Светлана Успенская - Двум смертям не бывать Страница 5

— Что же делать? — уныло вздохнул Жека. — Нам нужен надежный канал связи… Если у нас его не будет, тогда, наверное, лучше расстаться…

— Что-о?! — Холеное лицо с бархатистой кожей, словно светящейся изнутри, вдруг смертельно побледнело.

— Я пошутил, крошка, пошутил! — оправдывался Жека, покрывая прохладные щеки быстрыми поцелуями. — Но неужели у тебя нет ни одной верной подруги? Ведь тебе кто-то постоянно звонит по телефону, я знаю! Или это мой соперник? — грозно прищурился он.

— Не беспокойся! Ты, мой красавчик, вне конкуренции… Просто у меня нет подруг. Теперь уже нет…

— Но, наверное, была когда-нибудь хоть одна?

— Вот именно, что была…

— О ком ты говоришь?

— Да так… Раньше рядом жили… Ее звали Наташей… Вот ей я верила на все сто процентов!

— И где же она теперь? — Жека приподнялся на одном локте и внимательно уставился на задумчивое лицо возлюбленной.

— Нету… — Алла неторопливо взяла сигареты со столика возле кровати, щелкнула зажигалкой, жадно затянулась. — Исчезла, пропала, испарилась…

— Куда? Как это испарилась? Как это может человек вдруг испариться?

— Ну, понимаешь, ее мужа, известного предпринимателя, убили. Может, ты слышал, был такой, Морозов… Ну, еще в прессе про это дело вовсю трубили, целый месяц по ящику передачи гоняли, как это произошло, кому это было выгодно, то да се…

— Ну, помню, — нетерпеливо подтвердил Жека. — И что?

— Ну, так вот, на нее накатили бандиты: мол, отдавай долги мужа! Не знаю, какие у них там дела были закручены, но, короче, Наташа после похорон внезапно исчезла. И сынок ее исчез.

— Куда?

— Откуда я знаю, — задумчиво протянула Алла. Ее глаза, обведенные темным, заметно расширились. — Может, их тихо прикончили, и лежит сейчас бедная Натка где-нибудь под ракитовым кустом… А может, удалось ей сбежать… Конечно, есть у меня кое-какие соображения на этот счет…

— Какие? — быстро спросил Жека.

— А зачем тебе знать? — деланно отстранилась от него Алла. — Почему это тебя так интересует?

— Ничего меня не интересует, — обиженно надул губы смазливый блондинчик. — Меня гораздо больше интересуешь ты!

Он взял в губы ее сосок и нежно сжал. Алла в истоме прикрыла глаза. Ее руки обхватили гибкое тело любовника и притянули его к себе. Темные тени в зеркале вновь зашевелились.

— Она с сыном могла удачно устроиться за границей. Как и мы с тобой… У нее после смерти мужа осталась куча денег, вдруг она сейчас наслаждается жизнью где-нибудь в Швейцарии… Если еще жива, конечно… О, еще, еще… Продолжай так!

— В Швейцарии? Почему в Швейцарии? — Блондин вопросительно поднял голову.

Глаза его подруги были блаженно полузакрыты.

— Не останавливайся, — прошептала она. — Не останавливайся!..

— Нет, интересно же, расскажи!

— Наташа однажды обмолвилась, что у них там дом где-то в кантоне Ури — что-то вроде запасного аэродрома. Об этом никто не знал. Она сказала только мне одной по секрету.

Жека навис над ней на локтях и страстно прошептал:

— Ты необыкновенная женщина! — Он впился ртом в ее губы, а потом добавил: — Я от тебя без ума… Я… Я тебя люблю!

— О, Жека! — восторженно простонала Алла, пылко обнимая его. — Сейчас ты в первый раз признался мне в любви! Наконец-то!

— Да, дорогая, да, — проговорил он и, неожиданно отстранясь от нее, встал с постели. — Извини, совершенно вылетело из головы, понимаешь, у меня дела…

— Нет, я тебя не отпущу! — Алла обхватила его руками. — Давай, дорогой, еще один раз и все…

Жека с тяжелым вздохом опустился на смятую постель. В зеркале вновь зашевелились сплетенные в одно целое мутные тени…

Садясь в машину, Евгений Миронов достал трубку мобильного телефона и, подрагивая от нетерпения, набрал номер.

— Есть кое-какие известия, — произнес он. — Нет, на этот раз не туфта… Сто процентов, из первых рук! Думаю, Лучок будет доволен… Нет, сначала деньги! Сколько-сколько? Нет, пятьсот!.. Ладно, скоро буду…

Посреди роскошной квартиры, в комнате, уставленной стильной черной мебелью, с округлыми диванами, в полумраке вечера, казавшегося уютным от неяркого света крошечных ночников, распространявших мягкие карамельные лучи, стояла молодая женщина. Сейчас, в минуту задумчивости, ее худощавое лицо казалось жестким, а большие, красивые, густо зачерненные глаза — усталыми и озабоченными. В углу почти черного от губной помады рта алела сигарета. Узкие руки с нервными длинными пальцами стряхивали пепел на пушистый, глубокого ворса ковер с поблекшим растительным орнаментом — этот «невзрачный половичок», как называл его хозяин квартиры, человек, обычно проходивший в милицейских сводках под кличкой Лучок, был куплен за кругленькую сумму в антикварном магазине и стоил почти целое состояние.

В глубине комнаты, на расстеленной постели, закинув руки за голову, возлежал круглоголовый, массивный, коротко стриженный мужчина лет тридцати. Лицо его выглядело мрачным и озабоченным. Это был хозяин квартиры, Лучников, а стоявшая возле него в задумчивости особа, как неуклюже формулировали милицейские сводки, была его сожительницей Жанной.

Внезапно очнувшись от своих мыслей, Жанна бросила окурок в пепельницу в виде хрустальной раковины, стоявшую на секретере, и произнесла низким завораживающим голосом:

— Завтрак готов, дорогой…

Мужчина не ответил. Он упорно буравил взглядом потолок, украшенный лепниной. Его тело в наколках и шрамах было еще мускулистым и мощным, но слегка наметившийся живот указывал на далеко не юношеский возраст. Маленькие, глубоко утопленные в черепе глаза подозрительно взирали на мир из-под кустистых бровей, а выдающаяся вперед челюсть выдавала характер упрямый и не склонный к компромиссу.

— Завтрак стынет, Лучок, — негромко проговорила Жанна и щелкнула зажигалкой, прикуривая новую сигарету.

— Мы ее упустили, — наконец разжал губы неподвижный собеседник. — Мы ее упустили… Эта сука нас перехитрила!

— Нет! — Темные губы вздрогнули в уверенной улыбке. — Нет!

— Она слиняла от нас, и теперь нам хрен удастся из нее вытрясти наше «лавье»!

— Ерунда! — Картинно отставив сигарету, женщина присела на край постели. Кончики пальцев, щекоча кожу, скользнули по широкой груди. — Она выйдет из подполья… Обязательно выйдет!

— Да, конечно… — саркастически хмыкнул мужчина. — Тебя послушать, так все так просто! Два месяца назад ты говорила, что нам хватит и недели, чтоб подцепить ее на крючок!

Узкая рука в перстнях скользнула вниз и принялась ласково массировать грубые ступни. Полные губы неохотно разжались.

— И так и было бы, если бы ты не поторопился тогда… Я ведь тебя предупреждала, не надо давить на нее!

— Предупреждала… — Мужчина перевернулся на живот, и умелые руки нежно прошлись вдоль спины, разминая мышцы. — Я и не давил… Я просто дал понять, что на ее месте лучше расстаться с бабками, чем расстаться с жизнью.

— Не надо было угрожать ей, что заберешь у нее сына! Ты перегнул палку. Женщины за своих детей готовы продать душу дьяволу.

— Да я ведь тоже так думал, — уныло пробубнил Лучников. — Думал, она испугается за своего щенка и скажет, где бабки. А теперь все пошло коту под хвост… Слушай, а может быть, и нет у нее никаких денег, а? Может, потому она так и испугалась?

— Есть, дорогой, есть! — Сильные руки принялись растирать широкие плечи. — Все у нее есть! И скоро все это будет наше… Ты ведь такой сильный, такой смелый… Ты необыкновенный! Ведь тебя все боятся… Ребята тебя так уважают, они все готовы отдать за тебя свою жизнь… Все тебе завидуют, у тебя самая крепкая бригада в Москве… Никто не сравнится с тобой! Скоро ты завладеешь всем городом, а потом всей страной, а потом… Даже сам Япончик тебе в подметки не годится… Он старый болван, который полжизни провел на зоне и ни бельмеса не смыслит, как нужно работать в новых условиях…

Глаза Лучка блаженно закрылись. Льстивые слова вливались в уши тягучей сладкой патокой, а руки умело разминали спину, возбуждая нужные точки… Бессильная ярость постепенно улеглась в нем, точно в глубине души свернулась уютным клубком большая черная кошка. Тело стало безвольным и податливым, но это было не раздраженное бессилие больного человека, а блаженное состояние расплавленного металла, по капельке вливающегося в форму, чтобы застыть в ней и принять нужные очертания…

— Ты необыкновенный, ты самый лучший, — шептали красиво изогнутые губы, а бархатный голос помимо воли проникал в мозг и парализовал волю. — Мы с тобой победим всех врагов, сметем все преграды… Только мы с тобой! Слушай меня…

На долю секунды Лучку показалось, что он заснул и видит сон: море, пальмы, и золотой песок струится вдоль его тела, щекоча кожу горячими бархатными прикосновениями.