Аркадий Карасик - NEXT-3: Венок для Лавра Страница 5

— И жизнь хороша, и жить хорошо, — пропел весельчак. — А в нашей буче, молодой, кипучей и того лучше!

Федечка недоверчиво покосился на него. Он не особенно доверял людям, которые набиваются в друзья. Даже если они симпатичны ему. Познакомились всего-навсего полчаса тому назад и вдруг — «жиэнь хороша и жить хорошо». Кому как! Адвокату, может быть, прекрасно, а вот для молодого бизнесмена — не особенно. Получит он деньги за акции, опустошит счет в Альфа-банке, выкупит отца и останется при своих интересах. Вернее, без них. Еще вернее — нищим.

Резников будто будто подслушал скорбные мысли собеседника. Перестал смеяться, снова положил ему на плечо жалеющую руку. Федечка дернулся, но не отстранился. Иногда жалость не травмирует самолюбия, становится неожиданно приятной.

— Я так понимаю, дорогой господин Лавриков, вы все это затеяли фактически ради собственного разорения?

Ну, и что из этого, без раздражения, на удивление спокойно и доброжелательно подумал Лавриков. Акции, деньги — моя собственность, могу подарить, сжечь, закопать в огороде, съесть во время обеда. И никто не имеет права запрещать или осуждать.

Но все же ответил на прямо заданный вопрос. С пренебрежением нувориша, с затаенной насмешкой. В другое время и с другим человеком, если и не нахамил бы, то просто показал спину.

— Ну что такое в наших условиях разорение? Исчезновение с банковского счета миллиона, другого, не больше. Так что, пулю себе в лоб пускать или вешаться?

Адвокат не засмеялся и не ужаснулся. По роду деятельности, ему приходится сталкиваться и с неожиданно разбогатевшими людьми и с горюющими банкротами. А этот парень не радуется и не плачется — иронизирует. Или притворяется?

— Разорение ради отца? — Резников с любопытством продолжил «допрос»

— Бывает, когда самые серьезные бизнес-планы… как бы это выразиться… фуфло по сравнению с человеческой ситуацией. Ясно же, как в Божий день.

Неужели адвокат не понимает неуместности ковыряние в душе малознакомого человека? Пусть даже с добрыми намерениями. Ведь он — профессионал, как выразился Санчо, высокого полета. Скорей всего, сказывается общение с подзащитными преступниками, когда приходится выпытывать, казалось бы мельчайшие детали, на основании которых защитник выстраивает свои выступления в суде.

Но Федечка — не преступник и не ложно обвиняемый.

Наверно, Резников догадался о мыслях, осаждающих собеседника, и перешел на другую тему. С ловкостью циркового акробата.

— А были серьезные бизнес-планы? — полюбопытствовал он. — Или — мелочевка, постыдная для настоящего бизнесмена?

Обидное замечание снова не вызвало ответного раздражения.

— Мелочами не занимаюсь. Были, да еще какие! Дух захватывает!

В мире бизнеса откровенность не приветствуется, она сродни поражению. Но адвокат — не конкурент и не агент уголовки, от него нельзя ожидать подвоха или предательства. И Федечка открылся. Конечно, не полностью — с самого края. Дескать, имеется хлипкий заводик, который он желает реконструировать и обновить, превратить в выгодное предприятие. И нужна для этого смешная сумма: каких-нибудь пятьдесят лимонов. Сущий пустяк!

Резников не удивился и не порадовался грандиозным планам Молодого предпринимателя. Несколько минут задумчиво глядел на парковку.

— Видите ли, молодой друг, у меня младший братец — председатель правления маленького такого, почти декоративного банка. Но кредит может дать увесистый. Хотите переговорю, сведу?

Невероятная удача! Сам Бог послал этого адвоката! Теперь удастся и вызволить отца и завладеть окимовским заводом!

Правда, любой московский банк охотно выдаст кредит надежному клиенту. Но под дикие проценты. А «декоративный» банкир не станет обдирать, как липку, человека, рекомендованного братом. Постесняется.

Резников терпеливо ожидал. Он не сомневался — «рыжик» согласится. Слишком выгодные условия предложены, от них может отказаться либо полный идиот, либо сверхбогач. Михаил Ильич думал сейчас совсем о другом: откуда у опытного адвоката появилась глупая по нынешним временам тяга к благотворительности, чем покорил его этот мальчишка?

Задавал себе эти вопросы и не находил ответов. Да и нужны ли они, когда парень явно радуется, а приносить людям радость — уважать себя. Ох, до чего же нужно любому человеку уважение окружающих — друзей, знакомых, даже врагов! Особенно адвокату.

Федечка думал о том же, только в другом направлении.

Можно ли доверять этому человеку? Веселье может быть напускным, добродушие — ширмой, скрывающей недобрые замыслы, заманчивое предложение выгодного кредита приманкой для глупой рыбешки. Федечка не совсем представлял себе, как его могут обмануть с помощью кредита?

Что он теряет, если согласится? Ровным счетом ничего.

— Можно поинтересоваться, Михаил Ильич, чем вы руководствуетесь, делая столь рискованное предложение? В чем ваш интерес? Ведь в наше время без интереса никто даже не сморкнется.

Резников пожал пухлыми плечами, насмешливо улыбнулся. Скорей всего, в свой адрес.

— Сам не знаю. Либо по причине неожиданной симпатии, либо такой же неожиданной антипатии. Иногда, очень редко, я позволяю себе подобную роскошь.

— Зачем? — не унимался Лавриков, отлично понимая тщетность своих попыток «расколоть» профессионального адвоката. — Должна же быть какая-нибудь причина?

— Наверно, имеется. Ну, хоть как-то поддерживать уважение к себе. И самому, и — окружающим. Или это теперь не обязательно?

— Теперь, как и всегда… Спасибо. Когда можно позвонить?

Адвокат задумался — перебирал свои планы и встречи. Когда навестить следственный изолятор, побеседовать с подзащитными? Когда его дежурство в коллегии? Поездка на дачу к жене и детям?

— Желательно, поскорей. Завтра мне предстоит выезд в Ногинск. Лучше сегодня вечером… Извините, господин Лавриков, тороплюсь. До встречи!

Ездил Резников на «вольво» последней модели. Ничего удивительного— известный адвокат, получающий за свои услуги огромные гонорары. Вот только помогать Лаврикову согласился как бы в кредит.

Усевшись в салон легковушки, Михаил Ильич положил на пассажирское сидение кожаную папку, хлопнул по нее ладонью. Завел двигатель, весело помахал пухлой ручкой и уехал.

Федечка проводил взглядом машину адвоката, направился было к своей и… остановился.

Из магазина вышел Иван. Оглядел площадку заполненную машинами, обошел взглядом будущего родственника. Будто постеснялся подойти, сделал вид — не заметил.

Странное поведение, насторожился Лавриков. Вообще-то, нет ничего странного, после ссоры Кирсанов резко изменился. Ради бога, никаких претензий: не хочет общаться, отворачивает глупую башку — его проблемы, опомнится, включит извилины — извинится. Так было не раз.

И еще одно удивило Лаврикова. За время, прошедшее после выхода из офиса, Иван мог трижды изучить любимый кондитерский отдел, перепробовать все конфеты, полакомиться леденцами и печеньем. Соответственно, успокоиться. Где он болтался?

Он не знал, что Кирсанова остановил бывший охранник компании, теперь — сторож на парковке супермаркета. Отвел в сторону малопосещаемого отдела галантереи.

— В ресторане соскучились, — таинственно прошептал он. — Беспокоятся.

Не переставая говорить, Олег увлек Ивана в пустующий отдел рекламы. С уважением вспоминал строгого, но справедливого хозяина ресторана. Сладко улыбаясь, «рисовал» кокетливую китаяночку, почему-то окающую по волжски. О поваре-кудеснике Шао Ли, изготавливающем удивительно вкусные блюда из морепродуктов. О новом аквариуме, из которого живые рыбы сами собой прыгают на сковороды.

Главная тема — уважение, которое испытывают все сотрудники и сотрудницы ресторана к умному, не по годам развитому мальчику. Не зря ведь ему торжественно вручили карту постоянного гостя.

Иван слушал и недоумевал. Почему доверили недавнему охраннику, сидевшему в проходной, пригласить его посетить ресторан? Почему не позвонили на мобильник? Что кроется за всем этим?

Впрочем, нет ничего загадочного, тем более — предосудительного. Узнали, что почетный гость ресторана часто бывает в офисе «Империи», вот и попросили Олега напомнить ему о существовании китайско-японского заведения. Почему сами не позвонили? Очень просто — решили не докучать бизнесмену, не отрывать его от важных дел.

Иван размышлял и… радовался.

Любому человеку приятно слушать восхваления в свой адрес, мальчишке, почти ребенку — приятно вдвойне. Зря мама считает его по-детски наивным, пока не разбирающимся в жизни, поучает на каждом шагу. А этот парень изобретает такие хвалебные эпитеты — голова кружится.

— Мы понимаем, — Олег перешел от возвышенной поэзии к приземленной прозе. — Вы — бизнесмен, у вас — множество обязанностей по руководству огромной компанией, для увеселений нет времени… И все же, умоляем посетить наше скромное заведение. Вас ожидает множество приятных сюрпризов. Приходите, не пожалеете!… Вот только постричься не мешает. Не зря в народе говорят: встречают по одежке…