Эллери Куин - Последний удар. Лицом к лицу Страница 49

Потягивая пиво и покуривая старую трубку в ближайшем пабе, Берк осведомился:

— Значит, вы Квин-младший? Это фантастика.

— Неужели? — отозвался Эллери.

— Я имею в виду, встретить вас вот так. Не прошло и пятнадцати часов с тех пор, как я пребывал в обществе вашего отца.

— Моего отца?

— Инспектора Ричарда Квина из Главного полицейского управления Нью-Йорка, — торжественно произнес Берк.

— Вы только что прилетели?

Шотландец кивнул.

— Но я видел, как несколько минут назад вы покупали билет назад в Нью-Йорк.

— Сойдя с самолета, я обнаружил поджидающую меня телеграмму от инспектора Квина. Кажется, произошли изменения в деле, которое первый раз привело меня в Штаты. Он хочет, чтобы я немедленно летел обратно.

— В этом весь папа, — усмехнулся Эллери. — Он не упоминает, почему?

— Нет, но телеграмма содержит слово «срочно».

— Должно быть, это важно. — Эллери с благодарностью принял еще одну кружку эля у барменши, которая выглядела так, будто могла принести на ладони целый бочонок. — Что это за дело, Берк? Не из тех ли, которым у меня не хватает сил противостоять?

— Не знаю, сколько вы в состоянии вытерпеть. — Берк улыбнулся толстой барменше и зарылся каледонским[114] носом в кружке. Он был весьма недурен собой.

Они полетели на запад, сидя плечом к плечу. По поводу своего дела шотландец молчал, несмотря на все намеки Эллери, словно работал на ЦРУ. Впрочем, на прочие темы он охотно распространялся. Ранее Гарри Берк был детективом-инспектором Скотленд-Ярда, но недавно ушел в отставку, чтобы создать собственное агентство.

— Вначале бизнес продвигался со скрипом. Если бы не мои связи в Ярде, я бы еле сводил концы с концами. Но комиссар Вейл был очень любезен.

Эллери понял, что теперешнее расследование Берка было результатом любезности Вейла. Дело поступило в Скотленд-Ярд, но Вейл, сочтя его неподходящим для Ярда, порекомендовал для этой работы Берка. Эллери подозревал, что это было отнюдь не первой услугой Вейла подобного рода. Поэтому Берк теперь прыгал с места на место.

— Но я холостяк, — продолжал он, — и не обязан отчитываться перед какой-нибудь нудной особой в своем местопребывании. Нет, и на повестке дня никого не предвидится, благодарю покорно. Я слишком мало нахожусь на одном месте, чтобы у меня возникла привязанность к какой-нибудь женщине.

— А по-моему, — поддразнил его Эллери, — вас ничего не стоит подцепить на крючок.

— Еще не родился рыболов, способный меня поймать.

— Подождите, пока не окажетесь на моей стороне пирога. Американские женщины любят ловить рыбку, которая срывается с крючка.

— Но вас они, похоже, упустили, Квин.

— Ну, я умею увертываться со дня рождения.

— В таком случае у нас много общего.

Это оказалось соответствующим действительности, включая склонность к маленьким разногласиям. Ко времени приземления в Гэндере они дружелюбно пререкались по поводу того, как следует подавать шотландского копченого лосося — с луком или без, — и едва не пропустили наступление Нового года, которое произошло во время продолжения полета.

В аэропорту Кеннеди они приземлились рано утром 1 января в тумане, чуть менее густом, чем тот, который окружал их в Гэндере.

— Нет смысла в такой час искать ощупью комнату в отеле, Гарри, — сказал Эллери. — Поехали ко мне домой.

— Нет-нет. Я не могу причинять неудобства вам и инспектору.

— Чепуха. У меня в кабинете есть кушетка. Кроме того, это поможет вам поскорее выяснить, почему мой отец вернул вас в Нью-Йорк. — Но этот пробный шар не вызвал у Гарри Берка никакого ощутимого отклика, кроме добродушного кивка. — Такси?

Они проехали на север через Таймс-сквер, которая выглядела как призрачный город, куда вторглось перекати-поле.

— Все-таки люди ужасные грязнули, верно? — заметил Берк, указывая черенком трубки на мусор. — Каждый раз, когда я вижу такое, я вспоминаю последнюю сцену в «На берегу».[115]

— Может быть, грязнули тоже ее вспоминали.

Прибыв в квартиру Квинов, они не обнаружили там инспектора ни в кровати, ни где-либо еще.

— Отмечает Новый год? — рискнул спросить Берк.

— Только не папа. Если он ушел, то по делу. Что это?

В кабинете Эллери к его пишущей машинке был прислонен лист бумаги с сообщением, написанным неровным почерком старика: «Дорогой сын, некая мисс Роберта Уэст с Восточной Семьдесят третьей улицы хочет, чтобы ты ей позвонил, как только вернешься, — в любое время. Я по уши в одном деле. Скоро тебе звякну. Совсем забыл — с Новым годом!»

Внизу стояла подпись «Папа» и был добавлен телефонный номер.

— Это образец семейной жизни Квинов? — осведомился шотландец.

— Только в случае чего-либо экстраординарного. Обычно мы с папой встречаем Новый год, подремывая у телевизора. — Эллери набрал номер. — Поставьте чемоданы в мою спальню, Гарри, она вон там. Да, а бар в гостиной, если хотите выпить… Алло!

— Эллери Квин? — послышался обеспокоенный голос.

— Да. Я получил сообщение с просьбой позвонить мисс Уэст.

— Я мисс Уэст. Чудесно, что вы позвонили мне так рано. Мне сказали по телефону, что вы летите из Англии. Вы только что прибыли, мистер Квин?

— Да. В чем дело, мисс Уэст?

— И вы говорите из дому?

— Да.

— Я бы хотела приехать.

— Сейчас? — удивленно переспросил Эллери. — Я еще не брился, не завтракал, а сон в трансатлантическом авиалайнере едва ли можно назвать отдыхом. Не может ли это подождать?

— Я тоже не спала, ожидая вашего звонка. Пожалуйста…

Судя по голосу, она была хорошенькой девушкой. Поэтому Эллери вздохнул и осведомился:

— Вы знаете адрес?

Глава 2

Роберта Уэст оказалась еще более хорошенькой, чем сулил ее голос. С первого же взгляда Эллери мысленно отметил ее ярлыком «Театр», добавив в скобках «маленький?». У нее были изящная фигура, светлая кожа, рыжевато-каштановые волосы, блестящие глаза с темными тенями бессонной ночи или огорчений и очаровательная родинка на правой щеке, похожая на крошечного мотылька. Вывод Эллери относительно ее профессии был сделан на основании ряда быстрых наблюдений — того, как она шла и вскидывала голову, несколько напряженной осанки, умения контролировать работу мышц, а главное — четкой, словно тщательно тренированной дикции. На ней были юбка, свитер из шерсти, похожей на ангорскую, модное пальто, наброшенное на плечи, шарф, чей рисунок мог бы принадлежать Пикассо, и перчатки с крагами. На миниатюрных ножках красовались туфельки без каблуков с пряжками в виде бабочек — последние, как не сомневался Эллери, были выбраны с целью уравновесить родинку на щеке.

В целом девушка являла собой настолько явный образец умения создавать впечатление небрежности, что Эллери ощутил искушение усомниться в собственных выводах. Он знал по опыту, что, если женщина выглядит так, словно только что сошла со страниц журнала «Вог», она почти всегда оказывается прислугой в чьем-то офисе.

— Вы актриса, — сказал Эллери.

Блестящие, почти обжигающие глаза в удивлении расширились.

— Откуда вы знаете, мистер Квин?

— У меня свои методы, — усмехнулся он, провожая ее в гостиную. — Это мистер Берк. Мисс Уэст.

Девушка что-то пробормотала, а Гарри Берк произнес «здравствуйте» таким тоном, будто обо что-то споткнулся.

— Я пойду умоюсь, Эллери, — с неохотой сказал он, направляясь к кабинету. — Или еще чем-нибудь займусь.

— Возможно, мисс Уэст не станет возражать против вашего присутствия. Мистер Берк — частный детектив, прибывший из Лондона по делам.

— В таком случае конечно, — быстро отозвалась мисс Уэст, почему-то опустив голову.

Берк, устремив на Эллери взгляд преданного пса, скользнул к одному из окон и остановился там, уставясь на девушку.

— А теперь, — сказал Эллери, когда девушка села и взяла зажженную для нее сигарету, — может быть, перейдем к делу, мисс Уэст?

Несколько секунд она сидела неподвижно.

— Я едва знаю, с чего начать… — Внезапно девушка склонилась вперед и стряхнула пепел в пепельницу. — Полагаю, вы помните Глори Гилд?

Эллери, безусловно, помнил Глори Гилд. Он предпочел бы признаться в недостатке любых чувств, но только не в амнезии. Эллери не просто помнил Глори Гилд — он слушал ее в молодости развесив уши, мечтал о ней, и одно воспоминание о ее голосе вызывало у него дрожь. Воспоминания были всем, что оставалось людям, которых пресс-агент в пору расцвета таланта Глори Гилд не слишком удачно именовал ее «клевретами».

О да, Эллери слышал Джи-Джи, как называли Глори Гилд близкие ей люди (к коим он, увы, никогда не принадлежал), а в лунные ночи, чувствуя свои года, нередко ставил ее старые пластинки на 78 оборотов. Это было то же самое, как если бы девушка с рыжевато-каштановыми волосами упомянула Хелен Морган, Галли-Курчи или девочку с пульсирующим горлом в фильме «Волшебник из Оз».[116]