Ежи Эдигей - Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллюстрациями Страница 51

— Теперь Майкл знаменитость. Не будь он зятем Клэндонов, им сейчас не удалось бы залучить его даже на обед. Генри в этом усомнился, но ответил лишь:

— Это еще не означает, что их брак — фарс.

— Я не хочу казаться злым,  — с ханжеским видом сказал Николас,  — но Тереза не из тех, кого назовешь сложной натурой. Зато у Майкла столько самых разнообразных интересов,  — ядовито произнес он.  — О нем многое говорят.

— В том числе и об его отношениях с Элен Пэнкхерст? Николас удивился.

— Элен? Нет… Хотя… — Он замялся, затем, явно кривя душой, продолжал:

— Я не сплетник, инспектор. Вполне возможно, что ходят какие-то слухи относительно Майкла и Элен. До меня они не дошли, вот и все.  — Казалось, это его огорчает.

Генри так и не удалось заставить Найта сказать что-нибудь более определенное. По его словам, у Майкла никогда не было ничего общего с Терезой. Майкл жил в совершенно ином мире: гораздо больше интересовался театром и балетом, чем модами. В конце концов Генри отступился и, решив при случае вернуться к этой теме, стал расспрашивать о событиях прошлой ночи.

— Я вчера работал допоздна,  — начал Найт.  — Примерно около полуночи решил зайти в этот кабак внизу, выпить рюмочку на сон грядущий.

— Кабак — это «Оранжери»?

— Да. Кошмарное заведение, верно? Но удобно, рядом. Генри взглянул в окно и увидел, что как раз напротив находится редакция «Стиля».

— А вы не заметили, был свет в окнах напротив?  — спросил он. :

— Не то чтобы заметил, просто знал, что они просидят допоздна из-за парижского выпуска. Я бы уж скорей заметил, если бы света не было…

— Итак,  — сказал Генри,  — вы спустились в «Оранжери» и встретили там мистера Горинга и мистера Барри.

— Верно. Они как раз кончали ужинать. Оба были чуть навеселе. Горас сыпал бесчисленными анекдотами, как всегда на редкость несмешными. Годфри, как обычно, притворялся «свойским малым». А это трудно, когда пьешь один тоник. Я понял, что они с Горасом заключили какую-то сделку и этот ужин должен ее закрепить. Сам я до смерти устал, просто не знаю, как я все это выдержал…

— Почему же вы согласились поехать к мистеру Горингу?

Николас слегка смутился.

— Вообще-то я не люблю выгоды ради подмазываться к людям, которые мне не нравятся. Но все же мне надо как-то ладить со «Стилем». Вы понимаете?

— Да. Значит, вы и мистер Барри поехали на Бромптон-сквер, а мистер Горинг зашел в редакцию за остальными. Кстати, миссис Горинг была дома?

— Лорна? Нет, она почти все время за городом. У них и в городе есть дом, и в Суррее.  — И добавил:

— Вот вам еще один ловкач, женившийся на деньгах.

— Скажите, вам не показалось, что кто-нибудь из сотрудников «Стиля» расстроен, нервничает — словом, не в своей тарелке?

Николас фыркнул.

— Они вечно не в своей тарелке. Тетушка говорил грубости, прямо напрашивался на ссору. Майкл изводил беднягу Гораса, надо сказать, очень смешно. Тереза была спокойна, а Марджори показалась мне совсем больной.

— А мисс Филд?

— Мисс Филд? Кто это?

— Секретарша мисс Френч. Вы отвозили ее домой.

— А-а, сурбитонская сирена! Что вы хотели о ней знать?

— Она тоже выглядела как обычно?

— Понятия не имею. Я ее никогда прежде не видел. Впрочем, едва ли можно выглядеть обычнее.., бедняжка.

— Итак, вы отвезли домой мисс Филд и мистера Барри и снова вернулись сюда?

— Да. Я живу в мансарде, в живописной нищете. Хотите бросить взгляд на мое гнездышко?

— Нет, спасибо,  — решительно отказался Генри.  — Не заметили ли вы, который был час?

— Примерно около трех, не скажу вам точнее. Я помню, что уехал с Бромптон-сквер в половине третьего.

— И когда вы сюда вернулись,  — продолжал Генри,  — вы не заметили чего-нибудь необычного? Может быть, кто-нибудь входил в дом напротив или, наоборот, уходил?

— Кое-что заметил. Подойдя к окну, чтобы задернуть занавеси в спальне, я увидел, как из дверей выходила какая-то женщина. Очень странного вида особа в кошмарном оранжевом платье, белой накидке и в очках. Я еще подумал: наверняка не из отдела мод.

Генри кивнул.

— Это, вероятно, была мисс Пайпер, редактор отдела искусств. Что она сделала, выйдя из дому?

— Пошла пешком по улице.

— И больше вы никого не видели?

— Мельком видел Элен. Она печатала на машинке. Значит, была жива еще. Потом я задернул шторы, свалился в постель и уснул как убитый.

— Понятно. Большое спасибо,  — Генри заглянул в свою записную книжку.  — Мне хотелось бы еще поговорить с мистером Барри. Вы не скажете, как с ним связаться? Ведь вы его хорошо знаете?

— Я для него работаю,  — коротко ответил Николас.

— Для него?  — удивился Генри.  — Я думал… Я хочу сказать, вы ведь художник высокого класса, а он…

— ...выпускает стандартную продукцию?  — весело спросил Николас.  — Вы совершенно правы, инспектор. И в то же время глубоко ошибаетесь. Вы недооцениваете общий сдвиг во вкусах покупателя. Что плохого в стандартной одежде? Разумеется, Париж указывает путь, но фирмы, выпускающие массовую продукцию, буквально по пятам идут вслед за Парижем. А у работающих женщин водятся денежки, которые им хочется истратить.  — Найт, сев на своего конька, утратил излишнюю манерность, и Генри вспомнилось, что говорил Горинг о его деловых способностях.  — Люди, подобные мне, стали анахронизмом,  — продолжал Николас.  — Сейчас выгоднее заниматься готовым платьем. Именно в этой области и должны работать хорошие художники-модельеры. Они, к слову, так и делают. Любой художник с именем связан теперь с какой-нибудь фирмой готового платья. Прямой расчет. Пять тысяч платьев по десять гинеи приносят больше дохода, чем одно платье за сто. Ну а салон приходится держать, чтобы твое имя и модели приобретали известность,  — это стоит жертв!  — Он помолчал, как бы смутившись.  — Мне повезло. Моя… Один приятель одолжил мне для начала денег. А теперь у меня есть имя. Я это понял еще полгода назад, когда Барри предложил мне, делать модели для его фирмы. У меня какой-то нюх… Я, так сказать, умею переводить парижские модели на язык «Барри-моды». В прошлом сезоне я сделал, для них почти четвертую часть всех моделей. А в следующий раз вообще подготовлю всю партию. Сам Барри нудный и вульгарный тип, но дело он знает до тонкостей.

— Так где же я смогу его найти?  — снова спросил Генри.

— Поуп-стрит, 286. Чуть ли не все торговцы готовым платьем обосновались в тех краях, благослови их бог,  — ответил Найт. Когда Генри собирался уходить, его вдруг осенило.

— Кстати,  — спросил он,  — вы не были в Париже на той неделе?

К его удивлению, Найт побледнел.

— Не был!  — взвизгнул он.  — Конечно, не был! Я никогда не езжу в Париж, и все это знают! Я просидел здесь всю неделю, вам это кто угодно подтвердит…

— Не стоит так волноваться,  — успокоил его порядком заинтригованный Генри.  — Вы сказали, что переводите парижские модели, вот я и подумал…

— У меня есть глаз!  — срывающимся голосом вскрикнул Николас.  — Я гляжу на фотографию и вижу, как скроено платье. Мне не нужны «toiles»!  — Он вдруг осекся.

— А что такое «toile»?

Немного помолчав, Николас ответил уже спокойнее:

— Помните китаянку в холщовом платье? Это и есть «toile». Только, конечно, моя собственная. «Toile» — это модель платья, скроенная и сшитая точно как оригинал, но из дешевого материала. Фабриканты одежды покупают их в Париже за бешеные деньги, между прочим. Хорошая «toile» стоит сотни фунтов. Но если фабрикант купил «toile», он волен распоряжаться этой моделью как ему угодно.

— Спасибо,  — сказал Генри.  — Я становлюсь образованным. Итак, вы делаете парижские модели, не покупая «toile».

— Закон этого не запрещает,  — стал оправдываться Найт.  — Говорю вам, я не бываю на показах. Я крою по фотографиям, на глаз.

— Это, должно быть, очень выгодно,  — простодушно заметил Генри и удалился.

Задержавшись на площадке, он услышал, как Найт снял телефонную трубку и попросил: «Соедините меня с фирмой «Барри-мода». Простоять там дольше ему не удалось — появилась Марта. Инспектор не торопясь спускался по лестнице — ему было о чем подумать.

Часы показывали половину пятого. Ему оставалось еще опросить только Дональда Маккея, помощника художественного редактора, к которому, кажется, была неравнодушна Вероника. Генри ничего особенного не ожидал от этой встречи, но, как часто бывает, именно разговор с Дональдом оказался весьма интересным.

О событиях прошлой ночи Дональд не мог сообщить ничего нового. Термос он видел, тот стоял в темной комнате; в половине второго, когда Дональд покидал редакцию, термос все еще находился там. Дональд был очень занят — весь вечер он подготавливал для Патрика пробные листы макета — и бутылочки с цианом не видел, но, как и все, он знал, что циан в редакции есть, знал также, где его хранят. Рассказал он Генри и о том, как встретил на улице Горинга и как после долгих поисков в конце концов поймал такси и добрался до Баттерси. А когда Генри заговорил об отношениях Элен и Майкла, Дональд почувствовал себя совсем свободно и разговорился.