Искатель, 2001 №8 - Андрей Сергеевич Шаров Страница 5

«Жокей» бросился к выходу, но инспектор Марулаз обрушил на его голову увесистый табурет, и беглец распластался на полу.

— Попались! — торжествующе воскликнул второй «рыболов», инспектор Брагиотти.

А вскоре после того, как весть об аресте Муриу облетела парижские «малины», полиция выловила из Сены труп Берты Мюлон. К платью утопленницы была приколота записка: «Я ничего им не сказала, Габриель».

Поля Камильери доставили в Нью-Йорк, и он пошел под суд за участие в налете на особняк Альберта Шаттука. Его приговорили к шестидесяти годам и препроводили в Синг-Синг, где уже сидели Диазе и Баньоли. Все трое умерли за решеткой.

Врачам удалось залатать Габриеля Муриу, бывшего дворецкого Альберта Шаттука. Поправлялся он долго, но в конце концов выздоровел и предстал перед судом в Париже. В ходе слушаний выяснилось, что Муриу все-таки обвел полицию вокруг пальца и, переодевшись старой крестьянкой, участвовал в похоронах своего отца. Процесс длился целый месяц и завершился смертным приговором.

Но такой исход дела не удовлетворил самих пострадавших — Альберта Шаттука и его супругу. Оба были убежденными противниками смертной казни и не хотели, чтобы Муриу погиб под ножом гильотины, поэтому банкир обратился с ходатайством к президенту Франции, и тот согласился сохранить закоренелому преступнику жизнь. Муриу был пожизненно сослан на остров Дьявола. Бежать из этой страшной колонии вторично ему не удалось.

Владимир ГУСЕВ

ЗАПИСКИ СЕРВЕРА

Александру Ивановичу Нащёкину

ПРОЛОГ

Недавно я получил от своего знакомого, Кости Чижова, небольшую бандероль. Вскрыв ее, я обнаружил только общую тетрадь с фотографией группы «Энигма» на обложке. Ни письма, ни записки…

Удивился я этому несказанно. Мы ведь с Костей едва знакомы. Ну, трудились когда-то в одном НИИ, но в разных отделах и по работе практически не соприкасались. Потом я начал писать фантастику, из института уволился и настолько отдалился от прежней жизни, что, получив бандероль, Чижова и вспомнил-то с трудом.

Руководствуясь принципом «все налитое должно быть выпито, а все написанное — прочитанным», я открыл тетрадь, надеясь, что на одной из ее страниц найдется объяснение, почему именно мне Чижик прислал свои «Записки сервера». И вот что я прочитал…

* * *

Мой приятель, Толик Гордеев — человек по-своему интересный и по-своему уникальный. Конечно, я понимаю, уникальным по-чужому быть нельзя, иначе какая же это уникальность? Но все равно, одно дело собирать марки или, допустим, коллекционировать фотографии баб, с которыми переспал, — это каждый дурак может, и совсем другое — оклеивать туалет квартиры патентами на собственные изобретения. Впрочем, ни один из них Гордееву внедрить не удалось, и, когда в нашем НИИ зарплата конструктора первой категории достигла абсолютного минимума, 12 баксов в месяц, он оформил отпуск за свой счет и начал — чтобы вы думали? — продавать платьица для кукол Барби. Жена шила, дочь ей помогала, а он торговал. И, надо сказать, довольно успешно. Во всяком случае, денег ему хватало, чтобы апгрейдить свой домашний комп не реже раза в год. А уж владел он им виртуозно, даром что по образованию конструктор. Это я понял, еще когда в том же НИИ работал и Гордеев ведущим конструктором по моей теме был. Он тогда на самом что ни на есть примитивном Бэйсике написал коротенькую, но очень эффективную программку, которая могла бы сэкономить нам кучу времени на следующем этапе работ. Но финансирование, естественно, обрезали, тему прикрыли и никакого следующего этапа не было. Впрочем, компьютер у Гордеева не простаивал. Он его приспособил, например, для того чтобы неповторяющиеся узоры для бисерных ожерелий, входящих в комплект платьев этих самых Барби, разрабатывать.

Я из НИИ тоже ушел, сменил пару работ и прибился к одному компьютерному журналу — им надо было статьи с английского регулярно переводить. Переводами я подрабатывал еще когда работал в НИИ, так что чувствовал себя на новом месте довольно уверенно. Платили не бог весть сколько, но зато мне не приходилось никого обманывать, кидать или разбираться по понятиям с братками — я к этому так и не смог привыкнуть, ни за время перестройки, ни в эпоху прихватизации, ни в период олигархов.

Гордей, судя по всему, тоже остался мельчайшим предпринимателем. Во всяком случае, когда я его встретил на Андреевском спуске, он все так же продавал платьица. Правда, теперь к ним добавились еще и водяные ракеты.

— Смотри, какая замечательная конструкция получилась! — объяснял мне Гордей. — Пластиковая бутылка выдерживает до восьми атмосфер. Ракета у меня двухступенчатая. Первая бутылка соединена трубочкой со второй, причем так, что…

Я в конструировании никогда не был силен и нить рассуждений утерял очень быстро. Понял только, что конструкцию он запатентовал, поднимает она до килограмма полезной нагрузки на высоту десятиэтажного дома и вполне может быть использована в качестве средства доставки небольшой боеголовки в квартиру какого-нибудь нежелательного элемента.

— Я их продаю как детские игрушки, но о возможности подобного применения, конечно, умалчиваю, — ухмылялся Гордей. — Да и не сможет никто, кроме меня, превратить ее в тактическую ракету ультрамалого радиуса действия.

За те три года, что мы не виделись, Гордей почти не изменился. И даже выпавший еще во время работы в НИИ передний зуб не вставил. Как он ухитряется не шепелявить? У меня однажды пломба на переднем зубе выпала и щель образовалась, так язык, словно арестант из тюрьмы, все время норовил в эту крохотную щель вырваться, и я немедленно начал шепелявить. А Гордей… Он даже в этом уникален.

— Иностранные шпионы вокруг тебя еще не вертятся?

— Меня скорее наша налоговая в кутузку посадит, за уклонение. А шпионы… Теми вещами, которыми я занимаюсь, шпионы обычно не интересуются.

Гордею явно хотелось с кем-то поделиться своими идеями. Еще когда мы вместе одну ОКР делали, он очень любил свои творческие способности демонстрировать — словно красивая женщина, не упускающая возможности показаться перед мужчинами в новом платье. Секунду подумав, я задал вопрос, которого так ждал от меня Гордей.

— А чем ты сейчас занимаешься?

Время у меня было, все равно просто так гуляю, воздухом дышу. Почему бы не сделать человеку приятное? Очень уж Гордею хочется душу излить, а жене, наверное, он своими идеями