Филипп Марголин - Защитить убийцу Страница 5

Ванесса Келлер жила в кирпичном доме в районе Адамс-Морган – довольно убогом и битком набитом эфиопскими ресторанами, джазовыми ночными клубами, барами и пиццериями. Почти каждую ночь улицы заполняли пьяные толпы студентов. Журналистке нравился весь этот хаос, к тому же окна ее жилища не выходили на улицу, так что шум не слишком надоедал.

Шел уже второй час ночи, когда Ванесса открыла дверь в свою квартиру на четвертом этаже. Она могла позволить себе жилье и получше, но жила здесь уже много лет. Соседи держались обособленно, а в квартире было достаточно места для ее исследовательских материалов, которые она держала в основном в гостевой спальне, хотя в последнее время они уже начали оккупировать и часть гостиной. Материалы состояли из доклада Комиссии Уоррена и сочинений его критиков, многочисленных томов журналов с историями о тайных операциях ЦРУ и тому подобного. Если выходила книжка относительно предполагаемого правительственного заговора, Ванесса обязательно ее покупала или по крайней мере прочитывала.

Журналистка зажгла свет. При виде пакета с обратным адресом в Нью-Йорке ее сердце упало. Пакет лежал на маленьком столике в фойе, где Сэм обычно складывал почту. Ванесса отнесла его в гостиную, зажгла лампу рядом с диваном и села под стон старых пружин, водрузив пакет на стопку журналов и вчерашних газет, которыми был завален журнальный столик. Она минуту смотрела на пакет, прежде чем сорвать обертку из коричневой бумаги. На рукописи лежала записка, закрывая название и имя автора. Ванесса поколебалась, прежде чем взять в руки записку. Она была подписана редактором издательства «Парфенон Пресс», который якобы приветствовал новые идеи и не боялся пойти против истеблишмента. Он опубликовал ряд противоречивых разоблачений правительственных интриг. Его книга о морском пехотинце, рассказавшем об учениях, на которых погибли два новобранца, только недавно покинула список бестселлеров. 

Уважаемая доктор Келлер. Я прочел «Фантомы» с большим интересом. К сожалению, я решил, что ваша книга не в формате «Парфенон Пресс». Желаю вам удачи в опубликовании вашей книги. С уважением, Уолтер Рэндольф. 

Ванесса крепко зажмурилась. Ей захотелось швырнуть рукопись через комнату и начать бить вещи. Она с трудом сдержала ярость и постаралась успокоиться, вышагивая по вытертому ковру, который закрывал деревянный пол, взад-вперед. Что-то тут не так. Возможно, все дело в таком простом факте, что ее удостоверение выдано «Экспоузд», а не «Нью-Йорк таймс». Разумеется, такой уровень для нее закрыт. Ни одна уважающая себя газета не возьмет на работу человека с ее биографией. Но Келлер была уверена, что здесь вступили в действие более темные силы.

Она была блестящим исследователем и узнала коннектикутский номер домашнего телефона Уолтера Рэндольфа, которого не было в справочниках, еще тогда, когда решала, куда отправить свою рукопись. Быстро набрала номер и подождала, пока телефон несколько раз не прогудит.

– Алло, – пробормотал сонный голос.

– Уолтер Рэндольф?

– Кто это?

– Ванесса Келлер.

– Кто?

– «Фантомы». Вы только что забраковали мою рукопись.

– Мисс Келлер, сейчас половина второго ночи, – сказал Рэндольф, изо всех сил стараясь быть вежливым. – Будьте так любезны, позвоните мне днем в офис.

– Кто на вас надавил?

– Я не хочу ничего обсуждать в такое время.

– Мой отец? Или к вам заглянул кто-то из правительства? Кто-нибудь вам угрожал? Или вам заплатили?

– Я забраковал вашу книгу, потому что в ней недостаточная фактическая аргументация, мисс Келлер. В этом решении нет ничего зловещего.

– Вы же не думаете, что я вам поверю?

Ванесса услышала вздох на другом конце линии.

– Не знаю, откуда у вас этот номер, но звонок в такое время является вмешательством в мою личную жизнь. Я сейчас повешу трубку, но если вы уж так хотите знать, то вы не только не соответствуете вашим грандиозным претензиям, но ваше прошлое заставляет предположить, что вряд ли какое-нибудь издательство захочет иметь с вами дело.

– Мое прошлое?

– Ваше душевное здоровье, мисс Келлер. Теперь я вешаю трубку. У меня завтра тяжелый день, и мне нужно выспаться.

– Кто сказал вам, что я была в психушке? Кто вам сказал?!

Но Ванесса поняла, что говорит в пустоту. Она швырнула трубку, потом набрала номер еще раз и услышала короткие гудки. Она едва не запустила телефоном в стенку, но в этот момент открылась входная дверь, и вошел Сэм Катлер со своим фотографическим оборудованием. Он был в джинсах, черной футболке, плотно облегающей тело, и ветровке.

Ванесса была ростом пять футов десять дюймов. Сэм был немного повыше, крепкий, тогда как его подруга отличалась худобой на грани анорексии. Он был на пять лет старше Ванессы, и его русые волосы с сединой сильно поредели спереди.

Сэм замер, Ванесса тоже оцепенела с поднятой рукой и зажатой в ней трубкой, которая находилась на грани уничтожения. Сэм увидел рукопись на журнальном столике.

– Отказ, да? Я хотел припрятать ее до своего возвращения. Затем мне кто-то позвонил, и я забыл.

Рука с трубкой опустилась.

– Кто-то добрался до редактора. Я в этом уверена.

– Откуда ты знаешь? – спросил Сэм, стараясь говорить спокойно, потому что знал – даже тень сомнения в этом вопросе вызовет у Ванессы приступ неконтролируемой ярости.

– Он знает, что я лежала в психушке. Как он мог узнать об этом, если никто ему ничего не говорил?

Сэм прошел через комнату. Он прекрасно знал, что пока следует избегать физического контакта, но решил, что его близость успокоит ее.

– Возможно, было что-то в газетах, – предположил он. – Твой папаша сейчас все время в новостях. Возможно, кто-то покопался в ваших семейных делах.

Ванесса яростно затрясла головой:

– Они хотят меня дискредитировать. Они бы никогда не позволили этому выйти наружу.

– Кто «они»? – спросил Сэм, понимая, что скользит по тонкому льду.

– Мой отец, военные, ЦРУ. Ты думаешь, они тут ни при чем? Как только правда всплывет, Уотергейт покажется дамским чаепитием. Они не могут допустить, чтобы общественность хотя бы начала догадываться, что я на самом деле знаю. Сэм уже слышал все это не раз.

– Если так, то почему тогда они просто не попытаются тебя убить? – спокойно спросил он. – Почему никто не украл твою рукопись? Ты же не скрывала, чем занимаешься, все знали про твою книгу. Ты ведь даже пыталась взять интервью у парня из ЦРУ, и ничего не случилось.

Ванесса уставилась на него:

– Ты понятия не имеешь, как они работают. Они могут украсть мою рукопись, но они прекрасно знают, что я напишу снова. Кроме того, у моего адвоката есть экземпляр. А если меня убьют, сразу станет ясно, что я говорила правду.

– Кому станет ясно? Будет тебе, Ванесса. Я уважаю тебя за твои попытки. Я знаю, ты думаешь, что права, но большинство из тех, кто знает про эту книгу… ну, они просто не верят. А ЦРУ может устроить так, что твоя смерть будет казаться несчастным случаем. Никто не подумает, что тебя убили из-за книги. Все решат, что тебя просто сбила машина, а преступник сбежал. Или у тебя случился инфаркт.

Ванесса плюхнулась на диван.

– Ты прав, – сказала она. Она казалась очень усталой. – Рэндольф тоже прав. – Она закрыла глаза и положила голову на спинку дивана. – Я – бывший пациент дурдома, и у меня нет никаких реальных доказательств, что это Подразделение действительно существовало. Да и раньше никаких доказательств не было – несколько клочков бумаги, но и они исчезли.

– Ты совсем притомилась, детка. Давай ляжем спать. С утра лучше думается. Решишь, что делать, когда мозги прочистятся.

– Он обязательно победит, Сэм. Он всегда побеждает, и он победит снова. Я не могу его остановить. Никто не может.

Руки Ванессы сжались в кулаки, глаза широко распахнулись. В них плескался гнев.

– Ты знаешь, как мой папочка выдвинулся в разведывательных кругах?

– Нет, не знаю.

– Подумай сам. Папаша продвигался очень быстро, начиная с шестьдесят четвертого года, то есть сразу за убийством Кеннеди.

У Сэма отвисла челюсть.

– Ты же не думаешь…

– Я думаю, что мать знала. И считаю, что он из-за этого ее убил. Чтобы она не рассказала, кто на самом деле сидел на том травянистом холмике.

– Твоя мать говорила тебе, что она полагает… – Сэм даже не решился закончить предложение.

– Она всегда расстраивалась в день гибели Кеннеди. Я ее спрашивала, в чем дело, но она ничего не говорила. И она пугалась до полусмерти, если я задавала этот вопрос, когда папочка был в комнате.

– Ну, Вэн, перестань, – сказал Сэм, садясь рядом с ней на диван и обнимая ее за плечи. – Ты принимаешь все слишком близко к сердцу и совсем запуталась.

Гнев Ванессы исчез так же быстро, как и появился. Она положила голову на плечо Сэма и расплакалась.