Светлана Алешина - Гвоздь программы Страница 5

— Да чем он может пригодиться? — горько усмехнулась я. — У нас что, астральная связь с французами тринадцатого века?

— Нет, Саша. Просто я думаю, что человек, выучивший этот язык, обладает завидным терпением и недюжинным интеллектом. Так что не надо вам комплексовать по поводу своих умственных способностей. Давайте-ка мы завтра с вами обо всем поговорим, а сегодня вы устали.

Он взглянул на меня неожиданно жестко, и я без труда догадалась, что сей приговор обжалованию не подлежит. Впрочем, на душе стало спокойнее — мне нравился мой босс, и, значит, если он ничего не имеет против, мы будем работать вместе.

«Если бы у меня было столько врагов, сколько у тебя, я бы предпочел покончить с собой».

Он снова и снова стрелял по этой мишени.

Ему нравилось видеть, как тонкая бумага рвется под ударами свинца. Ему нравилось вешать новый плакат и наблюдать, как эта самоуверенная улыбка становится натянутой, потом испуганной, а потом исчезает совсем.

Когда к нему приходило успокоение, он садился и долго смотрел на свои руки. Руки, которые уже год принадлежали не ему.

Обычно он был холоден, не испытывая никаких эмоций — работа есть работа. Но теперь его работа совпала с чаяниями его души.

Тот, из-за которого его жизнь превратилась в ад, должен был стать его жертвой.

— Как тебе нравится быть «заказанным»? — усмехнулся он, смотря на фотографию.

Он забыл, как улыбаются. Его лицо пугало окружающих — люди шарахались, встречая взгляд его серых глаз.

— Завтра, — прошептал он.

«Завтра», — ответили ему эхом стены подвала.

Из угла выполз огромный паук, которого он купил в зоомагазине. Временами ему начинало казаться, что он почти привязался к нему, забыв, зачем он когда-то приобрел этого мохнатого урода.

Но сейчас он взглянул на него, и ему почудилось, что из-под панциря мигнули хорошо знакомые ему маленькие глаза.

— Урод, — пробормотал он.

Протянув руку, он взял паука и поднес его к свету. Лапки паука задергались, он попытался спрятаться, но рука спокойно сжала это трепещущее тело, и паука не стало.

— Завтра, — проговорил человек с холодными серыми глазами.

По дороге я опять вспомнила про Пенса и решила нанести визит.

Вот такая я ужасная особа! Человек прячется от меня в кокон собственных несчастий, а я пытаюсь растормошить его, вытащив оттуда, дабы показать ему, что все совсем не так уж плохо, как ему в данный момент мерещится.

Пенс жил в четырехэтажном доме, очень уютном и симпатичном. Я поздоровалась с соседкой Пенса, которая сразу налетела на меня со странными рассказами о том, что «Сережка опять куда-то вляпался».

— Представь себе, Сашенька, сегодня его тут пара каких-то отъявленных мерзавцев дожидалась, а потом в воздухе гарью пахло… Будто бумагу жгли.

Тетя Люся выкладывала мне все это торопливо, боясь, что я убегу. Или убежит ее трехлетний внук, которого она держала за руку, периодически прикрикивая на него:

— Витька, сидеть!

Витька сидеть отказывался и орал.

— А он дома? — спросила я.

— Сейчас? — прокричала мне в ответ тетя Люся. — Конечно. С какими-то бандитами пришел. Рожи у них, Саш, хуже не бывает. Да заткнись ты, паршивец, у меня глаза на лоб от твоего крика вылезут. Ты лучше не ходи туда, Сашенька. Я вообще думаю, может, милицию позвать? Галя жалуется, что Сережка сам не свой последнее время.

Галей звали Пенсову мать.

Витька выдал очередную порцию «благого мата», который я перекричать была не в состоянии. Поэтому я махнула рукой и пообещала тете Люсе ни в какие истории не вляпываться, а если пришедшие с Пенсом люди действительно покажутся мне бандитами, я немедленно спущусь и мы вдвоем вызовем милицию.

Хотя, на месте милиции, я бы уже давно приехала, поскольку плач неразумного дитяти стал напоминать пожарную сирену.

Поднявшись, я позвонила в Пенсову дверь и услышала осторожные шаги.

— Кто там? — спросил Пенс, выглядывая в открывшуюся щелочку, ненадежно охраняемую цепочкой.

— Это я, юная леди Годива на белоснежном коне. Открывай, Пенс.

— Сейчас, — вздохнул он и уже начал было открывать, но передумал и спросил с надеждой: — А может, ты попозже зайдешь?

— А может, я вообще к тебе больше не приду, потому что меня немного напрягает, когда мне каждый день указывают на дверь?

— Я не один, — прошептал Пенс, пряча глаза.

— Разврат меня не смущает, — отпарировала я. — Матримониальных планов в отношении тебя у меня тоже нет, не надейся. Поэтому открой дверь, или я ее выломаю с милицией.

Он тяжело вздохнул и открыл дверь.

В нос ударил запах дешевого спиртного.

— О черт! Ты что тут, «арпачаем» решил развлечься? — простонала я.

Он грустно помотал головой, отрицая свою причастность к потреблению гнусного напитка.

Воздух был так насыщен парами алкоголя и табаком, что я возмечтала о противогазе.

— Пенс, что здесь происходит? — спросила я, делая шаг в сторону кухни.

Он попытался преградить мне дорогу, но было уже поздно. Я отодвинула его и оказалась лицом к лицу с двумя пьяными особями мужеского пола омерзительной внешности.

— Да уж, — вздохнула я, разглядывая двух представителей человечества, явно не обремененных муками совести и размышлениями о смысле бытия. — Права была тетя Люся… Что-то очень они на бандитов похожи, с чего бы это, а, Пенс?

Сначала они на меня отреагировали довольно вяло — по принципу «рыба не мясо, баба не человек». Один, с жалким подобием кудрявой шевелюрки над узеньким лбом, окинул меня похотливым взглядом и хохотнул.

— Что, Серега, подружка твоя? — поинтересовался он, заговорщицки подмигнув.

Я подавила в себе острое желание разбить о его голову тарелку и уселась на табуретку.

«Спокойно, Александрина, не лезь в бутылку, — сказала я себе. — Сначала прикинем ситуацию, а потом решим, какую маску сегодня надеть».

Пенс пробормотал, что я его сестра, что было недалеко от истины, и тогда пара кретинов решила меня поразить в самое сердце. Через пять минут я уже знала, что один, весь в черном, с загадочным лицом, косит под вора в законе, а второй, с шевелюркой и хитрыми глазами, пытается произвести на Пенса впечатление умного человека со связями в ФСБ, что ему плохо удается. Пенс сидел абсолютно растерянный и тревожно вращал глазами.

Еще через пять минут я поняла из их бессвязных речей, что Пенса кто-то вроде собирается убить и они согласны взяться за устранение этого страшного человека за двадцать пять кусков.

— Иначе, Серега, нельзя… — Черный «принц» говорил доверительно и авторитетно. — Если они с Толстого денег не возьмут, пришьют тебя. Тем более ты на себя все долги переписал. Так что доставай деньги, плати нам — мы все твои проблемы разрешим.

Я сразу засомневалась, что у них это получится. Глядя на них, у меня создалось впечатление, что их жизнь полна самых навороченных проблем, и это они должны заплатить нам, чтобы мы помогли их решить. Одной из несомненных проблем была их глупость.

Но Пенс что-то не спешил выкинуть их вон, а доверчиво слушал и кивал.

— У меня нет таких денег, — растерянно пробормотал он.

— Достань, Серега, — прогундосил черный, — мы ж добра тебе хотим…

— Сколько нужно? — спросила я, понимая, что желательно от них отвязаться поскорее, пока Пенс не растекся от умиления.

— Я же сказал, двадцать пять… Но сойдемся и на двадцати.

— Я спрошу у одного своего друга, — деловито сказала я, закуривая сигарету. — А вы позвоните завтра. Пойдет?

— А как же Серега ночью, без нас? Вдруг эти, с оружием, явятся?

— Не явятся, — пообещала я. — Я с ним останусь. Буду хранить его как зеницу ока.

Пенс напоминал мне моченое яблоко, а эта пара все не уходила, пытаясь отвоевать прежние позиции.

— Послушайте, — не выдержала я. — Вы денег хотите? Значит, идите отсюда. Завтра я позвоню, оставьте мне телефон. А сейчас Пенсу надо спать. И мне, между прочим, тоже…

Кажется, до них все-таки дошло, что они лишние. Сохраняя достоинство, они попрощались со мной тепло, черный даже попытался меня поцеловать на прощание.

Я закрыла за ними дверь и вернулась в вонючую кухню. Открыв окно, я простонала:

— Господи, Пенс! Почему тебя нельзя оставить даже на минуту? Что это за товарищи по партии? Где ты подобрал эту шваль, в какой помойке?

— Сашка, что ты натворила…

Пенс говорил еле слышно, с ужасом смотря на дверь.

— Выгнала этих алкашей, а что? Тебе они были дороги?

— Сашка, это же… Бандиты! Они же нас убьют!

Он смотрел на меня с таким страхом, что я невольно обернулась на дверь, за которой скрылись два «бандита».

— Эти? — переспросила я. — Да брось, Пенс! Это не бандиты. Это обычные ментовские «шестерки».