Наталия Левитина - Неумышленное ограбление Страница 49

— Завтра будет уже две недели, как пропала Даша, — сказала Лена, когда я вернулась.

Причесанная клиентка уже испарилась.

— Да. — Я задумалась. — Наверное, надо искать уже не Дашу, а ее тело. Вряд ли она все еще жива. Страшно такое говорить…

— И можно будет найти… тело?

— Можно сделать все, чтобы найти его в случае, если оно где-то спрятано. А не сожжено, например… Мороз по коже от таких предположений. У Дашиного отца огромные связи, он сможет организовать поиски.

— Неужели он не организовал их еще раньше? — предположила Лена.

— Я не знаю. Но начать искать тело — значит признаться, что больше нет никакой надежды увидеть Дашу живой.

Антонине Степановне так и не удалось впихнуть в меня десяток сдобных булочек. В мрачном настроении и с мыслями о Даше я отправилась домой.

Дома Андрей с Эванжелиной от нечего делать глумились над моим котом. Антрекот мужественно сносил издевательства интервентов, хотя выражение глаз у него было траурное.

— Где пропадаете, мадам? — обрадовался Андрей моему появлению.

— Come stai?[14] — с диким напряжением осведомилась все еще зареванная Эванжелина.

Милая! Наверное, потратила три часа, чтобы овладеть этой потрясающе сложной итальянской фразой и порадовать меня.

— Молодой художник в больнице, — отрапортовал сыщик. — У него нервный срыв. Причина? Неизвестна. Но он весь в розовых пятнах — даже на ушах они есть. Живописен до неприличия и страшно страдает. Творческая натура — не перенес, должно быть, Дашиного исчезновения…

— Ты занимался когда-нибудь наружным наблюдением? — перебила я Андрея.

— Естественно, сердце мое.

— Кажется, я знаю, куда подевалась Даша.

Андрей, привычный к подобному времяпрепровождению, напряженно всматривался в темноту, но я уже начинала клевать носом и сомневаться в удачном завершении придуманного плана. В конце концов около часу ночи появился объект наблюдения. Я попросила Андрея осторожно следовать за ним. Частный детектив, уже полностью порабощенный мною, послушно выполнял все указания. Человек, за которым мы наблюдали, прошел квартал до платной автостоянки и через пару минут появился на новенькой «девятке» цвета Гольфстрим. Управляемый умелой рукой, автомобиль ловко маневрировал среди иномарок и такси, циркулировавших по ярко освещенным проспектам ночного города. От акробатических трюков у Андрея на лбу скоро выступила испарина.

Через полчаса утомительного преследования мы прибыли в район, расположенный недалеко от центра города, к тихому островку, захламленному строительным мусором недавно снесенных домов и еще не поступившему в распоряжение какого-нибудь банка или зарубежной компании.

Наш объект вышел из машины и остановился. Вдали слышались гудки автомобилей, звуки бессонного города, но здесь, за стеной многоэтажек и высоких деревьев, было тихо. Открыв багажник и рывком вытащив канистру, преследуемый, спотыкаясь и освещая путь маленьким фонариком, поковылял в сторону нагромождения балок, битого кирпича, изогнутых железок.

Андрей пробирался среди этого мусора совершенно неслышно, но я ничего не видела и периодически беспомощно висла на его руке. Не прошло и двух минут, как мои джинсы ниже колен превратились в лохмотья. Внезапно Андрей предательски бросил меня и рванулся вперед в кромешную тьму. И как это люди умудряются видеть в такой темноте? Я услышала приглушенные звуки очень кратковременного сражения — и вскоре раздался негромкий оклик.

Я осторожно приблизилась. Глаза от любопытства стали немного лучше видеть. Картина оказалась почти такой, какой я ее и представляла.

Канистра лежала на боку, и драгоценный бензин толчками с бульканьем истекал из нее. Андрей держал за руку растрепанную и злую Елену. Они стояли около большого круглого отверстия бетонированного колодца, из которого торчали сухие ветки. Андрей замкнул наручники на тонких запястьях девушки (ну хоть что-то у него есть от настоящего сыщика) и повел ее в машину, а я принялась за работу.

Через пятнадцать минут, когда нашими усилиями заброшенный колодец глубиной около трех метров был очищен от хлама, подъехали на нескольких машинах знакомые товарищи в штатском. С их помощью Андрей поднял со дна грязный, обсыпанный кирпичной пылью и застегнутый на «молнию» спальный мешок.

Прожужжал замок. Товарищи в штатском склонились над извлеченным предметом. Надо было и мне подойти и посмотреть, но где же взять для этого мужество? За две недели только тяжелые каштановые волосы, водопадом пролившиеся на холодную землю из раскрытого спального мешка, остались такими же, какими были на фотографии…

— Я хотела бы поговорить… с Леной… — обратилась я к суровому Андрею.

— Иди. Только о чем можно говорить с этой тварью? — Андрей вложил в мою окоченевшую ладонь ключи от автомобиля.

Лена сидела на заднем сиденье машины, прислонившись к боковому стеклу и закрыв глаза. Она не отказывалась отвечать на вопросы и напоследок презрительно произнесла:

— А ты так и будешь всю жизнь на задних лапках прыгать перед богачами? Я тебя ненавижу… Ты ведь такая же нищая, а землю носом роешь, чтобы выслужиться… Если бы ты не полезла в это дело, никто бы никогда ничего и не узнал…

Я молча выбралась из автомобиля. Подошел мрачный Андрей. Мы хмуро переглянулись. Оба одновременно подумали об убитой девушке.

Дашка, Дашка, сероглазый, бессовестный ребенок, в которого было вложено столько любви, труда и заботы. Сколько понадобится лет жизни, чтобы забыть эту страшную картину — грязный спальный мешок на земле, море каштановых волос и то, во что превратились розовые щеки и веселые глаза?

Прошло три дня. Я осчастливила визитом родное предприятие. Потапов смотрел на меня скорбно и воодушевленно:

— Ну, как ты? Пришла в себя?

Я махнула рукой. Настроение было ужасным.

— Тут тебе передали…

Потапов протянул мне через стол, заваленный, Как всегда, бумагами, увесистый желтый пакет.

— Десять тысяч долларов. Гонорар. Ты все-таки нашла Дашу.

Я молча взяла пакет. Деньги я верну. Просто не смогу тратить их на платья и новый кафель для кухни: каждая купленная вещь будет напоминать о несчастной Дарье.

— Как родители?

Теперь настал черед Потапова расстроенно махнуть рукой:

— Сейчас для них жизнь кончилась. Ты понимаешь…

Вечером забежала Эванжелина. Теперь не было смысла бороться с ее влюбленностью, и она с упрямой настойчивостью околачивалась у Максима. Снова бросила меня в тяжелый период моей бурной биографии.

На кухне, освещенной теплым светом лампы, я рассказала ей то, что до этого пять раз рассказывала Андрею и представителю прокуратуры. Глаза Эванжелины горели любопытством, она содрогалась от ужаса, но не переставала молотить ореховые крекеры.

— В наше время деньги можно делать буквально из воздуха, Дарья одаренное дитя преуспевающего банкира — моментально сообразила, как сколотить независимый от родителей капитал. Она была энергичной, целеустремленной и привыкла добиваться своего.

Сначала меня удивила масса несоответствий. Дашина мама была убеждена, что дочь ведет размеренную жизнь привилегированного ребенка: ходит по вечерам в английскую школу, к репетитору и в косметологию. Правда, вопреки канонам, Даша еще и работала, но это считалось прихотью: родители рассматривали этот факт, как желание доказать свою независимость и самостоятельность. Сначала мы с тобой не могли выяснить, откуда взялась норковая шуба. Не в своем же туристическом бюро, где Даша к тому же числилась на полставки, она ее заработала? Английская школа, так же как и косметология, оказалась всего лишь прикрытием — чтобы уходить из дому. Таким же прикрытием были и тверские уик-энды: Даша говорила, что едет к Валерию, а на самом деле отправлялась на свою законспирированную квартиру. Квартиру и всю обстановку в ней она заработала самостоятельно благодаря своим изворотливым мозгам. Помнишь, мы ограбили фирму «Балтика»?

— Еще бы, — прохрустела набитым ртом Эванжелина.

— Тогда ты нашла в Дашином столе бланки и использованную ленту «Оливетти». Проглядев ее, я обнаружила несколько рекламных объявлений. Отправившись в библиотеку, я нашла газеты, в которых эти объявления фигурировали. Различные фирмы предлагали населению медицинские препараты по сходным ценам. Деньги за лекарства надо было перевести на абонентный ящик. Проехавшись по указанным адресам почтовых отделений, я выяснила, что ящики арендованы разными предприятиями, директора которых с подозрительным упорством подписывались фамилией «Д. Лозинская». Дарья сама рисовала бланки на компьютере, печатала их на лазерном принтере, отстукивала письма: «Просим предоставить в наше распоряжение абонентный ящик. Оплату гарантируем» или: «Просим опубликовать наше объявление пять раз в последующих номерах вашей газеты. Оплату гарантируем». Оставалось только ждать, когда доверчивые пенсионеры и матери больных детей вытрясут последние копейки из кошельков и со всей России птицами полетят в Москву почтовые переводы, а потом превратить все в твердую валюту, купить двухкомнатную квартиру в престижном районе, «девятку» цвета Гольфстрим, норковую шубу и т. д. Схема элементарна и надежна, учитывая веру нашего народа в печатное слово. Дарья, которую мы с тобой представляли милым, честным, добрым ребенком, оказалась талантливой авантюристкой. И, подозреваю, ее больше интересовал сам процесс добывания денег — ведь богатый папа с радостью обеспечил бы единственного ребенка всем, чем угодно.