Артур Крупенин - Каникула (Дело о тайном обществе) Страница 50

– Командор, простите, но у нас мало времени. Что делать с этими? – спросил Маршал, указав на Глеба, Веронику и Луиса.

– Что должно, – в духе рыцарского девиза ответил Командор.

Маршал с готовностью кивнул, а Ригаль взвыл от возмущения:

– Ты не посмеешь! Ты обязан со мной поделиться.

– Это еще почему? – с усмешкой поинтересовался Командор.

– Потому, что если бы не я, если бы не мой…

Договорить Ригаль не успел. Раздался ужасный грохот, и в одной из стен образовалась огромная дыра. Из нее вышли покрытые пылью падре Бальбоа, инспектор Рохас и еще несколько полицейских с оружием наготове.

– Я же говорил, что тамплиеры связали почти все здешние храмы подземными ходами, – торжествующим тоном сообщил священник, отряхивая одежду. Затем, обращаясь к застывшему с поднятыми руками Командору, падре продолжил: – Простите, что подслушал. Мы прервали ваш разговор на самом интересном месте. Как я понял, вы спросили сеньора Ригаля, с чего это он решил, что вы непременно должны с ним поделиться, верно? Нам с инспектором это тоже любопытно. – Падре вопросительно посмотрел на Луиса. Тот, насупившись, продолжал хранить молчание. – Ну что ж, я вам помогу, – предложил падре. – Я, знаете ли, только что из Сарагосы. В тамошних архивах мне на глаза попался занятный документ. – Бальбоа сделал паузу, явно смакуя момент. – Оказывается, в 1806 году в Сарагосу из Франции переехала одна весьма родовитая семья, во главе которой стоял некто Антуан Ригаль. Фамилия Ригаль ведь одинаково распространена как в Испании, так и во Франции, не так ли? А хотите узнать полное имя того господина?

– Антуан Ригаль Дарро де Кольбер… де Безье, – тихо произнес Луис.

Бальбоа кивнул с довольным видом и добавил, обращаясь к Командору:

– Таким образом, Луис Ригаль является прямым потомком рыцаря-тамплиера, герб которого беспардонно присвоил себе ваш орден. Но это всё мелочи. Главное то, что там же, в Сарагосе, десять лет назад началась череда преступлений против служителей Господа нашего.

– Мы тут ни при чем, – заявил Командор.

– Да, мы знаем. Хотя лично я, представьте, долгое время подозревал в этих преступлениях именно вас.

– Я истый католик, – с возмущением воскликнул ла Фуэнте.

Падре покачал головой:

– Сомневаюсь. Но на слуг Церкви руку вы действительно не поднимали. Зато сеньор Ригаль всякий раз оказывался совсем рядом от того места, где происходили подобные злодеяния.

Между тем полицейские по знаку инспектора Рохаса взяли под стражу всех кроме Вероники и Глеба.

– История шевалье де Безье не оставила моей семье иного выбора кроме вендетты, – все так же тихо сказал Ригаль. Затем он обратился к Командору: – Что касается ордена, то не скрою, мне льстило, что вас и ваших Братьев вдохновил образ моего предка, но перед нами стояли разные задачи. В отличие от меня вы почитали Церковь, ту самую Церковь, что некогда так подло убила своего верного солдата – шевалье де Безье. Церковь, построенную на беззаконии и лжи…

Град мелких камней, просыпавшихся откуда-то сверху, прервал гневную тираду Ригаля. Затем раздался треск, и осевший кусок стены мгновенно завалил брешь, пробитую людьми Рохаса.

Вероника вскрикнула от ужаса. Своды пещеры задрожали. Сверху снова посыпались камни. На этот раз они были отнюдь не мелкими. Первым поняв, что происходит, Глеб сгреб Веронику в охапку и прижался вместе с ней вплотную к стене. Бальбоа, тоже сообразивший, что к чему, закричал, пытаясь перекрыть грохот камнепада:

– Бегите к дверям!

В ту же секунду огромный кусок породы попал точно в голову одного из русских подручных Маршала. Тот замертво упал на землю. Тогда второй, позабыв об опасности, сел на корточки и, склонившись над телом, завыл, словно собака над умершим хозяином. Этот жуткий вой был очень скоро оборван очередной каменной глыбой.

Задержанные вместе с полицейскими во главе с Рохасом и Бальбоа пробрались к выходу.

– Дверь заперта! – крикнул кто-то в полном отчаянии.

Стены снова задрожали. Внезапно в полуметре от Глеба и Вероники возник Луис.

– Возьмите и уходите! – крикнул он и бросил Глебу связку ключей.

Вероника всхлипнула:

– А ты?

– Так будет лучше для всех.

С этими словами Луис преспокойно уселся на край сундука, чудом не тронутого камнями, и с задумчивым видом запустил обе руки в груду драгоценностей.

Камнепад возобновился с новой силой, и Глеб, решив не искушать судьбу, силой поволок Веронику к выходу. Не сразу найдя нужный ключ, он все же открыл дверь и сделал шаг в сторону, пропуская вперед стражей порядка и арестованных.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Командор вырвался из рук полицейского и, несмотря на грозящую опасность, вернулся в пещеру. Преследовать его никто не решился.

Устроившись на противоположном от Ригаля конце сундука, Командор тоже погрузил руки в россыпь изумрудов.

– Ты что, сумасшедший? – спросил Ригаль, даже не удостоив де ла Фуэнте взглядом.

– Не больше, чем ты.

Это были последние слова Командора ордена Собачьей Звезды. Огромный валун раздробил ему нижние конечности.

Корчась в агонии, Командор вдруг вспомнил свое детское видение и отчетливо понял, что оно было пророческим – именно таким он тогда и увидел себя в детстве сквозь загадочную брешь, пробитую во времени то ли силой воображения, то ли волею Всевышнего. В последний миг своего земного бытия, забыв о страшной боли, Командор, изо всех сил напрягая ослабевшее зрение, пытался разглядеть сквозь туннель во времени мальчонку семидесятилетней давности, такого наивного и такого невинного пред Богом и людьми. Он так и испустил дух – тщетно высматривая в темноте другого себя.

Следующий большой камень раскрошил позвоночник Ригаля. Лежа на спине, Луис в свете чудом уцелевшего фонаря последний раз окинул помутневшим взглядом очертания пятиконечной звезды, высеченной на стене.

– ¡Estrella perra![47] – прохрипел он, с горечью переиначив название злополучного светила, за мгновение до того, как тысячетонная громада потолка окончательно рухнула вниз.

Глава 35

Придет день, и они будут повсюду

После пережитого стресса Вероника спешно уехала в Мадрид. Оставшись в одиночестве, Глеб позвонил Бальбоа и пригласил его на прощальную прогулку.

Все еще под впечатлением от произошедших событий, они не спеша брели по улицам Толедо, вдыхая запах выжженных солнцем парусиновых навесов и расплавленного жарой асфальта.

– Сказать по правде, я давно подозревал, что преступления против Церкви, а также убийство Гонсалеса и Дуарте каким-то мистическим образом связаны с прошлым кого-то из членов совета фонда. Но кто мог подумать, что в этой трагедии так неожиданно и причудливо переплетутся сравнительно недавнее прошлое семьи де ла Фуэнте и история жизни французского пращура Ригаля, отделенная от нас семью веками. В итоге, оказавшись в шаге от несметных сокровищ, оба виновника этих печальных событий, по иронии судьбы, сгинули вместе со своей находкой. А ведь и у того, и у другого было все – живи и радуйся. – Бальбоа продолжил тоном проповедника: – Но они возжелали большего, взалкали слишком многого. Как говорится: non sufficit orbis[48].

Услышав цитату не из Священного Писания, а из Сатир язычника Ювенала, Глеб улыбнулся – падре не переставал его удивлять.

– И Ригаль, и де ла Фуэнте заслужили свой конец. Но что будет с остальными?

– По словам инспектора Рохаса, Мартин и остальные уже дают признательные показания. Выяснилось, что толедское командорство ордена Собачьей Звезды является филиалом могущественной международной организации. Причем филиал этот, похоже, был создан исключительно в целях поиска клада тамплиеров. Мартин признался, что, попав в состав совета, он тут же притащил туда де ла Фуэнте.

– Хорошенькое дельце – из пяти членов совета фонда трое оказались полными проходимцами, – с удивлением констатировал Глеб. – Полагаю, совет будет в ближайшее время переизбран?

– Разумеется. Кстати, а у вас нет интереса к этой должности? Я бы с радостью похлопотал.

– Спасибо, падре, но боюсь, пришло время вернуться домой.

– Жаль. Вы бы оказали честь нашему городу.

Глеб заглянул священнику в глаза – тот был абсолютно серьезен.

Опешив от такого комплимента, Глеб поспешил сменить тему:

– А какова связь между де ла Фуэнте и Дуарте?

– Представьте, по словам Мартина, эти двое познакомились случайно. Прослышав об изысканиях Дуарте, де ла Фуэнте пригласил ученого вступить в орден, пообещав всяческое содействие в поисках клада. Узнав о том, что орден вдобавок имеет отношение к шевалье де Безье, Дуарте с радостью согласился и принял посвящение в рыцари.

Однако очень скоро ученый догадался о настоящих планах Командора – тот был одержим идеей завладеть не столько сокровищем, сколько легендарным артефактом, имеющим магическую силу. В итоге, поняв, что Командор сделает все возможное, чтобы скрыть будущую находку от общественности, Дуарте вышел из ордена. Он считал, что сокровище должно принадлежать всем жителям Толедо. Тогда по приказу де ла Фуэнте за Дуарте установили круглосуточное наблюдение, по сути заточив ученого под домашний арест. Однако старик перехитрил Командора и умудрился послать Гонсалесу пресловутую карту по почте.