Дмитрий Стрешнев - Крутой секс Страница 48

Но это мое частное мнение. Сева же и профессор отнеслись к новому знакомому с сочувствием.

Выразив восхищение формулами, профессор переключился на книжный шкаф:

— Смотрите-ка! «Коэволюционный феномен в аспекте этнокультурных связей!» Удивительно, что кто-то еще держит такие книги дома сегодня, когда время, отведенное богом для чтения, современный человек тратит на прозябание в автомобильных пробках и посещение супермаркетов!

— Откровенно говоря, я уже давно ничего не читаю, — сказал Самокатов. — Все, что я хотел, уже прочитал, а современная литература — соревнование в цинизме и людоедстве… Впрочем, я когда-то сам сочинял романы. Сочинял, пока человечество не решило поглупеть. Самый толстый роман назывался «Чертова интеллигенция совсем ополоумела».

— И где вы его опубликовали? — поинтересовался профессор.

— Нигде. Не заладилось у меня с человечеством… Ну, да ладно, не я единственный такой. Всегда были и будут чудаки, которые писали и будут писать романы. Через миллион лет наша вселенная свернется в тугой шарик, потом снова будет большой взрыв, родятся новые планеты, и где-то кто-то опять будет писать романы…

— Да!.. — мечтательно протянул профессор. — Я как-то участвовал в одной конференции, и труды участников конференции были опубликованы в виде сборника трудов участников конференции… Но, наверное, написать по-настоящему хороший роман очень непросто?

— Скажу вам откровенно: написать по-настоящему хороший роман ужасно трудно, — подтвердил Иннокентий Самокатов.

— Я думаю даже: умопомрачительно трудно! — подхватил профессор.

— Скажу больше: написать хороший роман почти невозможно, — добавил Самокатов.

— А может быть и совершенно невозможно! — подвел черту профессор Потапов.

— А может лучше пройдем на кухню и слегка перекусим? — предложил Сева, оказавшийся за бортом этой замечательной беседы. — Надеюсь, что там хотя бы табуретки есть?

На кухне они выложили из кульков купленные по дороге колбасу, сыр и хлеб, а хозяин достал из холодильника большую стеклянную банку — и в воздухе сильно и вкусно запахло солеными огурцами.

Быстро и жадно проглотив бутерброд, Сева сказал:

— Надо позвонить. Может, Катю уже обменяли на чемодан…

— Катя — Севина жена, — объяснил Потапов хозяину кухни.

— Зачем ее менять на чемодан? — удивился Самокатов.

— О! Это непростой чемодан! — сказал Чикильдеев. — В нем находится нечто.

При этих словах в глазах у Иннокентия Самокатова тоже промелькнуло нечто, но Сева и профессор не заметили этого, а Сева продолжал:

— Мы сами не знаем, что там. Деньги? Золото? Бриллианты? Он совсем легкий, и ничего внутри не гремит и не катается. Наверное, в нем какой-нибудь секретный документ. Хотя, непонятно, зачем информацию держать в таком громадном футляре. Есть более продвинутые способы.

— Действительно, — сказал Самокатов, — наука в наше время делает чудеса. Я слышал, изобрели маленькие такие магнитные листочки (он показал — какие маленькие). Их можно человеку под кожу зашить — и им с расстояния командовать. Вы слушаете любимое радио или смотрите телевизор, а вам в этот момент передают приказ…

— Например, приказ мазать мороженым неправильно припаркованные автомашины! — со смехом подхватил Сева.

— Напрасно смеетесь! — строго сказал Самокатов.

Профессор же заметил:

— Ну и что в этом такого? Я вижу беды этого мира, но не понимаю, как с ними бороться. А тут, глядишь, — всем запрограммируют отвращение к коррупции, лжи и насилию! Появятся идеальные чиновники, судьи и милиционеры.

— А как насчет тех, кто будет эти чипы вставлять? — поинтересовался Самокатов. — И насчет тех, кто будет в чипы программы закладывать?

— Ну… им тоже вошьют что-нибудь, — предположил профессор. — С другой — правильной — программой.

— Это будет уже не человечество, а стадо машин! — мрачно заметил Самокатов. — Так что вы какую-то ерунду говорите!

— Позвольте! — заерепенился профессор. — Но почему бы не обеспечить, наконец, человечеству хотя бы таким образом основные человеческие ценности? А то все твердим-твердим — а толку никакого! К примеру, возьмем хотя бы уважение к историческим памятникам…

— О! Кстати! — встрепенулся Иннокентий Самокатов. — Когда сносили дом Бальмонта, я спас из него печную задвижку, две дверные ручки и голову кариатиды.

— Вы имеете в виду усадьбу Андреевых? — уточнил профессор. — Тот самый дом, где Константин Дмитриевич Бальмонт встретил свою любовь и будущую жену? Так там, насколько я помню, не кариатиды, а просто настенные скульптуры.

— Да что вы мне говорите! Она у меня на антресолях лежит! Хотите, покажу?

Потапов и Чикильдеев не успели вежливо возразить, чтобы не утруждать хозяина, как Иннокентий Самокатов резво вскочил на табурет, на котором только что сидел, и распахнул дверцы антресоли, благо в советской малогабаритной кухне все под рукой.

В следующий миг, однако, произошло нечто совершенно неожиданное. Блеснув металлическим боком, с антресолей на Самокатова вывалился чемоданчик — точь-в-точь такой, какой ушедшей ночью держали в руках Чикильдеев и Потапов, и который у них затем отобрал Костик.

После того, как чемоданчик упал на Самокатова, Самокатов, в свою очередь, упал с табуретки.

Сева и профессор вскочили со своих мест. Не берусь утверждать, что именно взволновало их больше: опасение за жизнь хозяина дома или появление серебристого чемоданчика. К счастью Иннокентий Самокатов сильно не пострадал. Когда же он поднялся на ноги, чемоданчик уже был в Чикильеевских руках.

— Очень похож на наш, — сказал Сева, осматривая серебристые бока. — Не правда ли, Аркадий Марксович?

— Осторожней! — предупредил Самокатов. — Во время своей недолгой политической карьеры насмотрелся я на такие чемоданчики.

— У вас была политическая карьера? — удивился профессор Потапов.

— Да. Однажды я выдвинул себя кандидатом в районные депутаты.

— И как?

— Мне не удалось опровергнуть аргументы некоторых политических противников.

— Такие серьезные были аргументы?

— Довольно серьезные. Сначала от моего имени пенсионерам раздали тухлые консервы, а потом в подворотне меня ударили по затылку тяжелым твердым предметом.

— И какое отношение имеет к этой истории чемоданчик?

— В данном случае никакого, — сказал Самокатов. — Просто боюсь я этих чемоданчиков и не знаю, что с ними делать.

— Что значит: «этих чемоданчиков»? — спросил Сева. — Вы не один такой что ли видели?

— Дело в том, — сказал Самокатов, понизив голос и показывая пальцем на антресоли, — что у меня там еще два почти точно таких же.

— Так давайте их сюда! — радостно воскликнул Сева. — На все три впридачу к тому, что у Костика, мы Катю наверняка обменяем!

— Я вижу, вы не поняли моих предостережений, — огорчился Самокатов. — Я призываю вас даже не касаться этих чемоданчиков.

— Какие еще предостережения! — отмахнулся Сева. — Нам надо Катю выручать! Показывайте, что там у вас еще есть из обменного фонда!

— Показывайте! — поддакнул профессор.

— Опомнитесь! — попытался урезонить их Самокатов. — Вы даже не представляете, как это опасно!

— У нас безвыходное положение, — твердо сказал Сева. — Аркадий Марксович, подвиньте табуретку, я сам все достану.

Иннокентий Самокатов попытался было помешать беспардонным гостям, но Потапов растопырил локти, и пока хозяин малогабаритной кухни пытался отодвинуть худосочное профессорское тело, стукаясь вместе с ним то об стол, то об стену, Сева обшарил на антресолях все, до чего смог дотянуться, и действительно выудил еще два серебристых чемоданчика.

— Отдайте их сейчас же! — потребовал Самокатов.

— Э, нет! — возразил Сева. — Давайте сначала разберемся, что это за чемоданчики, и откуда они берутся.

— Пожалуйста! — выкрикнул Самокатов. — Извольте! У меня секретов нет! Один я нашел на пустыре возле плавающего в крови трупа. Другой меня попросил на денек оставить у себя знакомый, а через час этот знакомый взорвался в собственной машине. Третий я отобрал у бомжа, на которого он, по его словам, упал прямо с неба. Не хотелось бы мне знать, что в этот момент происходило на том небе, откуда упал чемоданчик! Теперь вы довольны?

— Интересная у вас получилась коллекция, — заметил Сева. — И зачем она вам?

— Я понял, что такие вот чемоданчики уносят жизни, поэтому держу их у себя и никому не показываю.

— Давайте их откроем! — предложил профессор.

— Этого я и боялся! — горько сказал Самокатов.

— Лучше притворитесь, пока не поздно, что вы их не видели. А то и двух шагов не сделаете, как вас убьют.

— Кто? — удивился Сева.

— Они. Их хватает, поверьте. Даже один такой чемоданчик вас убьет, а три убьют в три раза быстрее.