Владимир Романовский - Личное оружие Страница 5

А почему бы и нет, решила Нинико, она всегда чувствовала его особое к себе отношение, но он казался ей нерешительным, и теперь она удивилась и его напористости, и чуткости. Он сразу уловил, как ей плохо сейчас. Настоящего человека сразу видно. Она тряхнула головой, жгучие черные волосы взметнулись послушной волной:

- Не знаю... Слишком неожиданно...

- В восемь, на Твеpской, у центрального телеграфа. Удобно?

- Хоpошо, - безучастно согласилась она.

Саватеев благодарно сжал ей локоть и проводил до двери.

Частная фирма "Комета" с загадочной добавкой на угловом штампе "Малое научно-производственное предприятие" размещалась в трех небольших комнатах, выделенных ей за символическую плату на первом этаже трехэтажного здания авиационного техникума. Впрочем, никто, кроме директор а и главного бухгалтера техникума, регулярно получавших комиссионные, об этом не ведал. Табличек на дверях не было, посетители в этом конце коридора не топтались, уборщица туда никогда не заглядывала. Бутылки выносили немногочисленные сотрудники предприятия. Тем не менее счет её в "Южном коммерческом банке" тучнел по мере увядания государственного гиганта "Заря".

Саватеев бывал здесь много раз и легко ориентировался в коридорах.

Директор "Кометы" Борис Семенович Мишин ждал его. Он пожал пртянутую руку, замкнул на ключ дверь и, открыв огромный, похожий на платяной шкаф сейф, выставил на стол бутылку армянского коньяка, два пластиковых стаканчика и бутерброды с розовой семгой. Был он высок, подвижен и улыбчив. Голубые глаза сияли показным доброжелательством. Он присел, провел рукой по густым с проседью волосам и, потирая ладони, окинул взглядом стол:

- Ну как?

- Не отравимся? - Саватеев кивнул на коньяк.

- Обижаешь, Женя. Друзья из Еревана прислали, на самолете. Ящик. Если понравится, пару штук возьмешь с собой.

- Война кругом. Как не стать подозрительным.

- Кому война, а кому мать родна. Иначе бы она давно кончилась.

- Ладно, наливай, - усмехнулся Саватеев и, подождав, пока Мишин наполнил стаканчики, провозгласил:

- За успех! Проект договора с "Зарей" готов?

- Естественно. Все подсчитано. Ровно миллиард.

- Таких сумм раньше не было, - задумчиво проговорил Саватеев. - Даже робость берет.

- Бюджет для того и существует - для расходов. Не мы, так другие. Эти деньги все pавно истpатят, так уж лучше на нас: чем мы хуже. Ты думаешь у меня мало накладных расходов? 20 процентов - откат. Иначе найдут других, Саблина, например. Конкуренция: кто больше сунет. Да и Бригадиру с его командой несколько лимнов...

- Многовато, - Саватеев присвистнул. За что?

- За "крышу". За защиту от всякой швали. За "наезды" на должников. Не знаешь? То-то и оно. Мы первопроходцы, Женя. Сплошной риск.

- Оставь миллионов пятьдесят в резерве. Есть у меня одна мысль... Из имитатора может получиться многофункциональный прибор. Суперапарат, с невиданными возможностями.

Размягченный выпивкой, а коньяк действительно оказался превосходным, Саватеев едва не поделился с компаньоном давно уже мучившей его идеей. Он хорошо помнил неожиданную панику, которая вспыхнула в коридорах "Зари", когда Безуглов со Спежовыи включили имитатор на полную мощность. Он до сих пор видел перед собой безумные от ужаса глаза людей мчавшихся навстречу ему по коридору. В остром и падком на все новое уме Саватеева забрезжила тогда смутная догадка... Она притаилась где-то внутри, он не торопился её прояснять, ждал, когда она созреет сама, исподволь обрастет перспективными идеями и мыслями. Сейчас он едва не проговорился о ней Мишину, но вовремя спохватился и перевел разговор:

- Наливай... У тебя есть надежные ребята? - ничего не значащим тоном, как бы между прочим. спросил Саватеев.

- Смотря для чего...

- Ответственным исполнителем работы был некто Спежов. Вместе с Безугловым. Я их уволил по сокращению штатов: ненадежные люди. Всю черную работу - схемы, описания, протоколы испытаний, всю документация делал на компьютере Спежов. А у нас знаешь как: уходит человек, и после него остается пустой винчестер, будто там ничего и не было. Чтобы его потом обратно пригласили. Так и оказалось: в институтском компьютере ни черта нет, а Спежов разводит руками. Зато все это наверняка есть у него дома. Понимаешь? Все забрал с собой, вот народ пошел, выносят, как с мясокомбината. К тому же служебная информация. Только свистни режимщикам... Но я не хочу этого. Короче, надо забрать у него из дома системный блок компьютера и, если найдут, - микросхемы... А Безуглов держит дома отражатель из какого-то спецматериала...

- А если просто купить у них? - предложил Мишин.

- Там щекотливое дело - авторские права и прочее. Проще забрать, а потом вернуть. И разобраться во всем самим.. Смогут твои ребята?

- Сейчас, Женя, ничего невозможного нет. Если заплатить.

- Оплати. Дело срочное. Адреса - вот здесь, - он выложил на стол узкий конверт.

- Все у тебя срочно.

- Правильно подметил. Мне вот и сейчас срочно нужны крупные купюры. Отметить успех. Поужинать кое с кем.

- Сколько?

- Тысяч десять.

- Мишин молча открыл сейф, забравшись в него с головой и что-то бормоча, отсчитал денег.

- Не много ли для ужина? - он протянул их Саватееву.

- Не много, Боря, не много. И положи-ка мне в кейс пару бутылок твоего замечательного коньяка.

Нинико ждала его на Тверской. Саватеев увидел её издали, она стояла в стороне от потока прохожих, её нельзя было не заметить: яркая, даже среди пестрой толпы, черные волосы до плеч, светлая косынка, небрежно повязана на шее.

Ах, Нинико, Нинико, неспетая песня... Перед глазами вдруг возникла давняя и жгучая картина: Нинико, выходящая морозным утром из желтой "шестерки" Безуглова, здесь рядом у стоянки машин, такая откровенно счастливая, что он мгновенно тогда все понял.

Теперь застарелая ревность, как открывшаяся рана, снова обдала болью.

Он покосился на водителя, тот напряженно смотрел вперед, в потоке машин ему было не до прохожих. Саватеев тронул его за плечо:

- Леша, сдай вправо, я сойду.

Машина медленно притормаживая, послушно притормозила у тротуара.

- Извини, Нинико, я - на машине, улицы забиты...

- Не страшно, Евгений Степанович, я только подошла.

- Замечательно выглядишь...

- Спасибо.

- И давай на ты, хорошо?

- Попробую, - она слабо улыбнулась.

Глава 5

У входа в ресторан сидел на стуле разморенный жарой и хмельными напитками пожилой краснолиций швейцар.

- Мест нет, господа, - но, узнав Саватеева, поднялся со стула и приложил руку к козырьку:

- Здравия желаю!

- Вольно! - ответил Саватеев. - Мареничев на месте?

- Обязательно. Как штык, - швейцар качнулся.

- Кто такой Мареничев? - спросила удивленная Нинико, когда они оказались в вестибюле.

- Администратор. Мой приятель, Валера. Кстати, бывший доцент. Специалист по теории вероятностей.

Нинико промолчала, сегодня она уже ничему не удивлялась.

Валера оказался плотным рыжеватым мужчиной в строгом черном костюме.

- Познакомься, - Саватеев представил Нинико: - Нина Корнеевна. Для друзей - Нинико. Столик на месте?

- Как всегда.

Ресторан был заполнен, в воздухе слоился сигаретный дым. Мареничев провел их к боковому столику у окна, принес два стула. Мгновенно рядом оказался официант, как из-под земли вырос.

- Две бутылки шампанского... - начал Саватеев и вопросительно посмотрел на спутницу. Подавленная видом переполненного зала, гулом голосов, Нинико подняла на него растерянные глаза.

- И что-нибудь перекусить... На твой вкус.

За столиком у следующего окна сидел Роберт Донован с белокурой манекенщицей Эльзой, которую он подцепил для компании на презентации в доме моделей. Место Донован выбрал не случайно. Он уже побывал здесь несколько раз, подружился с администратором-доцентом Валерой, определил и дежурный столик, за который Мареничев обычно усаживает ученых друзей. Заметив, что сегодня он провел к столу моложавого крепкого интеллигентного вида мужчину с красивой женщиной - это были Саватеев и Нинико, Донован выставил на окно дипломат с встроенным диктофоном и развернул его в их сторону.

- Мешается под ногами, - пояснил он Эльзе.

Теперь сверхчувствительный микрофон направленного действия смотрел точно на Саватеева. Потягивая пиво, Донован развернув блокнот и начал набрасывать карандашом портрет своей новой знакомой. Кукольное её личико кокетливо улыбалось, длинная черная сигарета в отставленных пальчиках чадила на отлете.

- Ты такая грустная... - Саватеев наклонился к Нинико: - Может хватит? Хочешь, расскажу тебе одну историю?

Она едва заметно кивнула.

- Так вот. У меня есть один знакомый. Нормальный, в общем, парень. Влюбился, женился, обычная история. Она была прелестна, моложе его на семь лет. А он работал с утра до глубокого вечера. Был помешан на электронике. И вот однажды, когда они сдали в серию очередной прибор, он, как на крыльях, примчался домой - поделиться радостью. На кухонном лежала записка: "Прости, мой дорогой, и прощай. Сердцу не прикажешь." От неё остались только домашние тапочки. Они сиротливо стояли в ванной, будто извинялись за хозяйку. Началась маята. Лекарство от любви всем известно...