Кровавый пасьянс - Алексей Николаевич Наст Страница 5

— Здесь я живу. Сейчас пожрем.

— Не беспокойся, я не очень голоден. — Сергей старался быть в рамках приличия, хотя уже понял: Арахов мужик простой, с ним чем естественнее себя будешь вести, тем лучше.

— Дак я голоден. Ужасно. — Арахов отомкнул последний замок и толкнул дверь. — Как говорил Карлсон в мультфильме: «Ну и ты заходи».

Сергей оказался в просторной прихожей, бросил сумку с вещами на тумбочку. Арахова видно не было, но за дверью туалета кряхтел знакомый голос:

— Ты проходи, Серёга, раздевайся. Можешь воду в ванну пустить. А у меня живот прихватило.

Снова ухмыльнувшись, Сергей заглянул в большое настенное зеркало, пригладил волосы. Итак, у него ответственная работа в этом живописном месте страны, и он ее сделает на «пять с плюсом».

Большая комната в квартире Арахова напоминала комнату для хлама: по всему полу, на письменном столе, на раздвинутом диване валялись выстиранные носки черного цвета. В кресле и за креслом громоздились стопки старых книг. Стены в скромных обоях украшало множество рамок, где под стеклом на матовом фоне крепились мумии жуков, пауков и каких-то совсем неизвестных Сергею насекомых. На полу у стены, напротив дивана, стоял тонкий телевизор модной модели 126-й диагонали, рядом проигрыватель дисков с пятью колонками — домашний кинотеатр, и картонная коробка, набитая дисками с порнографией. На столе стоял раскрытый ноутбук: на открытой странице была масса фотографий с порнофейками голливудских актрис — все дивы радостно улыбались, выставляя напоказ свои сокровенные места. Сергей весело ухмыльнулся. Да, Арахов действительно прост — весь на виду, живет без головной боли о ближайшем будущем, любит секс и насекомых.

В комнату вошел Арахов с полотенцем на голове — тер мокрые волосы, — после туалета не только руки помыл, но и голову.

— Присматриваешься? Диски — старье. Теперь вся новая порнуха из Интернета. Я телик к ноутбуку через VGA подцепил и по большому экрану, со всему подробностями… Порно смотришь?

Хмыкнув, Сергей пожал плечами.

— А я, когда нет командировок, периодически просматриваю новые ролики, коротаю вечера у телевизора за рукоблудием.

— Ого. Ты открыто говоришь всем, что занимаешься онанизмом?

— Я же свой гоняю, не чужие. Ха-ха. Люди понимают. Мыться будешь?

— Ты говорил, поедем в порт.

— Чё, немытый поедешь?

— А что, на смерть везешь?

— Просто спросил. Как-никак с дороги, потный там, не комфортно тебе.

— Мне комфортно.

— Ладно, супер, будем придерживаться твоих планов. Пожрем?

— Хорошо.

Кухня у Арахова находилась в куда более пристойном состоянии — пол, выложенный крупноформатной плиткой, натерт до блеска, обеденный стол чистый, в аккуратной плетеной хлебнице ломтики ржаного хлеба. Двухметровый холодильник «Самсунг» стального цвета, совсем новый. Разделочные столы и навесные шкафчики, явно кустарного производства, оклеены пленкой под дерево, чистые. Оригинальной формы электрочайник с подсветкой, черная микроволновка с грилем, такая же черная машина для приготовления кофе. Еще кулер с бутылем привозной отфильтрованной воды.

— Приятно у тебя, — сказал Сергей, усаживаясь на табуретку у стола.

— Ну, дак, — согласился Арахов, нырнул в холодильник, извлек три упаковки китайских пельменей. — У нас сегодня пельмени «Великая Стена». Ел такие?

— Чем от русских пельменей отличаются?

— Как чем? Змеиный фарш.

Арахов всыпал пельмени в стеклянную кастрюлю, добавил немного воды, посолил.

— Через пять минут будет прекрасное варево! Микроволновка — незаменивая вещь на кухне, особенно для холостяка. Все быстро и вкусно.

— Правда змеиный фарш?

— Чистая свинина. Ли, ты доверчив, как ребенок. Даже славяне любят обувать простаков на всю катушку, не говоря уже о твоих собратьях азиатах.

Через пять минут уже ели, обжигаясь горячим бульоном, сдобренным черным молотым перцем и уксусом.

— Русские — европейцы? — спросил Сергей.

Арахов пережевывал пищу с явным удовольствием. Смакуя, поливал ломтики ржаного хлеба шашлычным кетчупом и заедал ими варево. Вздохнув, он немного отодвинулся от стола.

— А кто? Думаешь, такие же, как вы?

— Блок писал: «Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными очами».

— Насчет жадных глаз — это точно. Знаешь, Серёга, мне плевать, кто русские — европейцы или азиаты, сам я татарин.

— Ты-ы? Что-то не похож, — сказал Сергей.

— Милый мой, триста лет татарского ига! Все мы татары!

— Не верю. Покажи свидетельство о рождении.

— Ага, сейчас, метнулся. Ты думай головой. Фамилия у меня какая? Арахов. Сразу понятно. Был там хан какой-нибудь татарский, мелкий, не сильно знаменитый. Арах-хан. Например. Вот. Как в комедии «Иван Васильевич меняет профессию»: ты чьих будешь?.. Что такое: чьих будешь? Чей холоп, спрашиваю?! Вот, Арахов холоп. И фамилия от хана пошла.

— Ну, были твои предки ханскими холопами, но не факт, что были татарами, может, они были пленными мастерами там или воинами-наемниками. Гумилёв много на эту тему писал, что русские активно служили ханам.

— Забудь Гумилёва — всю жизнь в библиотеках сидел, из пальца свои теории высасывал…

— Да ты физически не похож.

— Угомонись. Шучу я. Уж и пошутить нельзя. Русский я, русский. Как в одном старом КВНе было: партизаны мужика в лесу поймали, требуют, докажи, что русский, а то в расход пойдешь! А тот: «Да русский я, русский! Я за гаражами ссал!»

Сергей хмыкнул, покачал головой, продолжая есть. Спросил:

— А ты ссал за гаражами?

— А где еще ссать в русском городе русскому мужчине? Туалетов по городу нема! А после пивка за любым кустом отольешь!

— Понятно.

— Что тебе понятно?! Да, Ли, с тобой сложно. Шутки надо понимать на лету. Может, тебя из-за этого тугодумия к нам отправили! — хохотнул Арахов. — В провинцию. Жизни настоящей хлебнуть.

Придвинув тарелку, он снова принялся за пельмени.

Сергей наелся.

— Лёня, любовницу Лакрионова звали Ольга? Кто она?

— Баба.

— Где подцепил ее мэр Сергеевска? Почему ее допустил к себе Дракон?

— О, друг, твой интерес мне понятен. Ты не думай, что Лёнчик Арахов тупой боров, которому только бы позубоскалить… Видишь черную папочку на подоконнике? Возьми ее.

Сергей взял папку. Открыл. На него смотрела очень красивая азиатская девушка. Фотография была черно-белая, выполненная в ателье, — художественное фото. За фотографией следовала официальная биография Лан Джи Су, которую в народе звали русским именем Ольга. Двадцать шесть лет, вьетнамка. Работала переводчиком в городской администрации города Сергеевска. Гражданка России. Отец — Хэн Хан, гражданин России, владелец сети вьетнамских ресторанов «Вьет-Тао».

— Хэн Хан? — отвлекся от бумаг Сергей.

— Да, она дочь главаря вьетнамской мафии…

— Что она делала в мэрии?

— Работала переводчиком. Дети за родителей не отвечают. Ведь так? — Арахов хитро прищурился.

— Но ведь… вьетнамцы могли влиять на Лакрионова.

— Вот-вот, копни наши дебри — пусть в Москве за