Стиг Трентер - Нынче в порфире… Страница 49

Ближе к вечеру он решил, как говорится, сложить оружие и пойти в полицию. Написал и отправил вам, господин управляющий, то самое письмо. Он до смерти боялся сделать этот шаг и искал поддержки у человека, на которого мог положиться во всем, целиком и полностью. Выбор пал на вас, и это естественно. Вы же его старший брат, и ему ли не знать, как вы уважаете закон и порядок.

Откуда ваша сестра узнала о содержании письма, вы рассказали сами. Она поняла, что час пробил. Лео решил идти в полицию и выложить карты на стол. Этому нужно было помешать, любой ценой. Выход один — убить брата. Он назначил вам встречу внизу, у Шлюза. Стало быть, сначала он намеревался зайти в гараж и отыскать пистолет, а затем предъявить его полиции, как доказательство своей невиновности.

План убийства, видимо, сложился у нее быстро. Два поддельных письма, которые вызвали к Шлюзу вашу жену и Хелен Лесслер, поход в кино — для алиби. Она немедля начала готовить преступление. Где она взяла гостиничную бумагу, вы сами вычислили. Расставшись с вашей женой на площади Норрмальмсторг, она, должно быть, зашла в табачный магазин, написала поддельные письма — почерк брата она копировала превосходно — и отослала их с Центрального почтамта, спешной почтой.

Вечером она в урочное время ушла из кино, доехала до Шлюза, перешла через шлюзные ворота и пробралась в гараж через дверцу, выходящую непосредственно к шлюзу.

В поисках подходящего орудия убийства она схватила трубные клещи. Затем нашла место, откуда просматривались ворота гаража, и стала поджидать жертву.

Завидев брата, направившегося к смазочной яме, она прокралась туда и, пока он нагнувшись стоял в яме, нанесла ему смертельный удар.

Лео упал, секунду-другую она, вероятно, раздумывала, не стоит ли отыскать пистолет и взять его с собой. Но так или иначе, она этого не сделала. Услыхала приближающиеся шаги и скрылась тем же путем, каким пришла.

На той стороне шлюзных ворот ее ожидал неприятный сюрприз. Юный Фред! Рыбу удит, места другого не нашел! Время торопило — ее мысль работала с той же скоростью. Думаю, она сказала нечто вроде того, что ее преследуют агенты гестапо, переодетые полицейскими, и что он должен ее спасти. Мол, пусть скажет им, что вообще ничегошеньки тут не видел. Вероятно, она подкинула мальчишке немножко денег. И так или иначе назначила ему встречу назавтра утром.

Веспер Юнсон вздохнул.

— Дальше рассказывать в общем-то нечего. Она поехала домой и застала в своей квартире вашу жену, которая уже успела вернуться из кино. Тут, похоже, нервы у нее дали осечку. Она попросила вашу жену сообщить полиции, что из кино они возвращались вместе. Это было не просто глупо — это было ненужно.

Но хотя ложь и открылась, она не потеряла присутствия духа. Сразить ее могли только свидетельские показания мальчика. Если полиция заподозрит, что к чему, она очень скоро добудет из мальчугана правду.

Начальник уголовной полиции смотрел на Нильса Лесслера.

— После вчерашнего допроса на Бергсгатан вы поехали прямо к сестре, верно?

Он кивнул.

— Я знал, что там моя жена.

— Да-да. Позвольте еще один вопрос. Вы что-нибудь говорили сестре о мальчишке? Вы же столкнулись с ним в дверях моего кабинета.

Нильс Лесслер задумался.

— Да, действительно. В смысле, я сказал сестре про мальчишку.

— Вот видите! — воскликнул Веспер Юнсон.— Ее опасения тотчас и подтвердились. Полиция уже заинтересовалась мальчишкой.

Одно преступление влечет за собой другое. Мальчишку необходимо убрать. Выбора нет. За ночь у нее созрел план. Предельно простой, дьявольский и совершенно без риска.

Сегодня с утра она явно первым делом позвонила на железную дорогу или на Лильехольменскую станцию и узнала, когда вечером проходят товарные поезда. Затем в условленном месте встретилась с мальчиком. И преподнесла ему очередную байку. Гестапо-де опять орудует вовсю. Охотится за важными документами, спрятанными между рельсами в туннеле у Лильехольмена. Самой ей туда нельзя — она боится, что за ней следят. Совершить этот героический поступок может только один человек — малыш Фред. От него зависит ее жизнь и жизнь многих других людей. Представьте себе, как загордился мальчишка! Она дала ему карманный фонарик и часы и хорошенько внушила, что надо точно соблюсти время.

Маленький усач опять вздохнул.

— Остальное вы знаете,— добавил он и ненадолго замолчал.

Мне не давала покоя одна деталь, и я спросил:

— Зачем она подложила пакет с ароматической солью и окровавленное полотенце в подвал к Хелен Лесслер?

Веспер Юнсон по-прежнему буравил взглядом темноту, потом сказал:

— А это вовсе не она. У нее и в мыслях не было привлекать внимание полиции к ванной и уничтоженным следам крови.

Что верно, то верно, согласился я.

— Но кто-то же подсунул Хелен коробку.

Он наклонил голову.

— Наверняка это был Лео Лесслер. Он ведь слонялся вокруг, торчал в ее парадной.

— Знаю. Но вы вроде бы думали, что он хотел узнать, почему она ездила на Урведерсгренд, и надеялся, что она подтвердит его алиби.

— Я и сейчас так думаю,— ответил он.— Но не забывайте, Лео Лесслер был человек нервный и нерешительный, к тому же он попал в безвыходное положение. Разве нельзя допустить, что в какой-то момент он поддался соблазну навести подозрение на Хелен? Он наверняка знал, что она умолчала о своей поездке на Урведерсгренд. Анонимная записка: «Спросите Хелен Лесслер, что она делала вечером в понедельник на Урведерсгренд» — рано или поздно приведет к обыску в доме, и если полиция обнаружит в подвале у молодой дамы окровавленное полотенце с монограммой Свена Лесслера, Хелен окажется в более чем незавидной ситуации. Коробка с ароматической солью, исчезнувшая из ванной ее свекра, доконает Хелен. Вот Лео Лесслер и подложил в подвал компрометирующий материал. Однако он так и не довел свой план до конца, и это весьма характерно. Совершенно в духе его полнейшей бестолковости в последние дни. В общем…

Он вдруг умолк и быстро поднял голову. В ту же секунду машина резко затормозила. В свете фар посреди мостовой стоял, вскинув руку, полицейский.

Веспер Юнсон выскочил наружу, я за ним. Мы остановились у крутого поворота. Справа за березовой рощицей виднелись какие-то виллы. На узкой боковой дороге был припаркован патрульный автомобиль. Опустив голову, начальник уголовной полиции выслушал тихий рапорт полицейского. Потом кивнул и обернулся.

Нильс Лесслер как раз вышел на шоссе. Тяжелое лицо было бледно и напряженно. Губы беззвучно шевелились. Веспер Юнсон взял его за плечи.

— Вашей жены здесь нет. Думаю, вам надо поехать домой,— сказал он просительным тоном.

— Но… но я…— забормотал Нильс Лесслер.

Усач сделал знак нашим двум полицейским.

— Отвезите управляющего Лесслера в город, — тихо распорядился он. — И сообщите мне, куда он направится.

Все трое сели в машину. Бессильные протесты умолкли, двери захлопнулись, и «вольво» покатил прочь. Веспер Юнсон глубоко вздохнул, повернулся и зашагал в другую сторону. Полицейский, который остановил нас, шел впереди, как бы указывая дорогу. Прохладный ветерок шелестел в березовой листве, где-то неподалеку распевал певчий дрозд.

За поворотом стояла молчаливая кучка людей. У обочины лежали велосипеды. До меня донесся голос полицейского:

— Мы были метрах в пятидесяти, когда все произошло. Она врезалась прямиком в скалу.

В скалу? Я поднял взгляд. Да, действительно. Там, через дорогу, за низким кустарником, темнело каменное взлобье, окруженное статными соснами. Отвесная круча.

Мы сошли с проезжей части, пролезли сквозь кусты. Сломанные деревца, примятый шиповник. Будто танк прошел.

Внезапно передо мной вырос синий «Нэш». С чудовищной силой он врезался в скальную стену. Капот смялся в гармошку, передние крылья были словно скомканы дланью великана. За покрытым трещинами стеклом виднелась фигура водителя.

Кто-то сказал:

— Все было кончено в одну секунду. Позвоночник сломался, ясное дело.

Открыв заднюю дверь, Веспер Юнсон влез внутрь, нагнулся над мертвой и зажег фонарик. Я заглянул ему через плечо. Старомодная шляпка съехала набок, траурная вуаль черным облаком растеклась по бежевой спинке сиденья.

Веспер Юнсон легонько взялся за шляпку и осторожно приподнял. Вуаль шурша потянулась следом.

Я прямо остолбенел.

Где же седые волосы, собранные на затылке в пучок? В холодном свете золотом искрилась белокурая грива.

Голова покойной склонилась к плечу, я увидел округлую щеку, вздернутый носик. Поначалу я просто не мог осмыслить случившееся. В мозгу не укладывалось.

В машине была Мэри Лесслер.

Веспер Юнсон покачал головой.

— Надеюсь, вы не думаете, что мне доставляет удовольствие мучить людей,— сказал он.— Ведь Нильс Лесслер сам был уверен, что за рулем «Нэша» его сестра, а жена без сознания лежит на полу автомобиля. На самом деле все было наоборот. Когда Мэри Лесслер поняла, что игра проиграна, она гаечным ключом ударила золовку по голове, поменялась с нею шляпой и поехала прочь. Я все понял, но не стал разубеждать Нильса Лесслера. Открой я ему правду, он бы, глядишь, пошел на попятный и сказал, что утром во вторник жена спокойно спала. А так он, ничего не подозревая, выложил, что она каталась верхом. Но во вторник она в манеже не появлялась. Я проверял. Вместо этого она поехала в Стокгольм и похитила стакан на Урведерсгренд.