Артур Апфилд - Из собрания детективов «Радуги». Том 1. Страница 5

— Сержант Букер из Уиндема просил передать: хорошо, если бы вы остались на месте происшествия до прибытия констебля Ирвина. Он выехал из Уиндема раньше, чем была отправлена телеграмма. Добираться ему, конечно, дальше, зато с того конца дорога лучше.

— Можем трогаться, инспектор, — сказал Сэм Ледлоу. Однако им пришлось еще минут пять подождать доктора, который явился с полными руками клади. Бони взял у него большую и тяжелую дорожную сумку и поставил в машину, а доктор тем временем устроился на заднем сиденье, обложившись подушками.

— Надеюсь, у нас имеется запас продуктов? — осведомился он.

— А как же, — откликнулся Сэм. — Гунн об этом позаботился.

— И достаточно чая, сахара, воды и бензина? — не унимался доктор.

— Да, и даже бутылка рому к чаю, док, — успокоил его Гунн.

Сэм, вся одежда которого по-прежнему состояла из промасленных шорт, втиснулся за руль. Тщедушный Гунн уселся рядом. Бони расположился на заднем сиденье, и путешествие началось. Фары вспороли тьму, и тени углубили рытвины и ухабы на петляющем между домов проселке, громко названном улицей. Бони сразу же проникся благодарностью к доктору за совет взять подушку, ибо у Рамсеева драндулета, похоже, напрочь отсутствовали рессоры.

Тряска продолжалась всю ночь, и к рассвету Бони сполна изведал прелести того, что австралийские карты именуют Большой Северной Дорогой. Но когда солнце уже собралось увенчать собой рождение нового дня, он был вознагражден великолепным зрелищем.

Небо на востоке окрасилось пурпуром. Склоны Черного хребта вспыхнули нежно-розовым светом. Вскоре пурпур посветлел, и небо приобрело медный оттенок. Медь горела все ярче, пока не превратилась в сияющее серебро; розовые горы подернулись багрянцем, и, когда встало солнце, багрянец исчез, сменившись серо-зелеными тонами.

Спустя час Сэм крикнул:

— Вот он!

Как совсем недавно Сэм, Бони увидел джип вплотную, когда их машина выскочила на пригорок. Сэм затормозил на том месте, где раньше стоял его грузовик. Несколько ворон вызывающе закаркали с голых ветвей баобаба.

Никто не произнес ни слова и не пошевелился. Джип стоял в стороне от дороги, там, куда его откатил Сэм, и за рулем отчетливо виднелась завернутая в одеяло фигура. Одеяло было серое, и фигура походила на грубо вырубленную из гранита сидячую статую. Наконец Бони заговорил — отрывисто и деловито:

— Остановимся здесь и позавтракаем. К джипу не подходить. Нужно дождаться констебля Ирвина. Когда он, по-вашему, будет здесь, Сэм?

— Если обошлось без проколов, то вот-вот, — отозвался Сэм. — Пошли, Гунн, надо развести костер. У меня уже брюхо к хребту присохло.

Сэм разжег костер, а Гунн вытащил из машины ящик с провизией. В котелок налили воды из бочонка, и доктор, с жестянкой кофе в одной руке и бутылкой бренди в другой, стоял и ждал, когда она закипит.

Бони обошел вокруг джипа, который напоминал брошенный корабль, наскочивший на риф. Бугор был усеян щебенкой и осколками бурого железняка, подобно тысячам других таких же возвышенностей, всхолмивших неглубокую долину между хребтами. Большая Северная Дорога представляла собой две параллельные колеи, выбитые колесами машин. Между колеями и по обе стороны от них росли спинифекс и пучки мятлика.

Вскоре доктор позвал Бони, и тот присоединился к сидящим у костра. Сэм налил ему кофе в эмалированную кружку, а доктор стал настойчиво предлагать бренди. Гунн поджаривал куски мяса на лезвии лопаты.

— Совсем как в старые добрые времена, — бормотал он. — Я не раз уже думал: а не хватит ли мне при кабаке околачиваться, локтями стойку протирать? Теперь вижу: точно, хватит. До чертиков надоело. Тебе ведь сменщик нужен, а, Сэм? Может, меня возьмешь? Из меня бы что надо компаньон вышел.

Они молча и с аппетитом позавтракали, а потом закурили в ожидании полицейского из Уиндема. Мертвец тоже ждал в своем джипе. Бони нарушил молчание:

— Вы говорили, доктор, что констебль как будто поехал на юг, в направлении пустыни. А его находят мертвым примерно в девяноста милях к северу от Лагуны Эйгара…

— Именно так, инспектор, — подтвердил доктор Морли. — Признаться, я ничего не понимаю. Ты ведь тоже слышал, что Стенхауз поехал на юг, а, Гунн?

— Точно. Все в поселке думали, что Стенхауз отправился патрулировать в сторону Лерой-Даунс. Во всяком случае, так сказал Джеки Масгрейв. Сам-то Стенхауз никогда много не рассказывал. Скрытный был малый. Черта с два поймешь, что у него на уме.

— Джеки Масгрейв? Это его трекер?

— Он самый. Почти три года со Стенхаузом проработал, — ответил Гунн, подкручивая кончики своих задиристых усов. — Хороший трекер, все говорят, и со Стенхаузом на короткой ноге был. Стенхауз вполне мог ему велеть слух распустить, будто он на юг едет, хотя сам на север собрался. Так, наверно, и было. Нашли-то его здесь, на севере.

— Долго он в поселке прослужил? — поинтересовался Бони.

— Семь с лишним лет.

— Он, кажется, вдовцом был?

Гунн как-то сразу помрачнел. Ответил Сэм Ледлоу:

— Жена его три года назад померла. Док вам о ней расскажет.

Но доктор Морли промолчал. Он по-прежнему сидел на корточках, не снимая плаща, и, будто завороженный, смотрел на голубоватые спирали дыма, поднимающиеся от костра. Снова заговорил водитель грузовика:

— Поколачивал он жену, Стенхауз. А она ростом с ребенка была, ну и не вынесла. Будь она моей сестрой, Стенхауз еще тогда пулю получил бы. Все должно быть по справедливости, так я считаю. Хорошая взбучка ни одной бабе не повредит, но такой, как Стенхауз, любую в гроб вогнал бы.

Сэм выхватил из костра уголек и зажег трубку. Доктор Морли налил себе еще бренди, добавив немного кофе. Гунн сосредоточенно смотрел на ворону, дерзко каркавшую с ветки акации. Бони встал и не спеша отошел в сторону.

Трое мужчин тайком наблюдали за чужаком, подмечая его походку, манеру держаться. Наблюдение вошло у них в привычку и давало пищу для рассуждений и выводов.

— В нем есть аборигенская кровь, уж это точно, — пробормотал Сэм.

— Четверть, я думаю, — дополнил Гунн. — Хотя человек он приличный.

После паузы критический разбор подытожил доктор Морли:

— С ним все ясно. Звание свое заслужил, потому как не только читать-писать, а еще кое-чему научился. Светлая голова, зоркий глаз — многого добился. И если кому-нибудь из вас двоих есть что скрывать, держите ухо востро. А ты, Сэм, сглупил, когда сказал, что сделал бы, будь миссис Стенхауз твоей сестрой.

— Почему? Что я такого сказал?

— А то, что у миссис Стенхауз был брат, и ты помнишь, что произошло в день ее похорон.

4

Бони берется за дело

Старший констебль Ирвин поначалу не понравился Бони. Однако вскоре первое впечатление рассеялось.

Ирвин приехал на небольшом выносливом грузовичке; его трекеры, как и было им положено, путешествовали в кузове, на ящиках с грузом. Ирвин вылез из кабины и зашагал навстречу инспектору Наполеону Бонапарту. Он держался неестественно прямо — не столько оттого, что у него затекла спина, сколько из субординации.

Ирвин был высок, широкоплеч и немного нескладен. При ходьбе он слегка загребал ногами — результат многих лет, проведенных в седле. Лет тридцати пяти на вид, он был рыжеволос, голубоглаз, большерот. С красновато-загорелого лица, похоже, никогда не сходила улыбка. Прежде чем заговорить, он усмехнулся, точно ему послышалось что-то забавное в жуткой разноголосице слетевшихся на мертвечину ворон.

После взаимных представлений Ирвин сказал:

— Вчера ночью нам удалось связаться с управлением, и шеф предложил, чтобы вы взялись за это дело, раз уж оказались здесь. Он передает вам привет, сэр, и обещает ближайшим самолетом направить в Лагуну человека, который примет участок Стенхауза.

Светло-голубые глаза Ирвина были серьезны, и именно в этот момент Бони почувствовал, как исчезает его первое впечатление о констебле.

— Отлично, Ирвин, — произнес он. — Я охотно возьмусь за эту работу, если вы мне поможете. Возможно, дело простое, а возможно, и нет. Лично я надеюсь на последнее. Вы уже завтракали?

— Да. На рассвете сделал остановку и подкрепился.

— Тогда выпейте с трекерами кофе, и сразу же приступим. Мы еще ничего не делали. Ледлоу накрыл труп одеялом, когда проезжал здесь вчера.

Они направились к сидящим у костра, а оба трекера остались стоять возле пикапа.

Спутники Бони встретили Ирвина по-свойски, хотя, похоже, хорошо знали, что улыбчивая наружность этого здоровяка — всего лишь маска. Ирвин взял чью-то немытую кружку, плеснул себе кофе, добавив немного докторского бренди.

— …Спасибо, я уже завтракал. Эй, Ларри, Чарли! Тащите сюда ваши кружки.

Они подошли, двое чернокожих темноглазых парней в армейских шинелях поверх обычной одежды, в широкополых фетровых шляпах и ботинках военного образца. Они отчаянно гордились своей формой, заставлявшей всех аборигенов относиться к ним с величайшим уважением. Налив трекерам кофе, Ирвин велел им вернуться к пикапу. Бони попросил Сэма Ледлоу подробно рассказать обо всем, что он сделал, обнаружив мертвого полицейского. Выслушав водителя грузовика, они с Ирвином перекатили джип на его первоначальное место, туда, где камни были закапаны кровью.