Владимир Кашин - Чужое оружие Страница 5

— Кого?

— Ясно кого: Марусю и Лагуту.

— А дальше… — торопил Литвин.

Но Чепиков будто не слышал.

— Почему у вас одежда и руки оказались в крови? — спросил Коваль.

— Не знаю. Я к Марусе кинулся, думал — живая.

— Кто же их мог убить? — вслух подумал Коваль.

Чепиков пожал плечами.

— Если бы знать! — В голосе его послышалась такая тоска, что Ковалю захотелось поверить Чепикову.

Майора Литвина бесил такой разговор. Не допрос, а черт знает что.

— Куда вы дели свой парабеллум? — строго спросил он.

— Не было у меня никакого парабеллума! — зло отрезал Чепиков.

— Допустим, — продолжал Коваль, словно и не слышал сказанного, — что вы прибежали на место происшествия, как говорите, после выстрелов. Вы заметили там еще кого-нибудь?

— Не… Темно было…

— После второго выстрела, — прервал капитан Бреус, — когда выбежали во двор и, по вашим словам, перемахнули заборчик, и до момента, когда увидели убитых, прошло не больше минуты… Мы провели следственный эксперимент, — обратился он к Ковалю. — По времени это занимает сорок секунд. И если во дворе или поблизости еще кто-нибудь находился, Чепиков должен был его увидеть… Тем более что люди, прибежавшие на выстрелы, тоже никого, кроме Чепикова, не увидели.

— Почему вы убегали? — спросил Коваль.

— Я не убегал… Я вдогонку бросился…

— За кем?

— Не знаю… Но кто-то стрелял… И убил… — Чепиков задумался. — Тень вроде белая в саду мелькнула… Не знаю. Наверно, за людьми побежал.

— Но бежали в другую сторону…

Чепиков на это ничего не ответил. Лишь поплотнее запахнулся в ватник.

— Кто еще кроме вас был в доме? — спокойно спросил Коваль.

— Никого не было.

— А теща ваша, Степанида Клименко?

— Мы с ней на разных половинах. Вроде на ферме была.

— Признавайтесь, Чепиков, куда вы дели пистолет? — опять настойчиво потребовал майор. — Где вы его спрятали? Может, забросили?

— Не было пистолета! Сказал ведь.

Коваль понял, что уголовный розыск собрал мало веских доводов, чтобы доказать подозрение. Дальше допрашивать Чепикова — пустое дело. И он приказал отвести задержанного в камеру.

— Так что же, товарищи? — спросил Коваль после того, как за Чепиковым и конвоиром со стуком закрылась дверь. — Прошло три дня, кроме осмотра двора Лагуты, двух экспертиз и показаний людей, которые прибежали на выстрелы, у вас ничего нет. Есть, правда, еще путаное свидетельство продавщицы Кульбачки. Не Чепиков должен доказывать свою невиновность, это мы, если подозреваем, обязаны доказать его вину… Вполне возможно, что все произошло именно так, как он и рассказал. Спал. Услышал выстрелы. Выбежал на соседский двор, бросился к жене. Потом, не помня себя, побежал прочь от страшного места… Кстати, в протоколе зафиксировано, что сопротивления при задержании Чепиков не оказывал. А если выяснится, что убийца — не Чепиков? Тогда как? — Дмитрий Иванович замолчал. Никто ему не ответил, и он закончил: — Не следует забывать о правах подозреваемого…

Майор Литвин грустно кивнул. Он и сам не был уверен в своей версии, а с той минуты, как узнал о приезде Коваля, ничего утешительного для себя не ждал.

— Ревнивцы — люди предусмотрительные, — по инерции убеждал начальник милиции. — Такой сто раз все наперед представит и обмозгует, пока отважится на месть… Комар носа не подточит…

— А не было на месте преступления еще чьих-нибудь следов, кроме убитых и Чепикова? — спросил Коваль.

— К сожалению, до нас туда сбежались хуторяне и все затоптали, — ответил за майора Бреус. — Правда, на обочине возле леса были обнаружены следы женских туфель и мужских сапог. Но место там глухое, туда часто на рыбалку ходят; возможно, что и влюбленные искали уединения…

— Н-да… — протянул Коваль. — Остановимся пока на вашей версии. Нужно точно установить, имелся ли у Чепикова пистолет. Для этого прежде всего — найти гильзы, а также пули в лесу, где, как показывают, стрелял Чепиков. Установить их идентичность с теми, что найдены во дворе Лагуты, и с пулей из тела Чепиковой. Отыскать пулю, которой был убит Лагута. Дальше. Уточнить, кто еще находился поблизости от места происшествия. Это вам, — кивнул Коваль капитану. — Третье. Подробно выяснить взаимоотношения между подозреваемым и его соседом Петром Лагутой. Уточнить, как относились к Лагуте жители Вербивки. Какие были отношения у Марии со своей матерью и другими вербивчанами. Завтра в семь утра выедем на хутор. Все.

Начальник милиции и капитан Бреус оторвались от своих блокнотов. Литвин вышел из-за стола и, разминая ноги и вытирая платком лоб и шею, сказал:

— Изжарились мы тут.

Несмотря на то что солнце зашло, духота в кабинете не уменьшалась. Раскаленная крыша еще не остыла.

— Наверное, проголодались, товарищ подполковник? — спросил майор и пошутил: — Предлагаю не дожидаться окончания расследования и поесть. Если будем ждать, пока все распутаем, то можно и отощать. Обед сегодня, кажется, пропустили. — И уже серьезно: — Так что поедемте сейчас ко мне, устроимся, поужинаем. У меня для вас и свободная комната есть. Хата большая, милости просим.

— Разве у вас нет гостиницы?

— Новую не планируют. А старенькая…

— Телефон в «старенькой» есть?

— В коридоре.

— Обойдусь.

Капитан Бреус и судмедэксперт, попросив разрешения, вышли из кабинета.

— А что касается ужина — это можно, — согласился Коваль, чувствуя, что обидел Литвина, отказавшись у него поселиться.

— Прекрасно, — обрадовался майор. — Мы еще и Бреуса позовем. У него жена к родителям уехала, борщ никто не варит. Правда, он такой, что и голодным может за преступниками гоняться. — И, открыв дверь в коридор, крикнул: — Юрий Иванович, подождите!

III

На следующее утро Коваль вместе с оперативной группой выехал в лес. Уточнив по показаниям свидетелей участок, где мог стрелять Чепиков, он с понятыми принялся обследовать местность. Вскоре бригада Бреуса нашла в траве гильзы от парабеллума. Их было три, уже подернутые ржавчиной. Определив возможную траекторию полета пуль, Коваль после долгих поисков заметил в стволе старого дуба выщербленную кору. По его приказу выпилили кусок дерева — в нем обнаружили две пули.

Третьей найти не смогли. Пришлось согласиться, что она улетела невесть куда. Впрочем, и этих двух было достаточно для сравнения их с пулей в теле Марии Чепиковой. И гильзы помогут выяснить, из одного и того ли пистолета стреляли в лесу и на хуторе.

Перед обедом, когда закончили поиски и подписали протокол, эксперт-криминалист повез материалы в райотдел, а Коваль с Литвиным и Бреусом отправились на хутор.

Здесь все хранило следы недавней трагедии. Хата Лагуты была забита досками и опечатана. Тихо было и у Степаниды Яковлевны. Она старалась не ночевать на своей половине. Задерживалась на ферме и спала где угодно, только не дома. Лишь сегодня впервые наведалась к себе, и Коваль решил зайти к ней.

Спокойно огибает Рось дворы Чепиковых и Лагуты, за которыми начинаются выходы гранита. Большие серые глыбины, казалось, были раскиданы рукой великана, лежали грубые и мрачные.

Калитка во двор Чепиковых была открыта, но все направились сперва к дому Лагуты.

Немного покатый и заросший спорышом двор удивлял необжитостью, словно это была лесная поляна. Высокое строение, не похожее на обычную сельскую хату, с ровными, будто возведенными из готовых блоков стенами в два человеческих роста, было покрыто черепицей и обращено крыльцом к речке. Чуть сбоку и впереди зеленел небольшой сад, который вместе с домом прижимался к могучим дубам и грабам.

Впечатление, что усадьба Лагуты слилась с лесом, усиливалось еще и оттого, что вокруг не было ни забора, ни тына, границы участка обозначались холмом, валунами, речкой. И только с одного боку стоял невысокий штакетник, разделявший соседей. Да и то поставлен был не Лагутой и не Степанидой Клименко, а Чепиковым, в тот год, когда он женился на Марии.

Коваль и его спутники обошли дом Лагуты, осмотрели сад и смежный с ним участок леса и вернулись назад.

Подполковник уселся на небольшой валун и начал изучать схему двора. На простом рисунке, сделанном по горячим следам, были обозначены дом, сад, лес, речка, раскидистая ива на берегу, валун, на котором сидел сейчас Коваль, штакетник, разделявший два двора, и главное — положение лежавших тел.

Схема не удовлетворила Коваля, он попросил у капитана фотографии и долго разглядывал их. Потом присел в центре двора на корточки и принялся что-то рассматривать. Примятая несколько дней тому назад, густая, лежавшая ковром трава уже не сохраняла следов.

Сверяясь с фотографией, Коваль долго изучал сплетенные стебельки и маленькие жесткие листики, кое-где покрытые порыжевшими пятнами крови. Затем достал из кармана обыкновенный портновский сантиметр и, ничего не объясняя, начал измерять не очень заметный на траве кругообразный след засохшей крови.