Фридрих Незнанский - И дай умереть другим Страница 5

– «Проблемы адаптации бывших заключенных в свободном обществе» – это кандидатская. Хотите кофе? Правда, из термоса. А докторская – то же самое с некоторой тонкой специализацией – «Проблемы адаптации… в период незаконного отбытия из мест лишения свободы».

Грязнов не поверил своим ушам.

– То есть проблемы адаптации зеков во время побега?! Тонкости их душевной организации?!

– Ну да. – Алина Витальевна мило и по-домашнему улыбнулась, разливая кофе в высокие колбообразные чашки.

– Где же вам позволят защищаться с такой диссертацией? Разве в какой-нибудь мафиозной группировке?

– Да нет, вы не поняли. «Диссер» закрытый, конечно, и его результаты и возможный, э-э-э, с позволения сказать, научный потенциал будут направлены не в помощь бежавшим заключенным, а в противодействие им. Иными словами… – Она подчеркнуто интеллигентским жестом поправила очки на переносице.

– Иными словами, вот почему вы здесь, – уразумел наконец Грязнов.

Комиссарову с Дятлом, похоже, этого знания было не нужно, поскольку для них Алина Витальевна стала самодостаточной фигурой с первой минуты. Тем не менее сама она отчего-то чувствовала себя неуютно.

– Вячеслав Иванович, я должна кое в чем сознаться. Я взяла со стоянки МВД не ту машину. То есть мне сказали, что «Газель» с тонированными стеклами стоит там-то и там-то, и я немедленно разыскала ее и села за руль. Вообще-то, выходя из подъезда, я видела, как ее покидает водитель, но решила, что ее просто подготовили к поездке. Заправили и все такое. Ключ был в машине, я предъявила выездные документы и рванула поскорей, чтобы позже вас не приехать.

– Так в чем проблема, все в порядке.

– Это еще не все. В машине для меня должны были быть приготовлены кое-какие документы по нашим заключенным и вообще по делу. Выехав на окружную дорогу, я решила наконец ими заняться. Вот что там было, – она протянула Грязнову пару кожаных папок.

Вячеслав Иванович с недоумением распахнул их и крякнул:

– Ничего не понимаю…

Дятел и Комиссаров заглянули ему через плечо. Там действительно было на что посмотреть. В кожаных папках лежали журналы «Пентхаус» и «Хастлер». Десятки обнаженных красоток в самых вызывающих позах глянули со страниц отменной глянцевой полиграфии за те секунды, что Грязнов потратил на пролистывание.

– Я же говорю, – подтвердила Алина Витальевна, – я села не в ту машину. Я ее фактически угнала. Вот, – она кивнула на длинные брезентовые свертки в дальнем углу.

Дятел после кивка старших товарищей немедленно принялся распаковывать их, и на свет показались великолепные образцы стрелкового оружия.

– На уточек собирались, – подытожил Грязнов. – У него, заядлого охотника, вырвался протяжный вздох.

– То есть в этой машине эмвэдэшное начальство планировало отправиться на охоту? – подозрительно переспросил Федор Комиссаров, передвигаясь по салону. – А вы, дамочка, ее угнали…

Севостьянова печальным кивком подтвердила это происшествие.

– Да ведь это потрясающе! – взвыл Комиссаров. – Это надо отметить. И немедленно. Слава, я носом чую, здесь полно всякой снеди!

Грязнов немедленно одобрил идею «подзарядить батарейки». На первый раз по заявкам трудящихся из холодильника и прочих укромных мест на импровизированный стол были извлечены: кирпичик «Бородинского» хлеба и батон «Французского» с отрубями, пара брикетов крабового мяса, две огромные копченые курицы, хороший брусок «Голландского» сыра, палка микояновской сырокопченой колбасы, стограммовые баночки икры обоих цветов, маринованные огурчики и две полуторалитровые бутылки минеральной воды «Боржоми» и «Вера» – с газом и без. Кока-колу пил один Дятел. Алина Витальевна даже не подумала ссылаться на какие-либо диеты и опустошала припасы наравне со всеми. Чем привела мужскую часть коллектива в состояние повышенного жизнелюбия.

– Ландшафт поискам не благоприятствует.

Несмотря на то что аналогичные действия и расчеты были предприняты оперативной группой, прибывшей на место аварии еще сутки назад, Комиссаров вспомнил молодость и пытался определить возможные пути побега и соответственно – поиска. И потому не участвовал в общем разговоре.

– Обсудим, что у нас есть. Готовы? Итак, в автобусе было девять человек. Шесть заключенных, два конвоира и шофер. У нас с вами имеется в наличии семь трупов. Шесть совершенно обгоревших и один с разбитой головой. Что можно определенно сказать по поводу последнего?

– Удар тупым предметом по теменной части головы – это без комментариев.

– В каком смысле «без комментариев»?

– В том смысле, что от этого он и скончался.

– Ладно, значит, сердечный приступ отпадает.

– Шутим?

– Я имел в виду – это определенно, что он получил удар по голове?

– Вовсе нет. Его могли стукнуть в другое место, и он, падая, ударился головой. Согласно предварительным показаниям конвоира, когда он вытаскивал напарника из машины, то не слишком присматривался, жив тот или нет.

– Ладно, оставим это. Что с водителем?

– То же, что с остальными. Все обуглились до неузнаваемости.

– Заключение экспертизы?

– Еще нет, жду.

– Ладно, какие тут могут быть версии?

– Никаких, – честно признался Дятел, предварительно наморщив лоб.

– Тогда помолчи с умным видом, – цыкнул на него Комиссаров.

– Версии две. Побег планировался изначально. И побег вышел спонтанно, в силу сложившихся обстоятельств.

– Годится для начала. Что касается первого варианта. Необходимо обработать максимум информации о последнем месяце заключения наших беглецов. Об их родственниках, друзьях, знакомых – все, что найдем. Естественно, для второго варианта такая информация тоже необходима, по крайней мере, будем думать на основании этого, где их искать. На настоящий момент у нас есть какие-нибудь данные от групп поиска?

– Прямая связь молчит, – Севостьянова кивнула на телефонную трубку, лежащую на приборной панели. – Но я дала оперативникам свой электронный адрес и просила все дублировать туда. Сейчас посмотрю. – Она взяла в руки ноутбук, быстро открыла электронную почту и отрицательно покачала головой. – Я разговаривала с их начальником, такой довольно хамоватый господин. Он сообщил мне, что собаки след потеряли. Поэтому «пришлось отрабатывать направления всех сторон света», цитирую дословно, и они занимаются ближайшими населенными пунктами. И так далее – то есть следующими за ними населенными пунктами, тоже дословно. Вертолеты прочесывают лесной массив. А он тут, кстати, очень массивный.

– Ясно, – без эмоций бросил Грязнов. – Федор, ты посчитал?

– Готово. – Комиссаров появился со своими записями и какими-то графиками. К моменту начала поисков после аварии прошло примерно два часа двадцать минут. И это по минимуму. Соответственно…

– То есть как?! Никто не заметил крушения поезда? Диспетчеры не обратили на это внимание?!

– Нет, конечно, но ты знаешь, как это у нас. Сообщили через четверть часа в одну инстанцию. Там подумали, как бы эту информацию полояльней преподнести следующей инстанции. И так далее. Короче, пока спецназ из Москвы вылетел…

Грязнов выругался про себя.

– Соответственно, – продолжил Федор, – за два с половиной часа по пересеченной местности, а местами – по чаще зеки могли пройти максимум двадцать пять километров, но я бы пяток скинул на ландшафт. Наверняка на радиусе в такое расстояние по всей окружности находится не меньше десятка поселков и станций. Словом, мне нужна хорошая карта этой гребаной местности, и тогда я скажу какие-то конкретные вещи.

– Я могу вам помочь. – Алина Витальевна снова взяла свой ноутбук, открыла какую-то программу и стала входить в карту за картой.

Комиссаров пораженно следил за этими манипуляциями. Но когда появилось то, что ему было нужно, разочарованно сказал:

– Это же карта нескольких районов. В три раза больше, чем нужно.

– Нет проблем. – Алина Витальевна исправила оплошность, сконцентрировав внимание компьютера на необходимом и увеличив нужный Комиссарову квадрат. Тот восхищенно прищелкнул языком:

– Все, Слава, меня не трогать полчаса! Выдам подробное руководство к действию.

– Мне тоже, с вашего разрешения, нужно кое-что сделать. – Севостьянова вышла из машины, отошла в сторону и достала из кармана телефон.

ПРИГОВОРЕННЫЙ

…Его лошадь взяла следующее препятствие легко и играючи, выиграв у воображаемых преследователей еще полкорпуса. Всадники дышали конским потом и сыростью утренней хвои – сосновый бор соседствовал всей линии скачек. Какая-то гнедая как будто стала доставать его слева. Рыбак сдавил бока своей лошади, еще выше привстал в стременах и… очнулся от голоса усатого конвоира.

– Зубрицкий, твою мать, ты же вроде медик, твою мать, помоги им!

Постанывая, те, кто был еще жив, стали приходить в себя. Сколько времени Рыбак был без сознания, определить точно он не смог. Может быть, минут пять – десять?