Анна и Сергей Литвиновы - Золотая дева Страница 5

– А как он открывается? – растерялась Милена.

В глазах ее спасителя промелькнуло искреннее восхищение. Он пробормотал:

– Нет, ну, бабы! Кто вам только права дает?!

– А нас в автошколе открывать капот не учили, – улыбнулась она.

– Но сейчас-то ты на дороге, – хмыкнул тот.

– А что – на дороге мужчин нет?! – возмутилась Милена.

И через пару минут уже знала, что зовут ее спасителя Сашей и работает он (верно Машка предположила) охранником у Кривцовых, а сейчас только что сменился с дежурства и, вообще-то, ужасно устал и хочет спать, и совсем у него нет желания пачкать руки об ее «Мини Купер».

– Я вас отблагодарю, – поспешно заверила Милена. Облизнула губы и добавила: – Горячо…

…А когда злосчастный ключ был найден («Это слесари на сервисе, наверно, забыли, вот гады!» – возмущалась Милена), Саша, естественно, пригласил ее в ближайшее кафе. Для продолжения знакомства.

А потом и на убийство разговор перешел. Почти сам собой.

(«Это не в вашем поселке позавчера няню убили? А то смотрю, дома вроде знакомые по телику показывают». – «Ха, в поселке! Это вообще у нас случилось!» – «Да вы что? Расскажите, пожалуйста! Так интересно! Я просто обожаю убийства и всякие такие ужасы!»)

И, конечно, охранник взялся, не жалея ярких красок, повествовать.

И самым удивительным оказалось, что он тоже считал: в смерти няни запросто может быть виновна… малолетка Лиза.

Милена внутренне напряглась. А вслух недоверчиво произнесла:

– Да о чем вы говорите? Я вчера смотрела в «Патруле дежурном». Няню эту, по-моему, ножом убили? Как это могла девчонка сделать? Она, что ли, Геракл какой-то?

– Не Геракл – обычная сопля, – согласился Саша. – Тем более что няню, прежде чем убивать, по затылку шарахнули… Лизке, конечно, это не под силу. Но вот наблюдать за процессом она могла. Запросто. Знаешь, почему я так говорю?

– Не знаю. По телевизору про это не было, – покачала головой Милена.

– Еще бы, – хмыкнул Сашок. – Секретная информация! Но тебе, так и быть, скажу. У няни под рукой Лизину игрушку нашли. Ее котенка любимого. Плюшевого. Тишкой зовут. Весь кровью пропитался…

– Да ладно! – потрясенно произнесла Милена.

– Зуб даю! Его к вещдокам приобщили…

– Занятно… – протянула Милена. – А комната этой няни, ты говоришь, рядом с Лизиной?

– Да. Смежные. Сначала Лизина, а за ней – нянькина.

– А окна были закрыты?

– Ясное дело! – хмыкнул охранник. – У нас везде сплит-системы. К тому же это третий этаж.

– А Лиза ночами крепко спит?

– Няня жаловалась, что нет. Просыпалась по нескольку раз за ночь, плакала, что-то страшное ей снилось. Ей даже успокоительные прописывали.

– Значит, она могла что-то видеть. Или – слышать.

– Но паники не подняла. А утром совершенно спокойно вышла из комнаты и отправилась жаловаться Володину, ну, это наш старший, что няня ее не любит.

– А менты с Лизой не говорили? – заинтересовалась Милена.

– Да без толку с ней говорить! – пренебрежительно отмахнулся охранник. – Это ж ребенок! У меня вон у самого племянник такой же, как эта Лиза. Сплошные фантазии на уме. Вчера говорит мне: «Я в садике одну девочку убил. Юлю, которая меня обижала. И закопал ее на детской площадке, там, где деревянный домик заброшенный».

– Ужас!

– Обычное дело, – охранник уперся взглядом в безымянный палец ее правой руки без кольца и наставительно закончил: – Своих детей заведешь – сама убедишься.

– А сколько людей в ту ночь было в доме? – перевела разговор Милена.

– Папаша с мамашей, – начал перечислять Саша. – Двое горничных. Повариха. Трое охранников – это вместе со мной. И садовник с женой – но эти во флигеле, на краю участка живут.

– А кто-нибудь посторонний мог в дом попасть?

– Ни в жизнь. По периметру участка четыре видеокамеры. И ночью они все на запись включены. А днем мой сменщик на входе у мониторов сидит. Всех пасет. И тоже никого он не видел…

– А какие-нибудь поставщики продуктов не приходили?

– Этих дальше дежурки на входе не пускают.

– Ремонтники? Сантехники?..

– Тоже нет. Только вечером адвокат Кривцова приезжал, Нуриком зовут. Но он уехал где-то в одиннадцать. Настька еще жива была – они с нашей горничной в кухне болтали… Слушай, а чего ты так прицепилась к этому убийству?.. Ты, может, из милиции?..

– Я что, похожа на милиционера?.. – округлила глаза Милена.

И легонько коснулась своей ногой ноги охранника. Тот, не чинясь, опустил лапищу ей на плечо. Официантка стрельнула в них неодобрительным взглядом. А Милена хрипловато пробормотала: «Какой ты сильный… Сашенька…» И принялась лихорадочно обдумывать еще одну, тоже не самую простую задачу, как бы ей поизящней избавиться от словоохотливого бодигарда.

Ей не терпелось взяться за перо – материала для статьи у нее теперь имелось достаточно.

«Врет Олег. Ничего он не узнает. Просто невозможно вот так, за день, найти на человека компромат. Тем более на такого, как эта Евгения Юрьевна… Сушеная вобла она, сразу видно, даже по фоткам. Такая и дорогу-то на красный свет никогда не перебежит…»

Однако частный детектив позвонил Маше на следующее же утро. Коротко рапортовал:

– Я нашел, что ты просила. Приезжай в офис.

И Марии сразу стало и радостно, и одновременно очень страшно.

Агентство «Идеальная няня» располагалось на Рублевке, поближе к богатым работодателям. Занимало офис в симпатичном бизнес-центре, выстроенном всего-то в десятке километров от особняка Кривцовых. Серьезные иномарки на парковке у входа, тонированные стекла окон, суровые охранники (Маше пришлось предъявить им паспорт).

Когда договаривалась о встрече, она представилась, естественно, просто мамашей, озабоченной поиском достойной няни. И заявила, что желает говорить не с менеджером – только с хозяйкой: «Мне рекомендовали Евгению Юрьевну лично, и я хочу, чтобы моим вопросом занималась непосредственно она». Просьбе секретарша не удивилась – безропотно записала Долинину на прием к начальнице.

…Маша решительно проследовала по мраморному холлу. С равнодушным, как и у всех вокруг, лицом вошла в лифт. Поднялась на пятый этаж… Ох, неплохо устроилось агентство «Идеальная няня»! Одна приемная – метров сорок, с видом на сосновый бор, с дубовым паркетом и кожаными креслами.

– Это вы к Евгении Юрьевне лично? – скептически оглядела ее секретарша.

Как ни старалась Маша себя состарить (волосы собрала в пучок, тонального крема наложила погуще), а, видно, все равно молодо выглядит. Мамашей, конечно, можно хоть в двадцать лет стать, но вот на богатую родительницу она явно не тянет. Хотя одеться попыталась солидно, в строгий брючный костюм. Сидел он неплохо, стоил, на взгляд самой девушки, недешево – но далеко не «Гуччи», конечно. И колец на пальцах не сверкало – бриллиантов у Маши попросту не было, а украшать себя для подобного визита бижутерией она сочла неуместным.

– Евгения Юрьевна пока занята. Примет вас минут через десять, – процедила секретутка. И протянула Маше несколько скрепленных степлером листков. – А вы пока что анкетку заполните.

Мария сердито плюхнулась в кожаное кресло. Какие еще анкеты? Ох, ничего себе! Почти сто вопросов! Возраст ребенка, его кулинарные предпочтения, склонности, любимые игры, состояние здоровья… И о жилье расспрашивают, будто покупать собираются: площадь квартиры/дома? Удаленность от ближайшей станции метро? Наличие/отсутствие у няни отдельной ванной комнаты? Ну, и про няню тоже куча вопросов. Предпочитаемое гражданство? Возраст? Семейное положение? Обязательно ли наличие загранпаспорта, прав? Требуется ли знание иностранных языков и каких? А про уровень зарплаты – вообще смех. Самый минимальный – 1500 долларов в месяц (при условии неполной занятости). А верхний предел – 10 000 и выше. Что ж она, Мария, раньше даже в расчет не брала подобную работу? Не диссертацию надо писать – а в няни податься для богатеньких детишек. А что – образование у нее подходящее, языки знает, права имеются, и гражданство, естественно, российское…

– Вам ручку дать? – прервала Машины размышления докучливая секретарша.

– Нет, спасибо, – покачала головой Долинина.

И швырнула листочки обратно на секретарскую стойку. Со значением произнесла:

– Я вам уже говорила: все свои требования я выскажу непосредственно Евгении Юрьевне.

– Что ж… – нахальная девица неожиданно растерялась. – Тогда проходите.

Не занята начальница, значит. А маринование в приемной – обычный прессинг.

Маша очень не любила, когда ее прессуют. Если на тренировке по каратэ кто-то пробовал – сразу наносила ответный удар.

Что ж. С ходу, с порога, и начнем.

Долинина уверенно приблизилась к начальственному столу. Хмуро взглянула на хозяйку кабинета. Без приглашения плюхнулась в кресло.

И тихо произнесла:

– Евгения Юрьевна, я по поводу вашего сына.