Этим пыльным январем - Татьяна Игоревна Луганцева Страница 48

Яна опять переглянулась с Гришей и подумала: «Какую же душевную бурю пережила в тот момент эта женщина! Она свою дочь сделала инвалидом из-за ненормальной привязанности к ней. Оградила от всего мира и, главное, от мужчин! И вот этот самый мужчина спокойно заявляет ей прямо в лицо, что отбирает у нее то, ради чего она жила и пошла на преступление».

– Я не дала ему такой возможности! Я попыталась оградить Анну от общения с ним. Я наврала ему, что она не хочет его видеть, – продолжила Зинаида Ивановна.

– А Анне вы решили привить чувство страха, напомнить ей о ее незащищенности и суровом внешнем мире? – продолжил сеанс психотерапевт.

– Да! Я стала звонить домой и молчать в трубку, маскируясь под маньяка. Когда я была дома сама, то выходила в соседнюю комнату и звонила с сотового телефона. Если я уходила, то звонила из другого места со стационарного или мобильного телефона.

Яна подумала о том, что если бы не друг Гриши и не его распечатка звонков на телефон квартиры Ани, им пришлось бы еще долго искать «маньяка». Все они были просто потрясены, когда выяснилось, что «молчаливые» звонки производились в основном с мобильника Зинаиды Ивановны. Вторым по количеству таких звонков оказался телефон с ее работы. А самые последние два звонка были сделаны из больницы Олега Юрьевича. Тогда-то Григорий и Яна сообщили о результате своих исследований в полицию, после чего и возникла идея этого следственного эксперимента.

– Вам удалось образумить дочь? – спросил доктор Васильев.

– Мне всегда все удается. Я еще не довела до конца свой план, но, по крайней мере, Анна отвлеклась от своего глупого увлечения и отказалась выйти из дома к тому мужчине на свидание! – гордо заявила Зинаида Ивановна.

«Монстр! Просто монстр!» – покачала головой Яна.

– А сейчас, Зинаида, я сосчитаю до… – произнес психотерапевт, и Яна поняла, что он завершил сеанс и хочет выводить пациентку из гипноза. Она метнулась к нему и что-то энергично зашептала ему на ухо.

Доктор вытер пот со лба и удивленно посмотрел на Яну:

– Другой сеанс…

– Нет, пожалуйста! Моя интуиция просто сигналит красным цветом! Проверьте! Не психушка – тюрьма!

– Хорошо, – сдался психотерапевт и отменил выход Зинаиды из транса. – Мы возвращаемся к гибели Вани. Без слез. Без истерик. Спокойно и рассудительно. Сейчас мы откроем еще одну дверь, и вам станет легче! Вот он, Ванечка, здоровый и умиротворенный спит в своей коляске… Видите его?

– Да, вижу…

– Вы любите его?

– Я люблю Аню.

– Вы любите Ванечку? – повторил вопрос психотерапевт.

Становилось понятно, что этот диалог пойдет очень тяжело.

– Он мальчик, – выдавила из себя Зинаида Ивановна.

– А следовательно, его тяжелее привязать к себе? Он чужак, он уйдет. Но уйдет, если здоровый, а вот если бы…

– Я не хотела его убивать! Я хотела сделать его инвалидом, чтобы уже никто не смог отнять у меня моего ребенка!

– Что вы сделали с коляской? Вы видели, что к вам приближается машина?

– Видела… И слегка подтолкнула коляску, чтобы удар пришелся вскользь. Я не думала, что получится так…

– Но это все равно лучше, чем его будущий уход от вас? – спросил после секундного замешательства психотерапевт.

Женщина молчала, погрузившись в себя.

– Зинаида?

– Да! Это лучше! Он остался со мной, всегда моим! Он не успел совершить самого страшного предательства – предательства матери!

– Понятно. Но дочь сделать инвалидом вы уже не рискнули?

– Нет! Я – хорошая мать! Я ее спасла, я просто придумала ей историю, легенду, жизнь… Я оградила ее от внешнего агрессивного воздействия. И моя девочка меня любит. Она благодарна мне! Вы можете узнать, поинтересоваться!

Психотерапевт одним известным ему способом вывел Зинаиду Ивановну из гипноза.

Все присутствующие в комнате с ужасом в мыслях и глазах смотрели на нее.

Зинаида Ивановна часто-часто заморгала:

– Что происходит? Что было? Что вы так на меня смотрите? Мне пора домой к моей дочурке! Я же говорила вам, что она без меня пропадет!

– Да, Зинаида, конечно! Вы скоро поедете домой, и все будет хорошо! – ответил за всех доктор Васильев, так как остальные не знали, что и сказать.

Молчал и Григорий. Такого потока негативной информации при препарировании мертвого мозга даже самого отъявленного негодяя он бы никогда не получил.

Глава двенадцатая

– Макароны как холодные червяки, – капризничала Яна, водя вилкой по тарелке.

– Это не макароны, а спагетти, – поправил ее Григорий. – Ну а что холодные… Так ты уже час сидишь, не знаю, о чем думаешь.

Яна сегодня полдня проработала по своей специальности стоматолога, потом проверила отчеты подчиненных ей врачей, а вечером согласилась пойти с Гришей на свидание в ресторан. Вернее, она не смогла ему отказать, так как он очень просил и был при этом весьма убедительным.

– Извини, что-то я устала. Вот и набрасываюсь на людей!

Они сидели в очень уютном, небольшом ресторане, расположенном в центральном районе города Москвы. А если быть точнее, ресторан находился прямо в доме, в котором проживал Григорий. В этом заведении он был свой. Гриша здесь и завтракал, и, когда мог, обедал, и фактически всегда ужинал. Для холостяка это было очень удобно.

Яна одернула короткое трикотажное красное платье и снова стала крутить вилку в своих длинных тонких пальцах.

Гриша, облаченный в неизменные джинсы и легкий, не по погоде, темно-зеленый джемпер, приступил к рассказу. Речь шла, конечно, о Зинаиде Ивановне и Анне – эта история настолько всех потрясла, что говорить о чем-то другом было вроде как и неуместно.

– Экспертизу провели… Профессор Васильев председательствовал. Признали невменяемой.