Наталья Андреева - Айсберг под сердцем Страница 50

— Погоди… Какой цирк? — генерал снял очки.

— Лера сказала Мухину, что под подозрение попала Зарипова. И он придумал ловкий ход: дал Василисе слабительное. Они разыграли отравление. Потому что сильно напугались, когда Климову не задержали. Но Зарипова в качестве подозреваемой их тоже устраивала. Они ведь добились главного: Василису включили в команду. Все было сделано чисто. Не подкопаешься.

— Как же ты его раскрутил-то, Леша? — спросил генерал.

— Можно, я не буду отвечать на этот вопрос?

— В рапорте, — его собеседник кивнул на листки, — это есть?

— Нет. Будем считать, что Мухин раскаялся. Совесть его замучила. У нас же есть его чистосердечное признание.

— Ну, хорошо, — генерал вздохнул и поднялся. Алексей тоже встал. — Да сиди уже. Давай без чинов. — Он сел. — Будем считать, что с заданием ты справился.

— Я его провалил, — упрямо сказал Алексей. — Женя могла бы жить.

— Говорят, Лукашова поправляется.

— На эту Олимпиаду она все равно не попадает. Но как знать? Керлинг — игра возрастная… Скажите, делу дадут ход? Мухин ведь далеко не ключевая фигура.

— Пока его просто отстранили от сборной, — нахмурился генерал. — И от тренерской работы. Но причин никто не обнародовал. Он находится под домашним арестом.

— Вы шутите?! Убийца — под домашним арестом?!

— Не переживай так, на него браслет надели. Ты пойми, Леша. Теперь что ж, опять перекраивать состав олимпийской сборной? Они ведь сыгрались!

— Они не сыгрались, их Лера сыграла! — разгорячился Леонидов. — Чен вполне заменима!

— Это не нам решать, — устало сказал генерал. — Ты свое дело сделал. И я. Осталось только это, — он кивнул на рапорт.

— Я полностью признаю свою вину.

— И что мне из этого, суп сварить?

— Да, но…

— Никаких «но», — сердито сказал генерал. — Не отпущу тебя, и все. Ну, хочешь, отпуск возьми. Поезжай с этой своей… Да куда хочешь поезжай!

— Не хочу я никуда!

— Это, Леша, просто нервы. Ты иди, подумай. Даю тебе сроку… Сколько хочешь. Хоть месяц. Сейчас новогодние праздники, все равно не до тебя. Да и тебе ни до чего. Кстати, все думают, что ты был в отпуске. Ты уж меня не подведи. Ходи, думай. На своем рабочем месте.

— Надеетесь, что мне подвернется интересное дело и я им так увлекусь, что останусь?

— Я боюсь за супермаркет, куда ты устроишься охранником. И за любую другую организацию. Пусть уж лучше ты будешь при мне. Для особых поручений. Все, иди.

Алексей встал:

— Есть!

— А отлично ты, Лешка, выглядишь! — с завистью сказал вдруг генерал. — Прямо орел! Красавец! Сколько же ты сбросил? Килограммов десять? И мышцы, ты гляди, накачал! Слушай, ну как, а? Поделись секретом? Тебе теперь все обзавидуются! Все равно проходу не дадут. Будут спрашивать: что для этого надо делать?

— Играйте в керлинг, — усмехнулся он и пошел к двери.

Сегодня Алексей забирал свои вещи из комнаты в блоке для персонала. Спортсмены уже разъехались, он намеренно не стал с ними прощаться, по официальной версии, помощник айс-мейкера Леонидов на этап Кубка мира просто не едет. Нечего ему там делать, за границей своих спецов хватает. А дальше неизвестно. До встречи, как говорится, на Играх! Там все понадобятся.

К тому же Алексей еще ничего не решил. Лера не звонила, что касается его, он по-прежнему не знал номера ее мобильного телефона. Смешно! Сейчас люди сначала обмениваются имейлами, узнают друг о друге всю подноготную, а потом уже ложатся в постель. Если до этого вообще доходит. А у них с Лерой все наоборот. Конечно, можно найти ее в социальных сетях и черкнуть письмецо, но Алексей был не уверен, что станет это делать. Как она там сказала? Лучше поставить точку, а не запятую и уж никак не многоточие.

Вспомнив о точке, он набрал номер своего бывшего помощника. Долги надо отдавать.

— Здравствуйте, Алексей Алексеевич, — официально сказал тот.

— Саша, я тебе должен три «кукареку». Ты верно сказал, что убила не спортсменка. Они, к сожалению, все разъехались, так что в столовой не выйдет. Если только тебя устроит тамошняя публика, повара и буфетчица. Или сам назначай время и место.

— Вообще-то я в фитнес-клубе.

— Где?!

— В бассейне. Сейчас поплаваю часок и пойду на айкидо.

— И что сие значит?

— Вы хотя бы меня похвалили для начала, — с обидой сказал Саша.

— Молодец!

— Я глупо себя вел. Хотел, чтобы вы убийцу никогда не вычислили. Мне, дураку, учиться надо было, как это делается, а я хамил.

— А вот теперь в самом деле молодец! Уметь признавать свои ошибки — это уже полдела!

— А насчет кукареку… Вы приезжайте к нам в Управление, прямо с утра. Тут и прокукарекаете. Так, чтобы все наши слышали. И мы, вдохновленные, отправимся на трудовой подвиг. А то наше начальство не умеет стимулировать. Одни выговорешники, нет чтобы развеселить.

— Ах ты…

— А кто сказал, что ошибки надо уметь признавать? — съехидничал волчонок. — Или я, по-вашему, глухой?

— Ладно, запиши за мной долг. Будет время — навещу. И смотри там, не утони. А то не услышишь, как я кукарекаю.

— Будьте спокойны: я теперь буду очень осторожно себя вести.

— Бывай.

Вот ведь щенок! Алексей даже слегка разозлился. Василиса все-таки сообщница Мухина, хотя сама и не убивала. Мог бы согласиться на ничью. А зубы у Сашки и в самом деле выросли. Алексей невольно улыбнулся.

Сегодня он прощался с базой. Было ощущение, что отрезали часть души. Прижился он здесь, втянулся, обрел великолепную форму. Уезжать не хотелось. Бывших спортсменов не бывает, это он понял.

Неторопливо прошелся по блоку, заглянул в тренажерку. Сделал привычную уже разминку. Никто ведь не гонит. Потом так же не спеша направился в Ледовый дворец. Захотелось вдруг выйти на лед, ощутить этот величественный холод, предвкушение чуда, как в храме, где возносят молитвы. Только там хочется замереть и не дышать, а здесь сорваться с места, бежать, лететь, скользить и не останавливаться, пока силы не кончатся.

На льду никого не было. Камней тоже не было, их увезли, чтобы подготовить к транспортировке в другое место. Остались только нарисованные круги, красные и синие. Он вздохнул, сладко зажмурился и шагнул на лед.

— Куда в кроссовках прешься? — услышал сердитое.

И радостно обернулся:

— Дядя Гриша?!

— Ты всего лишь майор, а я, как ты сам сказал, генерал. И это мое войско, — и он показал ему щетку для керлинга.

— Знатное оружие, — похвалил Алексей. — Значит, Лера тебе рассказала, кто я на самом деле?

— Я видел, как ты Мухина брал. Уважаю, — коротко сказал дядя Гриша. — Ты уж, Алексей Алексеевич, меня прости. Погонял я тебя.

— Без обид, — широко улыбнулся он.

— Ну а про то, что бегал когда-то, правда?

— Чистая правда! Я тебе вообще не врал. Слушай, возьми меня в свою команду, а? Я в керлинг хочу играть. А вот компании подходящей нет.

— Ладно. Надо будет — найдешь меня. Я тебе адресок черкну. Я ведь так и думал, что ты придешь. По-английски только англичане уходят. А у нас, русских, принято прощаться. Ну, обнимемся, что ли?

— Эх, дядя Гриша! — От избытка чувств Леонидов чуть не задушил коротышку.

— Полегче, Алексей, полегче, — пробурчал тот. — Я к ментам вообще-то не очень. Были у меня проблемы с законом.

— Права, что ли, водительские отобрали?

— Типа того. Но я уже понял, что нельзя всех под одну гребенку. Сволоты везде хватает. И у нас, спортсменов, как выяснилось, есть такие гады!

— Это ты про Мухина?

— Про него, — мрачно кивнул дядя Гриша.

— Ладно, не бери в голову. Сорвался мужик. Любовь, — насмешливо протянул он. — Ну, долго прощаться не будем. По-английски некрасиво, а затягивать не по-мужски. Бывай, учитель!

— И ты бывай.

— Увидимся на поляне! Я тебя еще надеру! Обещаю! — Он махнул рукой и направился к выходу.

Когда Алексей обернулся, дядя Гриша как-то хитро улыбнулся. Потом Алексей понял, что не один айс-мейкер пришел с ним попрощаться.

У ворот его ждала Лера.

— Садись, я подвезу, — кивнула она на свою машину.

— Я вообще-то на служебной.

— Отпусти ее. Что, гордость не позволяет?

— Нет, отчего же?

Алексей подошел к ожидающему его водителю и сказал, что на сегодня тот свободен. Машина тут же уехала.

— Ты откуда узнала, что я здесь? — спросил он, садясь рядом с Лерой и захлопывая дверцу.

— Ты сыщик, догадайся! Господи, да я здесь с самого утра! У меня же ключ от твоей комнаты! Я знала, что там остались кое-какие твои вещи. Как только ты приехал, мне тут же и сообщили. Я здесь уже почти час. У ворот. Жду тебя.

Она завела мотор. Прощание получилось по всей форме. Какое-то время они молчали. Потом Лера сказала:

— Ты не звонишь, не пишешь.

— Я не знаю номера твоего телефона.

— А Интернетом пользоваться не умеешь. Понятно, — кивнула она.