Феликс Рябов - Аферист на пенсии Страница 5

— Не боится он тут один?

— Он говорит — «пускай меня боятся»… А, вот, кажется, его ворота.

Высокие кованые ворота, сделанные в виде торчащих вверх копий, были гостеприимно открыты. Над деревьями показались крытые черной черепицей кирпичные башни, в одной из них горели узкие окна-бойницы.

Вблизи коттедж оператора выглядел мрачным и каким-то уж слишком большим. Покупной плющ закрывал свежесложенные стены, придавая им средневековый налет.

Подъехав к освещенному парадному входу, Валера приветственно посигналил и заглушил мотор. Стало слышно, как в окружавшем коттедж рву квакают лягушки.

На фоне подсвечивающих фасад замка ламп появилась закутанная в плащ мрачная тень с бутылкой бренди в руках.

— Приветствую вас в своем родовом замке… Травы не привезли? Испытывал новый кальян: скурил вчера все, что было… Теперь приходится пить.

Слава был сильно бухой. Придерживая на плече край покрывала от кресла (встречать гостей голым ему показалось неприлично), он поздоровался и махнул рукой в сторону дома.

— Ну как, не херово? Ни у кого такого нет… Кто построит такой же, — Слава прыгающей рукой указал на ров, — Скормлю лягушкам. Ик-клюзивный проект, — поднял палец гордый хозяин.

— Ох… охренительно, — согласился Ерш.

— Угу, — кивнул Валера.

Они вошли.

В натуре, назвать элитный замок просто навороченным коттеджем не поворачивался язык. Пятиметровые потолки тонули в полумгле, создаваемой газовыми факелами. В мраморном камине можно было припарковать трактор. Мрачную атмосферу холла подчеркивали торчащие тут и там доспехи, по углам стояли устройства непонятного назначения.

— Моя гордость, — хозяин махнул бутылкой в сторону загадочных механизмов. — Коллекция приспособлений для пыток.

— Вау.

— Да… Кресло для допроса, — Слава указал на утыканное шипами кресло, чем-то напоминающее место для зрителей в театре. — Пресс для черепа, — пресс висел на стене; внешне он напоминал приспособление для закатывания консервов; — Сначала раздавливает зубы, потом — череп, потом вытекает мозг. — Хозяин отхлебнул бренди, — Очень хорошая штука, все ищу, на ком попробовать… Вот эта хрень вроде саркофага — нюрнбергская дева. Очень гуманное изобретение: прутья втыкаются в человека так, чтобы жизненно важные органы не пострадали. Одного подопытного хватает на несколько дней… А это — дыба. Для тех, кто хочет быстро подрасти… Кстати, в спальне у меня стоит виселица. Она совсем как настоящая.

— Удивительно… Где достал?

— А! Ручная работа. Изготовил один итальянский мастер, он привозил на выставку в Петропавловской крепости… В Милане у него завод по производству орудий пыток… Хочу задействовать все это в новом фильме. Рабочее название — «Домохозяйка в руках маньяка».

— Да, хорошая идея… Мы, кстати, тоже насчет фильма. Помнишь, я по телефону…

Замковладелец икнул и хитро ухмыльнулся:

— Помню… Интересуешься ведьмами?

Ерш чуть не плюнул на ковер:

— Елки, и ты туда же… Вы что, сговорились?

Слава, не обратив внимания на вопрос, облокотился на дыбу и взболтал остатки бренди. На несколько минут в замке повисла звенящая тишина. Слышно стало, как скрипят за стеклопакетами старые деревья: кажется, собиралась гроза.

— Много ты знаешь о «Распутной жизни»?.. — пьяное лицо хозяина повернулось к Ершу и приняло многозначительный вид, поросячьи моргала насмешливо блестели в свете газовых факелов. — Например, как ей удалось найти деньги, чтобы влезть в шоу-бизнес? Почему ее мерзкий голос в кратчайшие сроки стал звучать более-менее терпимо? И почему, наконец, люди из ее окружения время от времени куда-то исчезают — ни один пока не вернулся?

Ерш пожал плечами. Слава торжествующе расхохотался:

— И после этого ты все еще не веришь в нечистую силу?

Он молча прошелся по залу, прихлебывая бренди.

Шум листьев за окном резко усилился, далеко за лесом ударил гром. В доме что-то скрипело, ритмично потрескивали дубовые панели на стенах — будто кто-то ходил за ними. У Ерша создалось отвратительное впечатление, что некто смотрит ему в спину… Он оглянулся — там ничего не было, только освещенные наружными прожекторами ели качались на фоне черного леса. Дождя пока не было. Валера, не теряя времени, поливал камерой туда-сюда, ища удачные планы полутемных залов.

— Кстати, на кассете, за которой вы приехали, есть кое-что действительно интересное. Если посмотреть повнимательнее…

— Солистка подписывает договор с дьяволом — душа в обмен на бабки, голос и хорошую рекламу? Про ритуальные убийства там тоже что-нибудь есть?..

— Сейчас сам увидишь.

Хозяин дома махнул рукой в сторону двери.

— Там телевизор… Садитесь, налейте себе чего-нибудь… Если я отыщу эту кассету, мне интересно будет посмотреть на ваши лица… Только смотрите внимательно. С первого раза я и сам не все понял… Подождите пару минут. Коробка с пленками где-то наверху.

Покачиваясь и хватаясь за стены, Слава пошел к винтовой лестнице с коваными перилами.

Журналисты прошли в указанном направлении. Перед большим плазменным телевизором стоял кожаный диван.

Картины на стенах отражали работу инквизиции. На ближайшей голую тетку цыганской внешности, держащую в руках крест, специалист по идентификации ведьм тыкал короткой иголкой в разные важные места, ища печать дьявола, но пока ничего не находил. Позади ждали в очереди остальные.

— А это что? — Валера ткнул пальцем в раму, висевшую с другой стороны от телевизора.

Там была гравюра с детально прорисованным шилом, конец которого мог уходить внутрь рукоятки.

— Специальная штука — для заказного разоблачения ведьм. Идея была в том, чтобы найти место, где ведьма не чувствует боль — обычно это и был знак дьявола. Если игла может уходить в деревянную рукоятку — ни боли, ни крови нет. Связь с дьяволом доказана.

— А нафига?

— Ну, мало ли, не дала кому-нибудь, или просто вызывала зависть… Стукачи ж не только при Сталине были… А часто все было еще проще: за разоблачение ведьмы полагались бабки. И часто, хотя и не всегда…

Договорить он не успел. Откуда-то сверху раздался удар, сразу за ним — звук осыпавшегося стекла. От сильного толчка диван слегка подпрыгнул на ламинате. Дальше последовали удары потише и непонятный шум — что-то среднее между стоном и бульканьем… Через минуту опять повисла тишина: кроме шума газа в факелах, скрипа деревьев и ветра за окном — ничего.

— Это наверху.

Винтовая лестница шла через башню. Началась гроза. Через узкие бойницы второго этажа в свете молний была видна такая же башня, расположенная с другой стороны здания. Света в ней не было, но Ершу показалось, что дверь, выходящая прямо в лес, слегка качнулась… Возможно — ветер.

— Валер, смотри… Странный поселок: охраны нет, двери никто не закрывает.

— Да кто тут может быть?.. — Валера щелкнул зажигалкой. — Так, похоже, это — дверь в спальню… Других здесь вроде и не видно… Зараза, закрыто. — Он приложился ухом к замочной скважине. — что-то булькает. Может, он воду забыл выключить?

— От кого он закрылся, интересно?

— Не знаю… Не говоря о том, что в чужом доме хозяйничать неприлично, вряд ли мы так просто сломаем дверь. Это дубовая испанская дверь… проще разнести стену из кирпичей… Что делать будем?

— Слушай, интуиция мне подсказывает, что дом выстроен примерно симметрично. Из той башни, — Ерш махнул в сторону окна, — должен быть такой же вход в спальню. Не исключено, что все это — Ерш неопределенно указал на дверь, — шутки бухого Славы. Думаешь, он просто так нес всю эту чушь про ведьм? Думает нас напугать. А сам, сука, пошел дрыхнуть со своей виселицей.

— А бульканье?

— Чистил зубы перед сном… Ладно, выйдем на улицу, пройдем через другую башню и навешаем ему звездюлей. Обещал кассету — пусть сначала найдет ее, а потом уже дрыхнет, приколист долбаный.

— Ну, хорошо… А может, он повесился?

— С чего ему вешаться? Мы же только приехали. Пошли.

Снаружи было неспокойно. Высокая сосна недалеко от замка при каждом порыве ветра трещала и все сильнее клонилась в сторону крыши. Тревожный шум леса перебивал грохот близкой грозы, дождь становился все сильнее, черная дымка подступала со стороны леса. Москвич у парадного входа выглядел грустным и одиноким.

— Смотри… Дверь во вторую башню и правда открыта. Какого х..?.

Внутренности башни были совсем темными, из за поскрипывающей на ветру двери как будто бы веяло холодом. Входить не хотелось.

— Так… фонарик у тебя есть?

— Есть… зараза, что это?

На каменных ступенях винтовой лестницы лежал смятый лист бумаги. Ерш поднял. В свете фонарика была видна нарисованная чем-то бурым пентограмма, рядом с ней — какие-то знаки, вроде иероглифов.