не вам. Вы всего лишь исполняете роль наемного директора, пока… – сделал специальное ударение на последнем слове Борис.

И тут же заметил, как напрягся Снегирев. Не сильно заметно было, конечно. Ленька даже внимания не обратил. А вот Борис обратил и на то, как зубы Снегирев мгновенно стиснул. И на то, с какой силой сжал в руке карандаш, которым небрежно поигрывал до этого.

– Что значит пока? – не вынес провокационного вопроса Снегирев, откликнулся вопросом на вопрос.

– А то и значит, – туманно ответил Борис. – Что неизвестно, кем вы будете по окончании нашего разговора. Либо, как и прежде – директором, либо, как ваш друг теперь – подозреваемым. Либо…

– Либо что?

Самообладание вернулось, но не в прежнем масштабе, с бледностью ничего Снегирев не смог поделать. Да, скепсис будто бы сквозил из глаз, губы подергивались в подобии улыбки. И поза вальяжная тут же появилась: спина на высокую спинку кожаного кресла, одна рука на подлокотник, вторая локтем вверх. Но вот побледнел он, как покойник. Другого сравнения у Бориса просто не было. И он понял, что на верном пути.

– Либо вы будете отправлены на принудительное обследование для начала, а потом на принудительное лечение. Все зависит от результатов анализов.

Все, кто был в кабинете Снегирева, все, кроме автора такого смелого заявления, уставились на Бориса, открыв рот. Просто Ленькин рот и рот Вадика Логинова был открыт от удивления неподдельного. А вот Снегирев вдруг превратился в огромную рыбину, безуспешно пытающуюся справиться с неожиданным удушьем. Но, невзирая на все его усилия, воздуха ему катастрофически не хватало. И тогда он, устав от собственного бессилия, сполз мешком на пол к ножкам своего кресла, так помогающего ему казаться независимым, вальяжным и сильным, съежился в комок и заскулил.

Удивление присутствующих пошло по нарастающей.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – Это Леонид уже к Логинову обратился, игнорируя настырно молчащего друга.

– Нет, а ты?! – Логинов с чего-то трясся мелко-мелко, то ли с похмелья, то ли со страха. – Чего это с ним? Он что, болен?

– Еще как болен, да, господин Снегирев?

Борис подошел к тому месту, где скулил съежившийся в комок Снегирев, присел перед ним на корточки.