Леонид Костомаров - Десять кругов ада Страница 5

Намылился этот Волков, гений оперативной работы, однажды в краевое управление - штаны протирать да баб в кабинетиках щупать. Те кабинеты-то почище, понятно, да и академия поближе. А если дальше с такими же успехами можно и в столице остаться, и генеральские погоны отхватить; а почему бы и нет? Тогда и не засидишься в нашем медвежьем углу. А вот сидишь, потому что я, майор Медведев, рапорт подал на тебя, дорогой товарищ оперативник, за шашни с зэками и поборы бакшиша с них, чего не стыжусь и что, как коммунист и коллега, должен был сделать. Чтобы не плодить генералов-чудаков на букву "м"...

Что ж ты на меня так усмешливо глядишь? Ничего, я потерплю. Но выходки твои мерзкие как не прощал, так и не буду прощать, как бы ты ни уговаривал, а сломать меня, знаешь же, невозможно. Так что живи рядом, халявщик, и старайся человеком наконец стать, это никогда не поздно, капитан. А если подтвердится то, о чем были у меня большие подозрения на твой счет, дорогой оперативничек, но не успел я их проверить, будет тебе тогда вместо хлеба с маслицем баланда обещаю.

- Разрешили, значит, вернуться? - оглядывая меня, обронил скороговоркой, а сам, видать, думает - опять проблемы с этим майором Блаженным - так он меня пару раз называл.

До зэков сразу кличка эта дошла. Хорошо, что другая прилипла раньше Мамочка. И я не знал, обижаться или себе в заслугу ставить. Вон прапорщика Шакалова как позорно зовут, а Мамочка им почти родня... Уважительно...

А вот и начальник колонии собственной персоной - подполковник Львов...

ЗОНА. ОРЛОВ

Что ж, бывать на офицерских планерках в Зоне мне, понятное дело, не приходилось - зэков как-то не принято на них приглашать. Но представить, что же происходит на этих скорб-ных анализах пороков Зоны, в общем-то нетрудно.

Ну, вначале моложавый наш начальник - хозяин Зоны Петр Матвеевич Львов, увидев Медведева, наверное, спросит в своей обычной бойкой манере:

- Никак майор?

Ну а так как они в давних приятельских отношениях, наш майор пожмет ему руку и ответит по-дружески, что-то типа того:

- Здравствуй, здравствуй, Петр.

Поглядят они друг на друга, полюбуются, отметят, что будто и не было двухлетнего перерыва в их служебных отношениях, будто просто из очередного отпуска вернулся в колонию Медведев.

- Не сидится? - улыбнется Львов.

- Не сидится, - согласится Медведев. - Думаю отряд взять.

- Ну и бери, - улыбнется начальник колонии. - Кому, как не тебе? Ну а пока давай-ка на планерку, друже, опаздываем...

Встретят Медведева там давние знакомые объятиями, посмеются, похлопают его по брюшку. И вся атмосфера наполнится неким духовным слиянием этих красивых и сильных мужиков, предощущением ими какого-то большого общего дела. А всего-то дело это - охранять нашу зэковскую компанию. Чудно. Ну, что ж, рассядутся они за большим зеленого сукна столом, лица вмиг посерьезнеют, деловыми мужики станут. Ведь рядом бюст Ленина, портрет Дзержинского, библиотека политической литературы, кубки да грамоты - идиллия, а не Зона. Живи да радуйся.

- Начнем, товарищи! - всех окинув строгим взглядом, скажет Львов.

И доложит дежурный помощник начальника колонии, что за время его дежурства, скажем, произошло: две пьянки, одна драка - без тяжелых травм, синяки; незаконная покупка тушенки в столовой из общего котла, восемь банок.

И верно, утверждаю: за отчетный период других важных событий в жизни Зоны не случилось. Да, Бакланов, Цесаркаев и Кочетков набили морду выходящему скоро на волю Синичкину, и было бы странно, если бы этого не случилось: к нему отношение у всех одно - неважное.

- А что за пьянки? - грозно спросит Львов. - Откуда водка?

- Разбираемся, - вздохнет дежурный.

Кто ж из зэков признается, откуда водка? Нет, лучше пойманный в изоляторе отсидит, но сдать того, кто водяру ему пронес, - западло, нельзя.

- Передадим дело в прокуратуру, - на всякий случай говорит Львов.

Но кто ж за пьянку передаст? - это он так, чтобы разбирались, не бросали это дело.

- Что там с Синичкиным?

- Что, что, морда набита, наколку, говорит, поставил себе сам, - мрачно буркнет дежурный, - но заявление в прокуратуру он писать отказывается.

- Правильно, себе дороже, ему через три дня выходить.

Ну, расскажет дотошный майор Баранов, что, мол, раньше Цесаркаев защищал Синичкина и того не обижали. Но за это он, попадая вместе с Цесаркаевым на личное свидание, якобы закрывал глаза на то, что мать его принимала ночью этого самого защитника...

- Что значит - якобы? Так принимала или нет? - вопрошает начальник колонии.

Пожимают плечами офицеры - сие есть тайна.

Присуждает взволнованный начальник сладострастцу-кавказцу шесть месяцев, всем остальным упомянутым, кроме уходящего и неразгаданного Синичкина, - по десять суток изолятора.

- Нет, - говорит, - дайте-ка и этому Кочеткову шесть месяцев, он созрел для более весомых сроков.

Фиксируют все офицеры и клянутся бдеть денно и нощно за комнатой свиданий, что так легко становится местом столь мрачного разврата. А Баклановым займется Волков.

Похмурится Львов, почешет за ухом.

- Ну а с планом как?

- Как... как обычно: перевыполняем. А также заготавливаем картоху и овощи на зиму.

- Правильно, - смягчается тогда подполковник Львов, говорит мудрое: Готовь сани летом, а телегу зимой.

Все радостно кивают.

- А вот, - выскочит какой-нибудь вздорный лейтенантик, - вопиющий случай! Во вторую смену, в промзоне, в швейном цеху одели душевнобольного Стрижевского в женскую одежду!

- Как так в женскую одежду? - вскинется радетель моральных устоев Львов. А подать мне переодевших!

Все тут потихоньку посмеются, а лейтенант, возможно, растеряется, он-то уже свой суд свершил.

- Виновный, Чирков, что сшил ему женскую косынку и платье, уже в изоляторе! - доложит.

- Вот так... В женскую одежду... - успокоится Львов. - Правильно, изолятор. - Но тут вспомнит, может быть, и о стебанутом Стрижевском. - А чего ж этот Стрижевский у нас делает? Почему не отправлен в психбольницу?

Похмельный майор медслужбы тут как тут.

- Нет, - говорит, - разнарядки на этап на данного больного. Ждем... - и икает при этом майор медслужбы, - не первый месяц... Бывает, и больше года ожидаем.

- Да они ж за год его в Софи Лорен приоденут!

Посмеются офицеры шутке Петра Матвеевича.

Незадачливый лейтенант ввернет еще более глупое, но - факт...

- А вот Пеночкина застали за... В общем, к приводу швейной машинки приделал, понимаете, искусственную эту... Ну, влагалище, и...

- Какое искусственное? - не поймет подполковник.

- Да сам слепил из...

- Из гуммиарабика, - подскажет кто-то. Есть в цеху такой материал - черт знает для какой надобности он там, вполне возможно, для той самой.

Поморщится и вздохнет начальник колонии. Совсем плохо станет лейтенанту.

- Да, вот еще раз представляю тем, кто у нас недавно. Остальные-то хорошо его знают... - покажет Львов на героя моего повествования. - Медведев Василий Иванович, опытный товарищ, бывший замполит Зоны, он со всеми пятнадцатью отрядами справлялся, а вы сейчас мне ноете тут, что тяжело. Направляем его в шестой отряд, там он сейчас нужнее всего.

- Если доверите, не откажусь! - встанет, оглядит всех орлом старый служака, поведет перебитым крылом-рукой, еще в войну простреленной, плохо сгибающейся.

- Как не доверить? - любовно оглядит верного служаку своего начальник наш. - Родина оценила труд Василь Иваныча орденом, это ли не доверие?

Доверие-доверие, только второй орден на нас уж не заработаешь, мог бы и приусадебным хозяйством заняться или эти, как их... корни и сучья затейливые крученые собирать, тоже дело, больно их много в близлежащих лесах - корежит лес природа, будто мстит за что... Нет, поди-ка - снова к нам, затуманивать головенки зэкам байками о всеобщем благоденствии, что наступит, ежели они бросят озоровать-грабить... Ну, давай дерзай, Василь Иваныч, Мамочка наша, мать вашу...

...И выйдут все на свежий воздух, закурят под плакатом "На свободу с чистой совестью" и подумают: нет, не зря утро прожито, а жизнь удивительна и прекрасна по большому счету. А вечерком можно по случаю прихода Иваныча и сообразить шашлычка на природе - она ведь шепчет, шепчет... Ну а пока разбредаются по Зоне, по уготованным им судьбой и штатным расписанием местам...

ВОЛЯ. ОРЛОВ

Для неприхотливого взгляда Зона - не худшее из подобных поселений - могла бы показаться этаким городком-пансионатом, тут тебе и волейбольная и баскетбольная площадки, турники да брусья, летняя эстрада, где в эти дни по выходным показывали веселые и патриотические фильмы из жизни советского народа. Зимой же зэки окунались в сладкую киношную жизнь в зимнем клубе, в мир мудрых мыслей - круглогодично в библиотеке, в мир грез от распаренного тела в бане, а в наиболее сладкий мир чревоугодия - в столовой.

Весь этот, казалось, вполне пригодный для человеческих экземпляров мир окаймляли чистые асфальтовые дорожки, что вели невольников в центр Зоны, где возвышались два ухоженных фонтана в окружении аккуратно подстриженных газонов и цветочных клумб - ну прямо дворянское гнездо...