Марина Серова - Три места под солнцем Страница 48

— Я тому, который ее держал, клок волос вырвала и за ухо укусила, — хвасталась Люся, — а второму всю рожу расцарапала, будут знать, как девушек мучить и пьяниц травить! А ты сестренку больше сюда не пускай. Сейчас жизнь такая неспокойная стала, даже на кладбище опасно по ночам. Пусть уж дома сидит, уроки учит.

Я заверила, что больше никто из членов нашей семьи не ступит и ногой на их землю, и отдала привезенные с собой подарки, раскладную палатку и несколько пакетов продуктов из ближайшего супермаркета. Мои новые знакомцы бросились разбирать угощение и разворачивать палатку, а я тихо удалилась. Жаль, что я не могла сделать для них большего. Эти люди настолько привыкли к своему социальному статусу и образу жизни, что устройство их в какой-нибудь дом престарелых сделало бы их еще более несчастными.

А здорово, наверное, напугались господа Синдяковы! Конечно, они рассчитывали быстро расправиться с одной девчонкой, а вместо этого пришлось отражать нападение оборванцев-призраков. Интересно, они хоть поняли, против кого оборонялись? Я представила братьев Синдяковых с укушенным ухом, расцарапанной физиономией, свежей плешиной в ухоженных волосах, и настроение резко поднялось. Уж страху-то они натерпелись, это точно. Неприятно, когда в темноте на тебя лезет что-то из-за могилы и пытается откусить ухо. Ужастики без содрогания они еще долго смотреть не смогут.

Я с трудом промаялась остаток дня. Ничего, завтра — на работу. А потом приедет дядя Сережа, как-нибудь продержимся. С наступлением темноты мне стало совсем не по себе. Может, я просто отвыкла за последнее время от безделья? Ариша засобирался в казино и, чувствуя мое настроение, самоотверженно пригласил меня сыграть партию в покер, но развлекаться тоже не хотелось, и я решила остаться дома. Интересно, что происходит сейчас в коттедже Синдяковых? Строят планы спасения? Ругаются? А может, дом стоит пустой и все участники драмы давно уже в бегах? Терпеть больше не было сил, я взяла все необходимое и тихо вышла из дома.

На первом этаже коттеджа Синдяковых горел свет. Прекрасно, значит, в гостиной есть люди. Вот и моя спасительная ива за соседским пустующим домом. Обычно эти прекрасные декоративные деревья подстригают, этой же было позволено расти в первозданном виде, и естественный шалаш, образованный ее свободно ниспадающими мягкими и тонкими ветвями, был почти непроницаем для глаз. Я надела наушники.

— Где я тебе ее возьму? Никто в городе не знает, кто она такая, — злился Тони. — Ты что, спрашиваешь биографию всех, с кем спишь?

— Не путай меня и твоего папашу. А потом, одно дело — спать, а другое — приводить домой. Ты даже не знаешь фамилии девки, которой позволил рыться в семейном сейфе, — парировал Вадим.

— Ты оскорбил меня, сын, почему ты не веришь, что запись и фотографии — подлый навет на твоего отца? Это политические враги хотят уничтожить меня. У них всегда были грязные методы.

— Какие противники? Кому ты нужен, старый, жалкий, никчемный шалунишка? Так, кажется, называют вас девочки? — бросил сквозь зубы старший сын. — Ты выставил меня на посмешище, я в офисе боюсь появляться, от меня партнеры бегут. Заткнись и не мешай. Тони, ты хотя бы приблизительно знаешь, в какой части города она живет и как выглядит без этой жуткой черной мазни?

— А может, обойдется с этими документами? — закинул удочку Тоник. — Подписей твоих там нет, кто докажет?

— А если Леха жив? В милиции этот алкаш прикрывать меня не будет, сразу расколется. Эх, надо было дождаться, когда он окочурится, а теперь думай, сдох он где-нибудь под кустом или прячется.

— Замолчите, — забеспокоился экс-прокурор, — я ничего не хочу слышать, зачем вы такие вещи говорите при мне? Не знаю и не хочу знать никаких Лех.

— Знаешь, папаша, знаешь, — позлорадствовал Тони, — как не знать собственного водителя? Хочешь, расскажу, как твоя гордость Вадик убивал старушек и подставлял твоего шоферюгу? Очень интересная история!

— Мой водитель? Он не расколется в милиции, я ему хорошо заплатил. Только при чем здесь старушки? Те, убитые, были молодые. И Вадик тогда был еще маленьким. Вы меня не путайте, и так в голове какая-то мешанина, — пожаловался отец.

— Ты чего городишь, батя? У тебя совсем крыша съехала? Какие убитые? — опешил Тони.

— Новая напасть на мою голову, — простонал Вадим, — папаша с ума сошел. Хоть бы не болтал лишнего, а то теперь все убийства в городе на себя возьмет. Иди-ка ты спать, отец, не мешай. Не хочешь? Тогда сиди в уголке и журнальчик про СПИД читай. Тебе теперь только эта радость остается.

Несколько минут было тихо, слышались лишь звуки шагов по комнате, звяканье стаканов, тихое бормотание телевизора.

— В общем, так, Тони, слушай меня. Во всех наших бедах виноват ты, тебе и исправлять свои ошибки.

— Чего это я? Марину отец упустил.

— Не отец, а вы с отцом. А ты привел в дом чучело, которое с твоей помощью ограбило сейф и устроило бегство Марине.

— Почему ты уверен в том, что Марине помогла именно Элла? А как же та девка, которая крутилась рядом с тобой?

— Она всегда была у меня на подозрении, правда, на подозрении ничем не подтвержденном. Все на уровне интуиции. Стоило ей появиться у меня на горизонте, все пошло наперекосяк. Я познакомился с ней случайно в магазине, потом узнал, что она подруга Марины. Но у Марины раньше не было подруг. Когда отец наставил жене синяков, она была у нас дома, я видел в окно, как она улепетывала. Это меня и насторожило. Почему она так испугалась моего возвращения домой? Не думаю, что Марина выставила меня этаким злодеем, отношения наши всегда были ровными. Потом Марина поведала историю их знакомства и сказала, что она журналистка, по крайней мере, так та представилась директору спортивного комплекса.

— Журналистка? Влип ты, братец, только журналистов нам еще не хватало.

— И я так подумал. Это меняло дело и многое объясняло, — будто не для брата, а для себя говорил Вадим. — Их братия давно точила на меня зубы и даже выпустила пару пасквилей на тему «Вадим Синдяков — душитель и поджигатель». Только статьи были неубедительны, доказательств — ноль, поэтому никакого вреда они мне не причинили. Но то, что одна из журналисток опять крутится возле меня и даже пролезла в подружки к жене отца, настораживало. А уж когда я увидел ее в роли юрисконсульта кирпичного завода, то совсем запутался. Следовало познакомиться поближе. Романтических отношений сразу не получилось, а у меня не было времени вздыхать под окнами, пока она не созреет до доверительных отношений, поэтому пришлось разыграть спектакль с партнерской помощью. Я решил, что если она будет все время у меня перед глазами, мне будет легче распознать, несет ли она в себе какую-нибудь опасность.

— Как-то ты все усложняешь, брат, — зевнул Тони, — проще надо быть с девками. Ломается — посылай, не колется — дай в репу. Почему же ты все-таки сбросил ее со счетов?

— Это произошло не сразу. Сначала она обнадежила меня тем, что клюнула на фальшивое личное дело бывшего юрисконсульта и потащилась в медвежий угол его разыскивать. Пока она искала несуществующий дом, я решил проверить еще одну свою догадку — нет ли связи между ней и Эллами, терроризирующими наш дом. Поэтому написал на капоте машины это имя. Она прочитала, но даже не смутилась, что означало или то, что она слишком умна и прекрасно умеет держать себя в руках, или то, что ей совершенно ничего не говорит это имя.

— Почему ты остановился на втором?

— После этого неудачного похода она перестала интересоваться делами компании. Я следил за ней, но результаты доказывали: милая, неглупая, но совсем не интересующаяся моими делами девушка и ее появление в моей жизни случайно, а лжеюрист нужен был ей для того, чтобы справиться с моим заданием.

— Ты, Вадька, дурак. Кроме нее, друзей у Марины в городе не было, тебе следовало выманить ее и хорошенько потрясти, — поучительным тоном заявил Тоник. — На меня орешь, а сам позволяешь обвести себя вокруг пальца.

— А ты не помнишь, что сказал соседский мальчишка? Что за Мариной приходила страшная вампирша. Из всех наших знакомых на чучело похожа только твоя пассия, так что не переводи стрелки.

— Что, в городе готов больше нет? — буркнул Тони.

— Есть. Только они не грабят наши сейфы, не помогают бежать нашим женщинам, не натравливают на нас наемников. Поэтому ты сейчас же едешь на кладбище, ищешь этих… людей, которые напали на нас, и выбиваешь из них сведения о своей Элле. Это единственная зацепка, и ее терять нельзя.

— Ты чего, сдурел? Не понял, кто это был? Вылезли из могил, воют, царапаются, одежда истлевшая, тухлятиной пахнут. Как мы вообще из их рук вырвались, до сих пор не понимаю. Петухи вроде не кукарекали. Да я теперь на кладбище и днем-то ни ногой, не то что ночью, — заверещал Тони.

— Пойдешь, и сейчас. Утром неизвестно, что будет. Собирайся.