Пиранья - Марина Крамер Страница 48

«Ты же ничем не отличаешься от этой пираньи, – думала она, снова сдерживая подкатившую тошноту. – Такая же пиранья – хищная, злобная, уничтожающая все за секунды. Только одно вас отличает. Рыба делает это, чтобы выжить, а ты просто из удовольствия. Значит, ты – хуже…»

– Хватит на сегодня, – решительно заявила Лена, закрывая папку с протоколами. – Увидимся через два дня.

– Почему – через два?

Она не стала отвечать, что ей необходим перерыв, иначе есть вероятность, что не выдержит и вцепится в его шею, просто нажала кнопку вызова конвоя и, когда Карманова вывели, вздохнула с облегчением.

Выйдя из СИЗО, Лена позвонила Горскому и спросила, заедет ли он, чтобы почитать показания Карманова, касающиеся Андрея.

– Прости, Леночка, я немного занят. К тебе приедет мой помощник и заберет дело.

– Как это – заберет?

– Временно, – успокоил Горский. – Нас интересует только эпизод нападения на квартиру Котова, мне нужны все материалы. Паровозникова отпущу завтра.

– Почему не сегодня?

– Потому что формальности, – засмеялся Филипп, – ты ведь понимаешь.

– Да, но… ты же тоже должен понимать, что такое лишняя ночь в изоляторе.

– Я вот думаю – мне уже стоит начать ревновать тебя к Паровозникову или подождать еще пару дней?

– Филипп! Это не смешно даже. Мы с Андреем…

– …Просто друзья, я это помню, – со смехом закончил он. – Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Но тогда сейчас я должен положить трубку и не тратить время, которого и так мало. Не обидишься?

– Конечно, нет.

– Тогда – до вечера? Я заеду в семь.

– Договорились.

Паровозникова отпустили вечером, он позвонил Лене в тот момент, когда она только вошла в квартиру – выпив с Горским кофе, она решила, что сегодня должна побыть дома.

– Все, начальница, я откинулся, – сказал Паровозников в трубку, и Лена даже вскрикнула от неожиданности:

– Он все-таки тебя выпустил сегодня?!

– Кто?

– Филипп… то есть, Горский, – сбивчиво поправилась Лена.

– Ого, Филипп! – многозначительно протянул Паровозников. – Я что-то пропустил?

– Андрей… ну, не сейчас! Хочешь, приезжай ко мне? – предложила она, но он отказался:

– С ума сошла? Я весь тюрьмой пропах, мечтаю о пенной ванне, банке пива и собственной кровати. Давай отложим обмен впечатлениями до завтра, а? Я расскажу тебе, каково это – спать на продавленном матрасе в камере с зарешеченным окном, а ты мне – каково встречаться со следаком из ФСБ, идет?

– Я не… – Но Паровозников сразу перебил:

– Ленка, хорош, не ври мне, а то запутаешься. На столе у Горского я видел сегодня твою фотографию. А раньше ее там не было. Все, давай, спокойной ночи. Завтра я заскочу к вам, мне надо еще все справки в кадры отнести. Счастье, что уволить не успели, – и он положил трубку.

Лена схватилась за горящие щеки и посмотрела в зеркало. Оттуда выглядывала хоть и покрасневшая, но абсолютно довольная женщина.

«Филипп поставил на рабочий стол мою фотографию, – думала она, стоя под душем. – Это ведь наверняка что-то значит? Ему хочется видеть меня… ох, я совсем голову потеряла…»

С утра Лена поехала в СИЗО на допрос Анны Веткиной. Ей казалось, что она не может нащупать что-то важное, что-то такое, что вроде бы лежит на поверхности, но вместе с тем никак не дается в руки, а без этого кусочка мозаика так и не складывается. Вроде бы все понятно – но чего-то не хватает.

В разговорах с Кармановым она все время натыкалась на его оговорки по поводу Веткиной, и ее образ разваливался. То она находилась в полной зависимости от Карманова, обуреваемая страхом перед ним, а то вдруг изобретала такой жестокий способ избавления от тела любовника, что Лену до сих пор мутило при воспоминании об аквариуме. Как в одном человеке могут уживаться такие разные грани личности? Забитость – и жестокость, безволие – и холодный расчет.

«Нет, тут должно быть что-то еще. Может, попробовать с ней о детстве поговорить? Она, кажется, любит, чтобы ее жалели».

Веткина сегодня выглядела немного бодрее, чем на предыдущем допросе, приветливо поздоровалась и села, пригладив волосы:

– Добрый день, Елена Денисовна.

– Здравствуйте. Как себя чувствуете?

– Сегодня неплохо, тошнит уже не круглосуточно, – улыбнулась Анна. – У меня к вам просьба… не хотела говорить об этом с адвокатом, я его совсем не знаю…

– Слушаю. – Лена положила перед собой папку и ручку.

– Вы не могли бы организовать тест на ДНК?

– Хотите сказать, что кандидатов несколько?

– Д-да… – с запинкой произнесла Анна, опустив глаза. – И мне хотелось бы точно узнать.

– Это что-то изменит для вас?

– Не знаю… мне просто хочется знать, чтобы потом рассказать ребенку, кто был его отец.

– Ваш ребенок увидит вас очень не скоро, Анна Дмитриевна. И вполне возможно, не захочет ничего знать ни о вас, ни об отце. Наверняка вы встречали таких детей в интернате, где воспитывались. Кстати, где это было?

– Я не местная.

– Это я знаю. Так вы скажете номер интерната?

– Двадцать три, город Климовск, это на севере.

– Это большой интернат?

– Да, довольно большой… почему мы говорим об этом, я терпеть не могу то время. Так вы поможете мне сделать тест?

– Я узнаю, можно ли провести забор материала в условиях тюремной больницы, и постараюсь все устроить. У вас были друзья в интернате, Анна Дмитриевна? – Лена упорно возвращалась к этой теме, хотя видела, что Веткиной этого не хочется, более того – ее это нервирует, она начинает задирать заусенцы на пальцах, кусать губы.

– Да какая разница… с кем там было дружить, одни… – И, словно спохватившись, Веткина добавила: – Злобные чудовища.

– И не было ни одного человека, который бы вам нравился?

– Мы можем прекратить этот разговор? Я устала.

– Я хотела задать несколько вопросов по ограблению квартиры Котова, банкира, которого вы убили.

– Это обязательно делать сегодня?

– Нет, но чем скорее мы выясним все обстоятельства, тем скорее все закончится.

– Дело закроют и передадут в суд? Мне дадут срок, я поеду в колонию? Знаете, я не очень туда тороплюсь, – усмехнулась Веткина.

– Вы же понимаете, что это неизбежно.

– Но если можно потянуть время – почему этим не воспользоваться?

– Хорошо. Но один вопрос я все-таки задам, это важно. После того как вы вошли в квартиру, и Харитонов с Кармановым оказались в гостиной с Котовым, вы направились в спальню – все верно?

Веткина наморщила лоб и долго молчала.

– Вы не помните?

– Да, я пошла в спальню.

– Зачем?

– В ящиках прикроватных тумбочек иногда попадаются интересные вещи, а за фотографиями и картинами люди любят прятать сейфы, ключи от которых опять же хранят в этих самых тумбочках.

– И как? Что-то нашли?

– Нет. – И в этот момент Веткина потерла пальцем кончик носа и закашлялась. – Простите… у вас такие духи резкие…

Лена не стала говорить, что не пользовалась духами уже с неделю, потому что забывала, ей показалось странным, что Веткина упомянула о духах именно теперь, а не получасом раньше, например, – если уж у нее обострилось обоняние.

– Совсем ничего не нашли? Ни сейфов