Не надо было вмешиваться - Михаил Александрович Михеев Страница 49

– Простите… – Он тронул бабку за плечо. Ощущение было таким, словно сунул пальцы в толстый слой хорошенько слежавшейся пыли. С легким усилием преодолев непроизвольно возникшую брезгливость, Игорь спросил: – Не подскажете, что здесь произошло?

– А ты сам-то, милок, кем будешь?

Бабулька смотрела цепко, и глаза ее почему-то напомнили Игорю оптические прицелы. Он их, правда, только в кино видел, но все равно похоже. Ох, наверняка расскажет про него подругам какую-нибудь гадость, просто так, из любви к искусству, а те будут сидеть и поддакивать. Впрочем, как раз это неважно, особого дела до мнения старых дур ему, в общем-то, нет.

– Да проезжали мимо, – неопределенно ответил он. – Решили дорогу через двор срезать. А тут такое… Вот и пришлось остановиться. Да и интересно же.

Отмаз выглядел правдоподобно – проехав через этот двор, и впрямь можно было сэкономить немного времени, главным образом благодаря возможности объехать чертовски неудобный светофор. Бабка, сразу видно, купилась, во всяком случае, бормотнула сердито насчет тех, кто вместо того, чтоб работать, по их двору ездит и спать не дает. М-да… А ведь на дворе – белый день, так что насчет спать – это интересно. Впрочем, старуха тут же сообразила, что перед ней свободные уши, и понеслось…

Если верить ей, все случилось крайне просто и буднично. Она, как обычно, сидела на кухне, у окна, глядя во двор, когда из противоположного дома выпала женщина. Пролетела, ударилась – все. Кричала ли? Ну, наверное, кричала, но из квартиры слышно не было. А вообще, девка эта, которая из окна выпала, она нехорошая была, невежливая. Бывало, пройдет мимо – и не поздоровается даже. (И с чего это Владе с незнакомой старой курицей здороваться, цинично подумал Игорь.) И мужики к ней ходили. Часто? Ну, она же не считала, но в последнее время регулярно с одним и тем же приезжала. Немолодой, импозантный, дорого одет, на хорошей машине, не пара ей, в общем. Другое дело, старухиной внучке вот такой бы точно подошел, но не этой шалаве, нет, не этой. Почему шалаве? Да потому что когда кавалер уезжал, к ней другой приходил, помоложе. Какой? Ну, лицо она не видела. Почему именно к ней? Так видели один раз, как они под ручку шли…

Словом, такая вот информация к размышлению. Ее Игорь и пересказал чуть позже в машине, постаравшись на сей раз не упустить никаких, даже самых маленьких нюансов. Сергей кивнул и сообщил, что, в принципе, то же самое услышал от знакомого пэпээсника. Единственно, рассказ Сергея был чуть менее насыщен размышлениями на тему нравов современной молодежи, в нем отсутствовали даже намеки на личную жизнь Влады, о которой полицейский попросту ничего не знал, зато присутствовала информация о том, откуда девушка выпала. Получалось, из окна собственного подъезда, а не из квартиры, окна которой вообще выходили в другую сторону, на улицу. И окно было раскрыто, а не выбито.

– …В общем, полиция ставит на самоубийство, – резюмировал Сергей, – и будет всеми силами придерживаться именно этой версии. Я их прекрасно понимаю, лишние хлопоты никому не нужны.

– В свете последних событий мне в самоубийство как-то не очень верится, – подал голос молчавший до того Принц.

– А мне, кстати, верится… – Игорь был мрачен. – Почувствовала, что ее вот-вот за жабры возьмут, и…

– Для того, чтобы хоть что-то почувствовать, она была слишком глупа. Ее просто убрали и обрезали тем самым единственную ниточку.

– Очень интересно, – почесал подбородок шеф. – По всему выходит, вышвырнул ее кто-то, кому она, с одной стороны, доверяла, а с другой, в квартиру почему-то не пустила. Странно это.

– Да ничего странного, – махнул рукой Сергей. – Просто этот кто-то мог не успеть, она уже вышла из квартиры и спускалась по лестнице. Обратите внимание, жила она на восьмом, а выбросилась из окна между шестым и пятым.

– Логично. Интересно узнать, кто к ней приезжал. Тот, кто постарше, это, скорее всего, Вольский. А вот кто второй?

– А главное, зачем, если и так имеется официальный ухажер, – вставил Игорь.

– Это-то как раз просто, – цинично усмехнулся Принц. – Хронический недотрах. Наш Ярослав Семеныч – мужчина в годах, так что, думаю, девушке его попросту было мало.

– Может быть, может быть, – задумчиво протянул шеф. – Ладно, чего сидеть. Поехали.

Однако прежде, чем они тронулись с места, вновь зазвонил телефон Игоря. Сергей поморщился:

– Слушай, ты бы мелодию поменял, что ли. А то как услышишь, так бар «Голубая устрица» вспоминается.

– Успокойся, это уже давно считается классикой. Композиция «Эль Бимбо», слышал про такую?

– Не слышал и слышать не хочу. Бери уже трубку.

Игорь пожал плечами, отметил, что номер в очередной раз скрыт, и нажал на кнопку громкой связи.

– Игорь Петрович, – без всяких предисловий раздалось с той стороны. – Вам же сказали сидеть тихо и не высовываться. Теперь из-за ваших резких телодвижений одна девушка уже погибла, а двух других, если не перестанете лезть в чужие дела, вы получите по частям.

Резкие, короткие гудки. И мрачный голос шефа:

– Вот теперь точно поехали…

На сей раз, когда прозвучала сакраментальная фраза про самообслуживание, никто отказываться не стал. Сидели, пили кто кофе, кто чай… Молчали. Да и о чем им было сейчас говорить? На душе было муторно. В конторе про Владу еще не знали, ну да самое позднее завтра узнают. Такое начнется… А пока, чтобы не давать повода к пересудам о зачастивших к шефу «лизоблюдах» (а ведь так и скажут, волки, в офисах закон джунглей – норма), они поехали на его дачу; от дома покойной Владиславы она располагалась максимум в пятнадцати минутах езды. Это вам не Москва, ребята; по сравнению с мегаполисами компактные города в провинции имеют свои преимущества, и одно из них в том, что все рядом.

В доме, большом, двухэтажном, было тепло, так как шеф предпочитал жить именно здесь, а не в городской квартире. Там он появлялся дай бог раз в неделю, а здесь обитался постоянно. Раньше Игорь здесь не бывал, а сейчас, заходя, лишь уважительно присвистнул. В столице такие хоромы стоили, наверное, «лимонов» пятнадцать, ну а здесь хоть и втрое дешевле, но для него все равно неподъемная сумма. Причем не деревянный, как у Забелина, а кирпичный, и кирпич явно привозной, так