Валерий Козлов - Прогулки по лезвию Страница 5

- Иди быстро вниз! Под любым предлогом влезь в разговор, узнай, куда его поселят. По возможности познакомься. Не сочиняй много. Мы - обыкновенные журналисты.

Когда Александр спустился в холл, Блинова там уже не было. Администратор сосредоточенно склонилась над своей книгой. И Малкову ничего не оставалось, как спросить:

- А куда поселили нашего земляка? Хотим перед сном пулечку расписать, если вы, конечно, не возражаете.

- Только без шума, - ответила хмурая служащая, похожая на пожилую цыганку. - А то знаем мы эти карты с водкой, потом с ножиками будете друг за другом носиться.

Глава 3

Блинов понимал, что здесь что-то не так, что не могут эти двое на джипе быть случайными попутчиками, сидящими у него на "хвосте" от самой Москвы. Он нарочно не гнал, присматривался, и они - на такой-то машине! - ни разу не попытались его обогнать. Нет, это не случайные люди.

Но тогда почему все так обставлено? Непрофессионально, даже кустарно? Едут сзади, не прячутся, останавливаются в той же гостинице. Или это психологическая атака людей Косоротова? Или "быки" Миллерова?

Или сыщики из той сраной комиссии президента? Или обделенные "полковники" из ЗГВ? Или, или... Много "друзей" накопилось у Блинова за последние годы.

Он выпил две стопки коньяку, закурил и, не раздеваясь, лег на кровать поверх одеяла. Он лежал и ждал стука в дверь. Он даже хотел, чтобы те двое зашли к нему в номер. По крайней мере была бы какая-то ясность. "Да, мы следим за тобой", - как бы подтвердили они, заглянув сюда под каким-либо предлогом. И это было бы неплохо хотя бы уже потому, что наемные убийцы так никогда не поступят.

"Нет-нет, - думал он, - какие это убийцы? Это так, - утешал он себя, мелкота косоротовская. Мол, пока с нами договор не заключишь, не оставим в покое. Вот вам, а не договор!"

Он ещё выпил. Постоял у окна, пытаясь разглядеть в наступившей темноте свою машину внизу, но за раскидистым деревом её не было видно.

Тогда он решил выйти на улицу.

Администратор сказала ему:

- Вы не очень разгуливайте. Здесь по ночам дела всякие... Пойдете обратно, дверь на крюк обязательно.

Машина стояла на месте, мигал красный диод за стеклом. Следом, словно продолжая слежку, стоял джип попутчиков, и Блинов не без злорадства подумал, что если ночью полезут в салон или решат угнать, то начнут все-таки с иномарки.

Он сел на лавочку, в очередной раз закурил. Вечер был теплым, но на чистом небе блестели почти что зимние звезды. Над головой тихо шелестела сухая лисгва и где-то поблизости совсем по-летнему цвиркал кузнечик.

Блинов вдруг подумал, что совсем не устал от дороги, и даже прикинул, как было бы весело сорваться сейчас и укатить. Что стали бы делать те двое?

Но эта легкая мысль только мелькнула и улетела вместе с шелестом листьев, и серьезные раздумья, не оставляющие его в последнее время, вернулись к нему.

Во-первых, решил он, это даже хорошо, что именно в этой поездке решили за ним последить. Кто бы они ни были, пусть потом поломают головы.

Во-вторых, об этом надо просто забыть. В-третьих... А вот что в-третьих?

Тут он подумал, насколько, наверное, выглядит смешным... "Депутат Думы в поисках личного счастья. Седина, черт возьми, в бороду..." Он пытался иронией как-то оправдать свой поступок, свою, на посторонний взгляд, совершенно нелепую поездку.

"Все мы смешны в те моменты, - думал он, - когда решается наша судьба. Смешны и трагичны".

Он дожил до тридцати пяти, достигнув к этому возрасту такого успеха, о каком простые смертные даже и не мечтают. И в то же время он не достиг по существу ничего. Так ему все чаще и чаще казалось в последнее время. Самого главного он не достиг.

Спокойной жизни. Сытую жизнь он себе обеспечил давно, а вот спокойную... Даже нет, не в спокойствии дело, а в чем-то другом. Ведь можно улететь на Крит, на какие-нибудь там Мальдивы и жить там очень даже спокойно, но это ли нужно? Что, в конце концов, ему нужно: спокойное одиночество или спокойное счастье?

И неужели за тридцать пять лет он, помимо денег, не заработал хотя бы частичку обыкновенного счастья? Об этом он тоже часто задумывался в последнее время. Особенно в ночные часы.

Блинов поднялся с лавочки, затоптал окурок, тщательно запер на тяжелый крюк входную дверь и, узнав у дежурной, в каком номере остановились двое москвичей, направился к ним. "Я их обезоружу, кто бы они ни были", - думал он.

Земляки оказались мужиками веселыми, и это заметно уменьшило тревогу Блинова. "Враг смеющийся неопасен", - вспомнил он античную мудрость. И поскольку Блинов в преферанс не играл, то весь вечер они провели в веселой болтовне под водку с хорошей закуской. И так получилось, что ни той ни другой стороне не приходилось играть, лицемерить, представились друг другу именно теми, кем и были на деле: Блинов - депутатом нижней палаты парламента, а Малков и Важин - журналистами.

И на естественный вопрос депутата о цели поездки Важин ответил, что они строят дачи и до них дошел слух, что лес в этих краях дешевле раза в два, чем в Москве.

- Да, когда-то было именно так, - подтвердил Блинов, - сам тогда баню себе покупал, знаю. А как сейчас, Бог ведает. А я здесь из-за письма одного своего избирателя, - пояснил он, не дожидаясь встречного вопроса. - Кстати, завтра я поеду в одну деревню, километров двадцать отсюда, к своему избирателю, могу вас прихватить. Походите, поговорите с местными, может, сторгуетесь.

- Старик! - воскликнул Малков, изображая выпившего рубаху-парня. - Я о тебе очерк буду писать. Название, считай, уже есть. "Последняя надежда избирателя". Как?

- Ладно, - шутя согласился Блинов. - Но сначала вы срубы купите, а потом уже очерк.

Впервые за последние месяцы Блинов засыпал с легким сердцем. Он думал о завтрашней встрече, о том, что если все сложится так, как он планирует, то скоро у него начнется новая жизнь.

У Блинова не раз так случалось, что вчерашние собутыльники, ставшие за вечер чуть ли не друзьями, наутро вызывали в нем глухое раздражение. И дело было не только в похмельном самочувствии, а просто в утреннем, более реальном восприятии людей и жизни вообще. И потому, проснувшись, он первым делом прислушался к своему состоянию - нет ли той известной разбитой беспомощности от вчерашней гульбы, - и, убедившись, что физически он чувствует себя более чем недурно, он тут же подумал, не свалял ли он дурака, пригласив в поездку этих так и не разгаданных им людей? Но, даже ещё не увидев их, он понял, что поступил достаточно мудро: если за ним следят, то он их озадачит надолго. А если за ним не следят, то отчего бы не прокатиться в приятной компании?

В деревне маневр Блинова был прост.

- Идите по домам, спрашивайте у всех подряд, торгуют ли срубами. А я пойду к своему избирателю. Будь он неладен, - благодушно добавил Блинов, чтобы подчеркнуть хлопотность своего занятия. - Вон у того столба потом встретимся.

Они разошлись в разные стороны, и тут с Блиновым случился маленький казус. Он перепутал калитки. Он вошел в другой палисадник... И какоето время стоял, оглядывая дворовые постройки и не узнавая их. На крыльцо вышла хозяйка и, закрывая ладонью от солнца глаза, долго всматривалась в Блинова, не узнавая его.

- Здравствуй, Петровна, - сказал Леонид Евгеньевич. - Неужто я так постарел?

- Ленчик! - радостно воскликнула Петровна. - Да разве узнаешь в таком-то костюме. Ну в дом заходи чего встал?

- Да я на секунду. К Вакулихе хочу заглянуть, да не знаю, жива ли...

- Жива, жива старая. Долго тебя вспоминала.

- А Наташка-то как? С ней попрежнему?

- Наташки-то нету, голубчик... - Петровна спустилась с крыльца и усадила Блинова на лавочку. - Ты старухе-то не говори, что я тебе сейчас скажу. Не скажешь?

- Зачем мне тебя подводить? Просто я Наташке хорошую работу нашел, потому и спросил.

- Нету Наташки, нету. - Лицо Петровны приняло горестное выражение. Сбежала девка из дому. Еще в прошлом годе сбежала...

- Что, просто так взяла и сбежала? - Блинов закурил, стараясь скрыть охватившее его разочарование.

- Какое там просто! Скандал вышел на всю округу. Только не говори, ради Бога, что я тебе говорила. Дядька её, этот ненормальный Георгий, снасильничал её по пьяному делу.

Сидит теперь, семь годков припаяли.

А Наташка не выдержала и убежала...

- Ну и дела, - сказал Блинов, прикидывая, стоит ли вообще заходить к старухе.

- Вакулиха теперь одна-одинешенька. Другой-то её спился до паралича да на Покров и помер. Все на старуху разом обрушилось, иногда и без хлеба сидит. Мы уж тут по очереди ей помогаем. Ты, если можешь, подбрось ей хоть сколько...

Во дворе Вакулихи Блинова встретил тощий черненький кобелек, весь в репьях, и приветливо завилял похожим на страусовое перо хвостом. Блинов толкнул дверь. Тот же запах кислого теста в избе, и та же старуха хлопотала у печки.

- Вакулиха, а ведь ты не узнала меня, - сказал Блинов.

Он думал, что его здесь помнили так же хорошо, как он их.