Керен Певзнер - Смерть пилигрима Страница 5

– Тьфу! – сплюнула она и отвернулась.

– Насколько мне известно, – осторожно начала я, – слово «херем» в иврите обозначает отлучение верховным духовным судом, или, одним словом, анафема. Следовательно, харамиты, – по логике языка, – должны представлять собой отлученных. Либо считающих себя таковыми.

Сестра Иннокентия впервые с момента нашего разговора посмотрела на меня с подобием интереса.

– Христос был харамитом! – убежденно сказала она. – И мы по всему миру собираем последователей его учения. К нам идут те, кто хочет познать блаженство соединения с Христом, таким же отлученным, как и они.

– Марш в машину! – приказал Иннокений. – Я сыт по горло!

– Позвольте вопрос, – обратилась я к ней. – Скажите, ваш муж тоже был харамитом?

– Да, разумеется, – ответила Анжелика. – Илья первый понял, что за ними истина. А потом и я сподобилась.

Машина уже въезжала в Ашкелон. Я попросила остановить возле центральной автобусной станции – Даша просила купить тетрадки.

– Спасибо, Валерия, – Иннокентий вытащил бумажник. – Сколько я вам должен за потраченное время?

Приняв гонорар и его заверения в том, что мы еще увидимся, я вышла из машины.

В торговом центре «Гирон» было, как всегда, многолюдно. Люди просто прогуливались, толпились возле киосков, торгующих бижутерией и сотовыми телефонами, приценивались к кувшинчикам и резным статуэткам, выставленным прямо посредине широкого мраморного коридора между магазинчиками. Слева доносился слащаво-мужественный голос Хулио Иглесиаса, весьма почитаемого в наших палестинах. Из магазина «Суперфарм» лился приторный аромат и приятный голос диктора объявлял, на какие товары сегодня скидки. Услышав, что моя любимая помада «Пупа» продается за полцены, я тут же направилась к «Суперфарму». Но, завернув за угол, остановилась.

За небольшим столиком, заваленным выставленными на продажу самодельными бусами и браслетами из бисера, сидела знакомая мне девица с косичками, украшенными бусинами. Я подошла поближе.

Девица равнодушно скользнула по мне взглядом и занялась покупательницей, выбиравшей бусы из поддельных кораллов.

Повертев в руках пузырек с душистым маслом, на котором была надпись «Панданус», я уже решила спросить, сколько он стоит, так как не знала вообще, о чем я буду с ней говорить, но она пришла мне на помощь:

– Это масло для эротического массажа. Несколько капель достаточно, чтобы всю ночь вызывать желание мужчины. Возьмите, не пожалеете.

«Вызываю огонь на себя», – подумала я, но вслух спросила:

– У вас есть какие-нибудь амулеты?

– Вам для чего? – нимало не удивившись, спросила она, будто бы речь шла о хозяйственных принадлежностях.

– Понимаете, – понизила я голос, – я хочу приворожить любимого и мне нужен амулет из желтых перьев.

– Не думаю, что желтые перья помогают в таких случаях, – она с сомненьем покачала головой. – Нужно попробовать что-либо другое…

– Простите, как вас зовут? – спросила я.

– Сабрина.

– Так вот, Сабрина, постарайтесь, пожалуйста. Мне не важно, сколько это будет стоить, главное, чтобы этот амулет был такой, как мне надо: перья, немного песку и в общем, то, что необходимо. Вы же харамитка, как я полагаю, и должны знать…

Эффект от моих слов был самый неожиданный. Услышав, что я назвала ее харамиткой, Сабрина вскочила, но тут же снова уселась на стул и побледнела.

– Уходите, уходите отсюда немедленно, – произнесла она свистящим шепотом.

– Да, но…

– Потом… Я ничего не знаю.

– Девушка! – протиснулась к столику необъятных размеров мадам. Сколько стоят эти бусы?

– Я не торгую, – резко ответила Сабрина и принялась сворачивать свой товар.

– Но как же? Я хочу купить кораллы!..

– Я не торгую, – в голосе девушки послышался страх. Она просто подняла углы скатерти и завязала ее концы. Внутри позвякивали бусы и бутылочки с маслами.

Я отошла в сторону и увидела, как бледная Сабрина озирается по сторонам в поисках кого-то. Потом она исчезла.

Телефон в моей сумочке зазвонил, как всегда, неожиданно.

– Алло! Валерия, добрый день, это Иннокентий беспокоит.

– Здравствуйте, я вас слушаю.

– Валерия, мы продолжаем сотрудничество или как?

После встречи с испуганной девушкой мне очень хотелось ответить «или как», но я пересилила себя и наигранно-бодрым голосом ответила:

– Ну конечно! Чем могу быть полезна?

– Лику пригласили в полицию для дачи показаний. Ей нужен переводчик. Вы пойдете?

– Вы знаете, к кому ее пригласили?

– Сейчас посмотрю… – я услышала шуршание раскрываемой бумажки и Райс ответил, – следователь Борнштейн.

– Буду, – коротко согласилась я.

Мы договорились о встрече и он повесил трубку.

Что ж, судьба снова сводила меня с Михаэлем, старшим следователем ашкелонской полиции. Наверное, я никогда не забуду, как он спас меня от маньяка, грозившего перерезать мне горло. Несмотря на то, что Михаэль практически никогда не улыбался и всегда хмуро встречал меня, если наши дороги пересекались, я всегда испытывала необъяснимую симпатию к этому служаке невысокого роста. Хотя почему необъяснимую? Словом, я без раздумий согласилась пойти к нему с сестрой Иннокентия.

На следующее утро, припарковав свою «Сузуки» около дома Иннокентия, я ждала Анжелику. Она появилась ровно в десять. На ней уже не было того балахона, в котором мы с доктором Райсом увидели ее пару дней назад, выходящую из зала ожидания. Но темный платок по прежнему покрывал ее волосы.

Она села в машину, даже не поздоровавшись. Отнеся ее поведение на счет потрясения смертью мужа, я постаралась не возмутиться и двинулась в сторону полиции.

Пройдя мимо дежурного и показав ему повестку, мы добрались до уже знакомого мне кабинета. Михаэль что-то отбивал на компьютере.

– Можно? – спросила я.

– Валерия! – воскликнул он. – Рад вас видеть. У вас ко мне дело?

– Что-то вроде того…

– Вы сможете подождать, у меня назначена встреча, а после мы обязательно поговорим. Я надеюсь, ничего из ряда вон выходящего?

– Ваша встреча с Долгиной? – я подвинулась и пропустила в комнату Анжелику.

– Да, – кивнул он и тут же до него дошло. – Валерия, вы опять взялись за свое?! Сколько раз вам говорить, чтобы вы не вмешивались не в свое дело!

– Простите, Михаэль, но я здесь нахожусь по своей работе. Эта дама заказала переводчика, а вы знаете, что у меня существует зарегистрированный бизнес.

Говоря все это, я села на стул для посетителей и предложила сесть Анжелике. Она без слов опустилась на жесткое сиденье.

– Ладно, ладно… – примирительно сказал следователь, – просто мне совершенно не хочется в очередной раз вытаскивать вас из всяких переделок.

– А это уже ваша работа, Михаэль, – улыбнулась я и добавила, – моя полиция меня бережет.

Но на иврите эта фраза прозвучала совсем не так.

– Хорошо, – кивнул он и тон голоса стал деловым, – позвольте ваши документы.

Анжелика протянула ему российский загранпаспорт. Михаэль сверился с фотографией, глянул на въездную визу и вернул его хозяйке.

– Расскажите, пожалуйста, госпожа Долгина, когда вы последний раз видели вашего супруга.

– Два месяца назад, – ответила Анжелика, а я принялась за свою привычную работу: голова полностью выключается из процесса, и язык действует в автономном режиме. – Он тогда завершил работу над новой программой и решил съездить к родственникам в Израиль отдохнуть.

– Уточните, к чьим родственникам?

– К моему брату, Иннокентию Райсу. У Илюши всегда были с ним прекрасные отношения.

– Да-да, понимаю… – сказал Михаэль, перебирая бумаги. – Скажите, ваш муж отличался какими-нибудь странностями? Отклонениями в характере?

– Вы на что намекаете? – повысила она голос. – Илья не был сумасшедшим. Он был гением! А все эти мещанские претензии только смешили его…

Мне пришлось туго при дословном переводе слова «мещанские», но я кое-как справилась, но видно не настолько хорошо. Следователь попросил объяснить, что Анжелика имеет в виду.

– Всем в глаза бросались сначала его одежда, волосы, борода. Он не придавал этому никакого значения. Всю свою энергию мой муж тратил на творчество, а не на то, чтобы лучше выглядеть. Ибо, украшая себя, ты совершаешь грех и обманываешь окружающих. Заставляешь их думать о тебе лучше, чем ты есть на самом деле!

Да уж, теперь понятно, почему Анжелика сама так выглядела. Видно, в их секте с этим строго.

Борнштейн слушал внимательно, не перебивая собеседницу, следя более, как мне показалось, за ее интонацией, нежели за моим переводом. Когда она замолчала, он спросил:

– Госпожа Долгина, есть ли у вас подозрения относительно того, кто мог убить вашего супруга?

– Нет, никаких.

– У него были завистники? Враги?