Издательство «Развлечение» - В подземельях курильни опиума Страница 5

Старик китаец побледнел как полотно; но он не успел ответить, так как в эту минуту в коридоре послышались чьи-то торопливые шаги: это возвращался Вильсон.

Когда адвокат вошел в чайную, Те-Ар-Ши был уже один. Ло-Ту-Унга, с быстротою молнии, скрылась за занавеской, перед которой сидел старик.

— Ну, сколько? — спросил китаец вошедшего, и глаза его жадно засверкали.

Но Вильсон как будто не расслышал вопроса, так что Те-Ар-Ши должен был его повторить.

— О! Мы ошиблись! У этого дурака не было почти ничего; не стоило и трудиться.

Но этим ответом Вильсон не отделался. Старый китаец вдруг вскочил и, прежде, нежели товарищ его успел опомниться, бросился на него и схватил за горло.

Однако, он этим ничего не достиг. Вильсон с такой силой ударил китайца кулаком в живот, что Те-Ар-Ши отшатнулся и чуть не свалился с ног.

— Это что такое, желтоглазый черт! Не воображаешь ли ты, что ты один будешь загребать весь мой заработок, а вся ответственность ляжет на меня? Как бы не так! Нет, косоглазый, дудки! Сегодняшняя добыча останется моею. А ты изволь-ка прибавить к ней еще малую толику, да и проваливай! Надоело мне продавать за тебя свою шкуру! Мой риск, — пускай и награда будет моя! А ты довольно наглотался за эти четыре года. Пора тебе и честь знать. Да и стар ты становишься очень; ты один виноват, что та история с художником или скульптором, или черт его знает, кто он такой, расстроилась и кончилась ничем. Джентльмэны перестали здесь собираться, потому что боялись, как бы ты им не испортил дело, ты, дурак, вздумал подслушивать их — ну, а этого джентльмэны не любят и незачем было этого делать — а ведь они платили нам хорошо! И вот этот прекрасный заработок мы потеряли из-за тебя, и вообще…

Но Вильсон не докончил.

Те-Ар-Ши уже успел оправиться от полученного удара и незаметно нажал кнопку находившегося на стене электрического провода, который проходил в комнату Жень-Тшунга. Дверь открылась и в отверстие ее просунулась голова мошенника-слуги.

— Войди, Жень-Тшунг и убери-ка этого белого дьявола, — приказал хозяин, — но прежде отними у него денежки, которые он отобрал у нашего последнего гостя.

Жень-Тшунг не шевельнулся и только широко осклабился.

— Что ты оглох, Тшунг, что ли?

Слуга вошел, медленно прикрыл за собою дверь; остановился около нее и, указывая на Вильсона, сказал:

— М-р Вильсон — друг бедного Жень-Тшунга; он дает ему деньги, мы будем работать вместе. Как же Жень-Тшунг может выгонять м-ра Вильсона, своего друга? Нельзя выгонять друга, нельзя отбирать у него деньги!

— А, негодяи! Так вы сговорились против меня! Хорошо же, я знаю, что мне надо делать. Я продам всю эту лавочку и поеду с дочерью обратно в Китай. Довольно с меня служить злодею и негодяю!

Вильсон злобно усмехнулся.

— И убирайся по добру, по здорову, никто тебя, дурака, не держит. Но только ты поедешь один, твоя дочь останется здесь! Мой друг Жень-Тшунг хочет на ней жениться и ты, конечно, отдашь ее ему. Да и насчет продажи своего дома можешь не хлопотать; мы избавим тебя от этой обузы.

— Да, м-р Вильсон прав! — вмешался тут и слуга. — Я женюсь на Ло-Ту-Унге и оставлю себе вот этот дом. А Те-Ар-Ши пускай себе едет домой!

— Да что вы, с ума сошли, что ли? — закричал хозяин, — Неужели вы воображаете, что я вам так и дамся!

Адвокат опять злобно усмехнулся.

— Мы не думали сходить с ума, — язвительно заметил он, — но и не желаем вести никаких длинных переговоров, Вот, что я тебе скажу; или ты сейчас же сделаешь то, что мы тебе приказываем, или мы заявим о тебе в полицию. Как ни хорошо запрятаны твои известковые ямы, я сумею показать, где они находятся. Ну, а что будет с тобою потом… это, я думаю, ты знаешь и без особых пояснений.

— Да что вы за дурак, м-р Вильсон! — возразил Те-Ар-Ши, побледнев от злости. — И этим вы думаете меня напугать? Хорошо, идите, заявляйте в полицию; посмотрим, что станется тогда с вами, да и с этим собачьим сыном, Жень-Тшунгом! Я предоставил вам свои дом, но злодейства совершали вы, а не я. Неужели вы воображаете, что останетесь целы и невредимы? Болваны вы! Думаете меня напугать!

С лица Вильсона не сходила злорадная усмешка.

— Послушать тебя, — сказал он, когда старик кончил, — так можно подумать, что раз тебе не поздоровится, так попадемся и мы? Ты одного только не сообразил, старая лиса: мы живем в Англии и у нас есть закон, что свидетель, если он обнаруживает какое либо преступление и сам во всем признается, освобождает себя от наказания. Я уже давно подготовил это дело; меня ничего не страшит. Что же касается Жень-Тшунга, то и он может быть совершенно спокоен. Он находился у тебя в услужении и о преступлениях, совершавшихся в твоем доме, ничего не знал. Ты видишь, за все будешь отвечать один только ты!

Бог знает, к чему привели бы переговоры между тремя мошенниками, если бы в чайную не вошло несколько новых гостей. Таким образом спор пришлось прекратить.

Вошедшие были китайцы, явившиеся покурить опий. Двое из них уже знакомы нашим читателям.

Один, настоящий богатырь, каких немного среди сынов Небесной Империи, был Цико-Шен, слуга лорда Манесфорда; другой, тоже находившиеся на службе у того же джентльмэна-преступника, маленький парень с лукавыми глазами, быль Ли-Унг-Гока, по прозванию «крыса», из-за которого сыщик и пришел в чайную китайца.

Ли и двое других посетителей немедленно прошла в тайный коридор за чайной, чтобы как можно скорее попасть в курильню; Цико-Шен все оглядывался, как будто кого-то ища. Когда наконец, за занавеской мелькнуло худенькое личико Ло-Ту-Унги, Цико-Шен, с поразительной для его огромной фигуры, ловкостью, быстро юркнул за ту же занавеску и скрылся. Ло-Ту-Унга схватила великана за руку и повела по небольшой лесенке наверх, в свою комнатку.

— Слушай, Цико-Шен, — сказала она, — если ты хочешь, чтобы я сделалась твоей женой, я ставлю одно условие. Ты должен оказать мне услугу, помочь в одном очень трудном деле.

— Ло-Ту-Унга знает, что она владычица над сердцем и волей Цико-Шена. Приказывай! Цико-Шен сделает все, что ты от него потребуешь!

Косоглазая красавица рассказала своему обожателю о сделанном ею открытии, а также о подслушанном разговоре между отцом и его двумя сообщниками.

— Я должна знать, куда девались все те люди, которых заманил сюда негодяй Вильсон и которые, отправившись «туда», в курильню, никогда больше из нее не возвращались. Я знаю, что под нашим и под соседним домом находятся подвальные помещения, которые сообщаются тайным проходом. Я как-то раз, тайком, пробралась вслед за Жень-Тшунгом и видела все те приспособления, которые открывают доступ в эти подвалы. Я сама бы уже спустилась в них. Но мне страшно! Однако, теперь я решила открыть эту тайну, во что бы то ни стало. Вильсон и Жень-Тшунг пригрозили моему отцу — я хочу знать, что там происходит.

— Так пойдем, посмотрим! — предложил Цико-Шен.

— Нет, — возразила китаянка, — не теперь! Пойди теперь в курильню и возьми трубку, но прошу тебя: не кури сегодня, не засыпай… Под утро, когда все гости спят, тогда курит и отец, а вслед за ним и Жень-Тшунг. Только тогда можно будет приступить к выполнению нашего плана. Тогда я буду ждать тебя внизу. Ты не будешь сегодня курить?.. Обещай!

— Если Ло-Ту-Унга приказываете, Цико-Шен никогда больше не будет курить.

— Я этого не требую; с меня достаточно, если ты устоишь против искушения только сегодня.

— Цико-Шен не будет курить. Он будет ждать Ло-Ту-Унгу!

— Тогда иди скорей! У Жень-Тшунга глаза, как у коварной кошки, он все видит.

Ночь проходила. Курильщики давно уже лежали, погруженные в глубокий сон. Когда на востоке заалел первый луч рассвета, Ло-Ту-Унга тихонько прокралась в курильню. Цико-Шен ждал ее у входа.

Взяв его за руку, молодая девушка потащила Цико-Шена через проход, на маленький, совершенно темный дворик, расположенный между двумя домами.

Здесь Ло-Ту-Унга указала на находившийся посреди двора необыкновенно большой и широкий колодец.

— Этот колодец, — вход в подвалы. Спуститься туда чрезвычайно просто. Дело в том, что этот колодец — потайная лестница, ступеньки которой, ведут прямо в подвал; по крайней мере, я много раз видела, как Жень-Тшунг исчезал в этом колодце. Раз я даже сама спустилась на несколько ступеней, но потом мне стало так страшно, что я поднялась наверх. Да и дышать стало как-то тяжело, так что я была рада, когда выбралась на свежий воздух.

Молодая девушка показала Цико-Шену особый механизм. Несколько движений — и сруб колодца отодвинулся в сторону, а под ним обнаружилась довольно широкая лестница.

Шерлок Холмс, отказавшись, наконец, от надежды найти выход из своей каменной могилы, сел в углу подвала и погрузился в раздумье. Он не замечал, как удушливые пары начали понемногу действовать на мозг; мысли путались; дыхание становилось все труднее и труднее. Наконец, он вздрогнул и схватился рукою за голову.