Фридрих Незнанский - Черная ночь Назрани Страница 5

Вся эта речь произносилась им на ходу, в то время как Александр Борисович внимательно разглядывал таблички с названиями улиц. Задача не из простых — и темно, и таблички есть далеко не на всех домах. После особенно интенсивной стрельбы кто-нибудь нет-нет да и высовывался в окно, словно кукушка из часов. Турецкий тут же спрашивал у таких любопытных насчет нужной улицы. Большинство мигом скрывалось в глубине комнаты. Однако кое-кто отвечал.

Каким-то чудом наткнулись на улицу Лермонтова, вышло удачно — сразу очутились возле нужного дома — шестиэтажная башня. Самый высокий дом, который попался им на глаза. Надо полагать, в нем живет местная элита.

— Думаю, на носу очередное препятствие. Сейчас начнется морока с домофоном, — сказал Турецкий и оказался прав — входная дверь подъезда была закрыта. — Я одного не пойму, — размышлял вслух Александр Борисович. — Если в городе нет электричества, домофон все равно не работает. Ты как электрик подтвердишь это. Получается, открыть дверь можно только изнутри, то есть для этого кто-то должен спуститься. Позвонить мы не можем. Что нам остается?

— Звать, — догадался Виктор.

— Правильно. И ничего страшного тут нет. Надо полагать, большинство жильцов сейчас все равно бодрствует. При таком-то грохоте.

— Потом, ведь многие ждут, что кто-то должен вернуться, нужно дверь открыть.

— Тоже верно.

По номеру квартиры Турецкий рассчитал, что она находится на пятом этаже. Прикинул расположение окон. Одно из них, кажется, открыто. Подняв кверху голову, он коротко рявкнул:

— Заур!

— Кто там? — сразу откликнулся сверху женский голос.

— Патимат, это я, Саша Турецкий, к вам приехал.

— Сейчас спущусь.

Через минуту Патимат открыла им дверь, и вот уже вся троица поднимается на пятый этаж, мужчины время от времени чиркают зажигалками.

Хозяйка была очень удивлена появлением среди ночи старого товарища своего мужа. При других обстоятельствах встреча началась бы с бесконечных расспросов о семье, о Москве, о работе. Сейчас же Патимат была охвачена тревожными мыслями. Она нервничала из-за странного ухода и долгого отсутствия мужа. Вдобавок сын тоже не ночевал дома, от этого беспокойней вдвойне.

Они сидели в комнате, освещенной пламенем свечи, стоявшей на круглом столе в керамическом блюдце. Возможно, в другое время такой огонек создавал бы романтическую обстановку, особенно если знать, что при желании можно включить электрический свет. Однако сейчас пламя свечи вселяло дополнительную тревогу. Патимат и Турецкий расположились на диване, Виктор — на стуле.

Без всяких расспросов хозяйка складно поведала о вечерних событиях.

— Безусловно, я волнуюсь и за сына, и за мужа, — говорила она. — За Казбека не так сильно. Он пошел к товарищу, у которого есть домашний кинотеатр. Не пропади электричество, я вообще была бы за него спокойна. Ребята могут смотреть эти фильмы ночь напролет. Но раз света нет, мальчик мог решиться пойти домой. Надеюсь, при уличной перестрелке мать Беслана его не отпустит. Она еще более сумасшедшая, чем я. — Патимат сконфуженно улыбнулась. — А вот за Заура мне страшно. На переговорах с боевиками может произойти, что угодно. Дикие люди.

«Сомневаюсь, чтобы ночью велись какие-то переговоры», — подумал Турецкий и попросил:

— Патимат, вы сейчас объясните мне дорогу к МВД: Я схожу туда и на месте узнаю, что там происходит. Потом расскажу вам.

— Я тоже пойду, — буркнул Виктор.

— Представляю, как вы оба устали. Вы же, наверное, спать хотите.

— Честно говоря, я отлично выспался в самолете, — сказал Турецкий. — Поэтому сейчас у меня ни в одном глазу.

— И я сегодня днем здорово выспался, — радостно сообщил Виктор. — Напилил и наколол тетке дров, а после обеда завалился спать и дрых до программы «Время».

Упоминание про обед оказалось в данном случае неуместным — оно натолкнуло Патимат на новую мысль:

— Вы вообще когда последний раз ели?

И тут оба мужчины почувствовали, что страшно голодны. Не дожидаясь их ответа, хозяйка начала готовить кофе, достала тушеные баклажаны, зелень, нарезала колбасу, овечий сыр. Когда гости подкрепились, Патимат нарисовала им схему, как пройти к зданию министерства.

Самая короткая ночь в году уже приближалась к своему завершению. Дали о себе знать первые, весьма робкие признаки рассвета, начинающие вырисовывать на фоне неба силуэты домов и деревьев. Казалось, темные сатанинские силы страшатся того мига, когда из-за горизонта выглянет светило, и загодя бегут от него. Все реже звучали отдаленные выстрелы, глуше становились воинственные крики. Скоро они затихнут совсем, и мирный зеленый городок вернется к привычной жизни. Еще какое-то время до намаза тишина будет беречь сон людей, потом начнется их пробуждение, и наступит новый день с его разнообразными хлопотами. Увы, сегодня они будут здесь не весьма привычными, для кого-то очень тяжкими. Уже появились первые прохожие, исключительно мужчины. Пожилые беспокойно держались поблизости от своих домов, словно не могли преодолеть невидимую преграду, загораживающую им дорогу. Молодые, поодиночке или маленькими группками, куда-то спешили с озабоченным видом. Было заметно, что сегодняшняя ночь не принесла им желанного отдохновения.

Здание республиканского МВД с выбитыми стеклами, закопченными стенами и следами от пуль на них напоминало сейчас мужественного бойца после битвы, отобравшей все его силы. Несколько милиционеров молча стояли под деревьями возле узкого проезда, ведущего на улицу. Настроение у всех было подавленное. У дальнего угла два человека накрывали трупы черными непрозрачными полотнами полиэтилена, предварительно погибших снимал милицейский фотограф. Они только приступили к своей незавидной работе, тела погибших были сложены на асфальте вдоль фасада. На ступеньках крыльца лежал человек в штатской одежде — светлом летнем костюме. Приблизившись к нему, Турецкий сразу узнал Заура Бритаева. К его окровавленной груди был прилеплен неровный кусок бумаги, на котором черным фломастером было написано: «От воинов Аллаха».

Турецкий с трудом справился с потрясением от увиденного — он не сразу осознал, что его друга, которого он приехал спасать, уже нет…

Глава 5

РЯДОМ С МОРГОМ И ВНУТРИ

— Вы соображаете, что говорите! — возмущался врач, шевеля напоминающими швабру усами. — Откуда я возьму вам свободную машину? В городе десятки раненых, все находятся в разных местах. Про убитых и говорить не приходится — ужас. Весь персонал уже с ног сбился. Уже до того докатились, — тут он перешел на шепот, — что покойников забирают кареты «скорой помощи». По инструкции это строго запрещено. Но приходится закрывать глаза, у нас безвыходное положение. А вы — машину.

— Хоть носилки-то свободные у вас найдутся? — спросил Турецкий.

— Носилки берите. Этого добра сколько угодно.

— На улице, возле здания МВД, погиб наш высокопоставленный друг из прокуратуры. Мы хотим принести его сюда.

— Ой, боюсь, сегодня у всех друзья погибли. Узнавать страшно. Конечно, несите. Какая разница — высокопоставленный или рядовой!

Вернувшись с носилками к зданию МВД, Турецкий показал милицейским прапорщикам, накрывавшим трупы черными пленками, свое удостоверение и объяснил, почему намерен унести отсюда Бритаева. Ведь он будет вынужден сообщить горькую весть Патимат, и та примчится сюда. Не хочется, чтобы жена увидела изуродованное тело любимого человека на месте его гибели, где воображению легко рисуется вся картина жестокой расправы.

— Ну, если это действительно он… — неуверенно протянул один из милиционеров.

Никаких документов в костюме Бритаева не оказалось. То ли Заур Борисович в спешке не взял их, то ли боевики успели обчистить карманы.

— Кстати, вы обязательно проверьте, остались ли его документы дома, — посоветовал прапорщик. — Если пропали, кто-нибудь может воспользоваться. Это как пить дать.

— Под шумок многим можно воспользоваться, — добавил второй. — Поэтому, извините, неопознанный труп мы вам отдать не имеем права.

Александр Борисович прекрасно понимал, что милиционеры поступают правильно, и одобрительно отнесся к их словам. Сейчас в МВД республики собралось много сотрудников, будет несложно найти человека, хорошо знавшего Бритаева в лицо.

Таким оказался майор, руководивший работами по ликвидации последствий нападения. Он согласился без лишних формальностей отдать труп прокурора для отправки в морг. Только велел переписать все паспортные данные Турецкого и Виктора, а также приказал фотографу сфотографировать погибшего.

Что тот и сделал — прямо на крыльце, где лежал Заур с прикрепленной к окровавленной груди запиской.

Уже начинало пригревать солнце, и хотя Турецкий и Виктор изрядно вспотели, пока несли свой «груз 200», до больничного морга они дошли без остановки. А там им пришлось долго ждать, пока освободится санитар, который занимался с парой, вошедшей туда перед самым появлением Турецкого и Виктора.