Светлана Алешина - Блондин – личность темная Страница 5

Распрощавшись с Сергеем, отправилась в ванную. Идти в бар с обычным моим имиджем студентки-спортсменки было негоже. К тому же я не очень хотела, чтобы меня узнал бармен.

Я подошла к «Домовому», с трудом удерживая равновесие на высоченных каблуках и регулярно путаясь в длинном облегающем платье. Непривычная одежда позволила мне собраться с мыслями – теперь я горела уверенностью разобраться с воришкой, из-за которого вынуждена терпеть эту пытку в туфлях на шпильках.

У дверей бара я нацепила на лицо скучающее выражение и вошла в задымленный, пропахший алкогольными парами полумрак. В зеркале на стене холла я взглянула на себя и в который раз удивилась – чего не сделает с женщиной пара килограммов косметики!

Собственное отражение было неузнаваемым. Моя подружка Эльвирка прекрасно потрудилась, на меня взирала довольно стройная, с неплохой фигуркой, рыжекудрая дама. Именно дама – с огромными выразительными глазами под сенью длинных черных ресниц, с пухлыми губками и пышными рыжими кудрями, рассыпавшимися по обнаженным плечам. Длинное платье подчеркивало фигуру и каким-то совершенно непостижимым образом скрывало мои недостатки. В туфлях на шпильке ноги мои казались длинными, как у манекенщицы. В общем, меня даже родная мамочка узнала с трудом, когда Элька гордо вывела из спальни свое творение.

Пройдя в бар, я небрежно оглядела помещение скользящим взглядом и уселась за столик в углу зала. Там было довольно тихо, прекрасно виден вход, но я сама в глаза не бросалась.

Подбежавшей официантке я заказала чашечку кофе, пирожное и на всякий случай бокал легкого вина. Терпеть не могу алкогольные напитки, но примерный план действий созрел в моей голове, и вино могло пригодиться. К тому же от одного бокала ничего не будет.

Закурив, я принялась ждать, стоически выдерживая заинтересованные мужские взгляды. А бар постепенно наполнялся народом, и я усиленно выискивала мужчину со шрамом. Но никакой блондин с изуродованным лицом и чубчиком еще не появился.

Поцеживая кофе, я медленно курила. Скучно становилось просто ужасно. Пухленький мужчина у микрофона в углу зала надрывался в микрофон, бренча на гитаре и выпевая что-то слезливо-тюремное. Уши начали плавно увядать. Чтобы успокоиться, я пообещала себе по возвращении домой прослушать всю кассету «Рамштайна». В качестве противоядия.

Стрелка на моих часиках еле ползла и наконец добралась до половины седьмого. Почти все столики были заполнены. И тут дверь открылась, и в помещение вошел… мой случайный знакомый, на чьи деньги я купила себе новый пакет! На его лице, от мочки уха до губы, красовался шрам. И блондинистый чубчик! Как же я раньше не догадалась? Ведь именно этому типу, судя по всему, я дала кличку Меченый.

То есть что это значило? Ну точно! Парень ехал куда-то после ограбления и решил поживиться почему-то моими финансами.

На этом я и сыграю.

В голове проносились философские рассуждения о бренности бытия и прихотливой изменчивости судеб. Вот что значит шутить с законом. Если бы я сдала Меченого еще тогда, когда он пытался меня обокрасть, документы были бы сейчас у законного владельца, а теперь придется действовать.

А Меченый с привычной ленцой вошел в бар и плюхнулся за столик, заказал себе бутылку пива и орешки, присосался к горлышку, словно испытывал неуемную жажду.

Я медленно выпила вино, открыла маленькую сумочку и переложила из кошелька деньги в туфлю, под пятку, оставив в нем только мелочь. Не хочу по пустякам рисковать своим авансом. Потом поднялась, взмахнула рукой, призывая официантку, и пьяно пробормотала:

– А г-где у вас… дамская комната?

Меченый развернулся при звуке моего достаточно громкого голоса и оценивающе посмотрел на меня. Я широко улыбнулась ему и, руководствуясь указаниями официантки, прошла в маленькую дверь у стойки.

Выйдя оттуда, я плюхнулась на стул. Покачиваться мне труда не составило – туфли были ужасно неудобными, и несколько крупных купюр под пяткой им комфорта не прибавляли. Закурила, ленивым жестом выудив из сумочки зажигалку. Кошелек все еще лежал в сумке.

Небрежным жестом выложив зажигалку на стол, я внимательно посмотрела на Меченого. Он бросал в мою сторону явно заинтересованные взгляды – правильно, Элькино вечернее платье выглядело на кучу баксов, хотя стоило не так уж много. Наконец человек со шрамом решился и подрулил к моему столику.

– Можно к вам присоединиться? – спросил он вежливо. В светло-серых глазах его прыгали веселые чертики. Я очаровательно улыбнулась и довольно звонко ответила:

– Конечно, пожалуйста! Знаете, – перегнувшись через стол, доверительно поделилась я, – я даже рада, что вы подсели. В таких м-местах оч-чень опасно сидеть в одиночестве.

– Почему же такая прелестная девушка в одиночестве?

Я склонила голову на руки и, тяжело вздохнув, ответила:

– Так уж получилось.

– Выпьете что-нибудь?

– Н-нет, больше не могу! Кстати, меня зовут Анна, а вас?

– Владимир, – обаятельная улыбка тронула губы парня.

Посидев еще некоторое время, я поднялась:

– Хочу танцевать!

Владимир не смог отказать даме, и мы некоторое время подвигались под дурацкую музыку. Потом я скрылась в дамской комнате, а когда вернулась, Меченый спросил:

– Анна, могу я вызвать вам такси?

– З-зачем? – не поняла я. – Не хочу уезжать отсюда!

– Простите, но мне пора.

– Ну и что? – недоуменно уставилась на него я. – Пожалуйста.

– Анна, вы мне очень понравились. Может быть, запишете мне номер своего телефона?

Как и в случае с барменом, я воспользовалась ванцовским номером – дежурный на вахте сразу отобьет желание звонить незнакомым девушкам – и пьяно помахала на прощание рукой.

Едва Владимир вырулил из бара, я подхватила сумку и последовала за ним. Кошелька в сумке уже не было – ловкий малый этот Меченый. Ну ничего, главное, купился, а вы, Александра Сергеевна, молодец.

Выудив из пакета, который я оставила под столом, удобные туфли на низком каблуке, я стремительно переобулась и вышла из бара, можно сказать, надеясь, что придется вести слежку, а на каблуках качественно передвигаться я совершенно не способна: могла упустить интересующую меня личность. И вовремя это сделала – Меченый ловил машину. Я плюхнулась в такси и бросила водителю:

– Поезжайте вон за той машиной!

– Зачем?

– Затем! Милиция! – я помахала липовым удостоверением. Водитель подчинился. И мы помчались за Владимиром.

Кружение по городу продолжалось неизвестно сколько, пока наконец мы не добрались до многоэтажки в Максимовке, тарасовском пригороде. Здесь Владимир вышел из машины и взмахом руки отпустил водителя. Я тоже, быстренько расплатившись, вышла из такси и осторожно проскользнула в подъезд вслед за ним: должна же я узнать, куда Меченый денет мой кошелек. Ну и заодно поискать документы – вдруг он их пока хранит дома. Честно сказать, в этот момент я пришла к выводу, что кража произошла именно из-за документов. Конечно, деньги – тоже немаловажная вещь, но Ламовский не производил впечатления человека, который нуждается.

Владимир поднялся на второй этаж. Я же вжалась в стену, стараясь слиться с ней, и продолжала наблюдение. Парень вошел в квартиру, расположенную слева от лифта, и дверь за ним захлопнулась. Поднявшись на пролет выше, я постояла минут так пятнадцать, после чего вышла из дома – наверное, Меченый не собирался выходить, а зря: я бы на его месте погуляла вечерком. Полезно, говорят.

На улице я опустилась на лавочку в тени деревьев и решила подождать еще с полчаса – для очистки совести. Время было еще детское – около девяти, на улице почти светло.

Я сидела и курила. Скучала, конечно, – подобные слежки вообще утомительное занятие, – и размышляла: роль этого Владимира мне была не вполне ясна. Если он «работает» в общественном транспорте, в чем я успела убедиться на собственном опыте, то с чего бы ему заниматься грабежом? Или он артист, предпочитающий выступать в разных «жанрах» – от карманничества до откровенного грабежа?..

А предмет моих раздумий в этот момент появился из подъезда – было ровно девять – и отправился к остановке. Я не пошла за ним – вместо этого поднялась на второй этаж и вдавила кнопку звонка. За дверью послышалось истошное треньканье, но мне никто не открыл, а осмотреть квартиру мне ужасно хотелось.

Я снова вышла на улицу и обошла дом вокруг. Окна Владимира я вычислила с легкостью…

Насмешливый изгиб чувственного рта завораживал. Карина с иронией разглядывала лихого кавалера и была близка к тому, чтобы проклясть себя, непутевую. Тип, сидевший напротив нее в этой забегаловке, видимо, считал себя самим совершенством, уверенным, что способен произвести впечатление на любую девушку. Но Карина совершенно не разделяла его мнения. Она до сих пор находилась в этом баре с задымленным залом и темными, давно немытыми окнами просто потому, что ей совершенно нечего было делать. А этот человек, сидевший напротив, добивался встречи с ней уже три дня.