Николай Шпанов - В новогоднюю ночь Страница 5

— Очень убедительно, очень, — удовлетворённо произнёс Кручинин. — А скажите, пропуск у секретаря был?

— Я думаю, да… без пропуска он не решился бы сюда идти.

— Но ему не пришлось этот пропуск никому предъявить?

— По-видимому, — ответил лейтенант.

Кручинин обернулся к дружиннику:

— Господин Браду предъявил вам пропуск?

После короткого замешательства тот ответил:

— Нет.

— Может быть, вы даже и не видели самого Браду? — спросил Кручинин.

Тот не ответил и, только исподлобья посмотрев на Кручинина, смущённо отвёл взгляд.

Кручинин пробормотал ещё что-то неопределённое.

— Продолжайте, продолжайте, — подогнал шеф лейтенанта.

— Хорошо-с. Но… — тут лейтенант многозначительно поднял палец, — по-видимому, за этой парочкой следили люди, не менее предприимчивые. Им или кому-то из них удалось каким-то, ещё непонятным мне образом проникнуть сюда и овладеть тем, что секретарь Браду вынул из шкафа.

— Как, по-вашему, проник сюда убийца? — спросил шеф. — Этот абзац у вас неявен.

— На этот счёт у меня два предположения: либо через эту запасную дверь по пятам секретаря, либо…

— Ключа от этой двери на связке, принадлежащей полиции, не было? — перебил его Кручинин.

— Он был нам не нужен, так как всегда торчал вот здесь в скважине.

— Изнутри кабинета?

— Да.

— Значит, и сам Браду мог сюда попасть, только разбив стекло и просунув руку внутрь.

— Да. Едва ли ему при этом пришло в голову, что по пятам его кто-то крадётся и ему следует запереть за собой дверь, чтобы спасти себе жизнь, — решился, наконец, проанализировать какое-то обстоятельство и сам шеф. — Так, так, очень интересно. Ну-с, второе предположение?

— В пользу первого предположения, — про должал лейтенант, — говорит то, что убийце ушёл именно по этой лестнице. Наиболее вероятно, что он спешил удрать тем же путём каким пришёл, ему уже знакомым. За это же говорит и то, что я своим ключом не смог отпереть нижнюю дверь: замок был повреждён отмычкой. Но есть у меня и другое подозрение: убийца уже был на станции, когда при шёл секретарь.

— В таком случае он мог сюда войти и по этой лестнице, по которой поднялись сейчас мы с вами? — спросил Кручинин.

Грачику показалось, что Кручинин уголков глаза, так, чтобы никто этого не заметил, наблюдает за дружинником.

— А ключи от шкафа? — спросил Кручинин. — У кого они хранились?

— В полиции их не было, — ответил лейтенант. — Вероятно, они остались у директора Вельмана или у Браду… — И, подумав, подтвердил: — Да, у кого-нибудь из них…

— Но их нет в замках сейфа. — Кручинин ощупал карманы убитого. — Здесь их тоже нет.

— Что это может значить? — недоуменно спросил толстяк-шеф.

— Что преступник унёс их с собой, — уверенно резюмировал лейтенант.

— Хотел бы я знать, зачем? — задумчиво проговорил шеф.

Полицейские недоуменно переглянулись.

Кручинин ещё раз тщательно изучил положение трупа и, делая вид, будто прикрывает рукой зевок, сказал Грачику:

— Не сделать ли тебе для коллекции несколько снимков?.. И будем двигаться.

— Вы… не находите здесь ничего интересного? — с разочарованием спросил шеф.

— Мы же слышали от лейтенанта, — скучающим тоном ответил Кручинин. — Обыкновенное убийство с целью похищения ценностей.

— А мне казалось, поскольку дело произошло на таком объекте, что это… неспроста, — неуверенно проговорил шеф.

— Это противоречило бы тому, что вы говорили мне позавчера. Помните? «Никакого материала для хроники происшествий!»

— Да, да… но, кажется, я поспешил с увольнением репортёров, — озабоченно согласился шеф.

Кручинин ещё раз заразительно зевнул.

— Вы простите, — улыбнулся он шефу, — ко на меня так действует воздух этого долго не проветривавшегося помещения.

— Тут, действительно, дурной воздух, — потянул носом толстяк. — Как на складе макулатуры.

Привстав на цыпочки, он сделал было попытку дотянуться до оконного запора.

— Позвольте мне, — Кручинин отворил окно и высунулся наружу. — Я так и думал, — сказал он с удовлетворением.

— Что именно? — заинтересовался шеф.

— Сонливость как рукой сняло, стоило мне глотнуть свежего воздуха.

Пока Грачик производил фотоснимки с тру па, Кручинин ещё раз осмотрел содержимое шкафа. Как показалось Грачику, Кручинин внимательно перечёл какой-то листок, прикреплённый изнутри к бронированной дверце, и после того быстро перебрал лежавшие в сейфе большие голубые конверты. Ничем другим он как будто не заинтересовался и сказал:

— Нет, положительно мне пора на свежий воздух.

— А знаете, что пришло мне в голову? — воскликнул вдруг с озабоченным видом шеф полиции. — Что могло заставить Вельмана поспешить с изъятием отсюда своих ценностей?

Все посмотрели на него с интересом.

— Они хотят взорвать станцию, и Вельман пожелал спасти свои вещи, — трагическим шепотов произнёс толстяк.

— Эта не лишённая прозорливости догадка — лишний довод за то, что нам отсюда лучше поскорее убраться, — сказал Кручинин и первым направился к выходу. В двери он внезапно остановился и обернулся к начальнику полиции. — В виде особого одолжения мне, коллега, накажите провинившегося дружинника тем, что он останется в этой комнате до утра…

Грачик отметил, что мимо внимания Кручинина прошёл неприязненный взгляд, которым его проводил дружинник.

Обратно по зданию станции посетителей сопровождал черноусый лейтенант. На прощанье начальник полиции крепко потряс ему руку и поблагодарил за бдительность. Лейтенант пробормотал:

— Мне было бы приятно, если бы вы, начальник, простили того парня, что остался наверху. Он правильно поступил, прибежав ко мне наверх, хотя бы и самовольно.

— Ничего, ничего, — добродушно усмехнулся шеф, — до утра он там всё-таки посидит. Устав нужно исполнять… Итак, господа, — обернулся толстяк к Кручинину и Грачику, и лицо его расплылось в добродушной улыбке, — теперь мне остаётся загладить испорченный вам новогодний вечер. Сейчас мы придумаем, как это сделать.

— Что касается меня, то я домой, — устало протянул Кручинин. — Мы пройдёмся пешком. Это несколько развеет мою сонливость. А на прощанье позвольте мне сказать вам несколько слов, — он взял толстяка за локоть и, отведя в сторону, прошептал ему несколько слов на ухо, словно желая сохранить это в секрете от Грачика и черноусого лейтенанта. Но зато все отлично слышали, как толстяк удивлённо воскликнул в ответ:

— О, это невозможно!

— И тем не менее… — уже громко и очень настойчиво произнёс Кручинин.

— Вы настаиваете?

— Безусловно, — решительно закончил Кручинин и подтолкнул толстяка к автомобилю.

С кряхтеньем разместившись в кабине, шеф благодушно сказал своему лейтенанту:

— Ну, полезайте сюда. Вы заслужили сегодня стакан вина и спокойную ночь.

Бормоча слова благодарности, лейтенант взгромоздился рядом с шефом.

Кручинин услужливо затворил за ним дверцу, но вдруг, вспомнив что-то, снова отвори, её и быстро спросил лейтенанта;

— Секретарь Браду был левшой?

— Нет… насколько помню, кажется, нет, — поправился тот.

Дверца захлопнулась, и машина медленно двинулась по следу, оставленному на снегу грабителями. Кручинин обернулся к Грачику, и тот услышал его характерный тихий смех, обычно служивший выражением крайнего удовольствия.

— Дело, действительно, интересное, это г. добряк редактор был прав, — тихонько проговорил Кручинин.

Грачик не был удивлён этим внезапным переходом от усталой сонливости Кручинина к такому веселью.

— Я же говорил! Говорил я вам, Нил, мой джан, многозначительное дело.

— Мне кажется, что план минирования станции…

Грачик не расслышал конца фразы, так как Кручинин повернулся к нему спиной и вместо того, чтобы направиться по расстилавшейся перед ними широкой улице, ведшей к центру города, исчез за углом узкого переулка.

Где-то поодаль башенные часы гулко, с замысловатым перебором отзвонили час ночи. Это был первый час Нового года.

Кажется, впервые в жизни Грачик так неуютно встречал Новый год — посреди заснеженного глухого переулка чужого города. Грачику стало не по себе.

Но появилось ли у него сомнение в том, что именно тут и именно сейчас он и должен был быть? Присутствие Кручинина наполняло его уверенностью: целесообразно всякое, даже самое неприятное нарушение обычного течения жизни. Грачик даже готов был гордиться те, что он должен сломать любой распорядок предусмотренного отдыха или занятия и, подобно работнику скорой помощи, по первому зову устремляться туда, где нужна помощь искателей истины.

Здесь стоит сказать ещё несколько слов том, что же, собственно говоря, послужило причиной увлечения Грачика ранее чуждой ему областью криминалистики, что заставило его с головой уйти в изучение предметов, никогда ранее не встречавшихся в кругу его интересов к, наконец, стать учеником Кручинина в его деятельности криминалиста, а потом его соратником и убеждённым сторонником.