Йенс Лапидус - Vip-зал Страница 51

Эмили попыталась улыбнуться, хотя сейчас ей казалось, что ей в лицо вкололи ударную дозу ботокса.

Исак продолжил:

– Так что Тедди просто сказал: давай разберемся. Он забил им стрелку в пустом карьере в Тувэнген. И взял меня с собой. Скажу тебе честно, я так стреманул, что от меня дерьмом несло, еще когда мы туда шли. Шли, это я помню. Ни у кого не было прав, и мы не хотели, чтобы нас стопанули за езду без них, как обычно. Тедди зашел к одному моему родичу и кое-что у него одолжил. Мы влезли в этот карьер с западной стороны, у шоссе. Мы были чумазые, как двухлетки.

Исак взялся за кукурузный початок, лежавший на тарелке. Он подержал его в руках, разглядывая так же внимательно, как и стейк. Как будто его судьба зависела от того, в какое зернышко он вцепится зубами.

– Там собралась огромная толпища, скажу я тебе. Был вице-босс, их главный по спорам, еще два мужика и семьдесят два парня из мотобанды «Блэк Дрэгонс», дочернего клуба. Они, наверное, думали, что мы туда придем всей компанией. Но были только мы. Двое мелких грязных подростков, которые всю дорогу прошли пешком. Ну и «калаш» в чехле, его-то Тедди и взял у моей родни. И четыре магазина.

Исак засунул в рот указательный палец, слизывая остатки кукурузы.

– Понимаешь, бывают в жизни такие моменты, когда нужно делать выбор. Или продолжаешь идти вперед, или тормозишь, и тогда ты на самом деле ползешь назад. Или ждешь своего часа, или берешь все в свои руки и сам делаешь свой час. Хрен знает, соображал Тедди, что делает, или нет, но он достал автомат прямо под носом у их вице-босса и сказал как есть: «Или оставите нас в покое, или я засуну его тебе в задницу».

Исак облизал еще один палец, одновременно разглядывая ее.

– Больше они не приходили, – сказал он.

Теперь она увидела что-то еще в его полузакрытых глазах. Он любил поговорить, был почти болтлив, но там, внутри, скрывалась дикая ясность. Может, все остальное и было напускным.

– Что тебя связывает с Тедди? – спросил он.

– Я не сказала? Мы вместе работаем.

– И все?

– И все.

– Точно?

– Да.

– Абсолютно точно?

– Да, абсолютно. Но раз уж вы о нем заговорили, у меня есть вопрос. За что его посадили на восемь лет?

– Ты не знаешь?

– Нет.

Исак тщательно облизал безымянный палец и мизинец, напомнив кота, вылизывающего свой мех.

– Тогда спроси сама.

Эмили почувствовала усталость. Больше двух часов ожидания. Неспешная демонстрация собственной важности и превозносящие насилие байки о Тедди. Это ни к чему не вело. Она выложила на стол бумаги, фото тех двух лиц, которые, как ей и Тедди показалось, были похожи на человека, вломившегося в квартиру на Фатбурсгатан.

– Мы ищем одного человека, которого, как мы думаем, зовут Хамон Ханна, скорее всего, один из вот этих двух парней.

– И зачем же вы его ищете?

Эмили ни секунды не сомневалась, что весь его треп о верности потеряет значение, если он вдруг усмотрит выгоду в обратном. С другой стороны, ничего бы не изменилось: это была их важнейшая ниточка в деле о Филипе.

– То, что я хочу сейчас рассказать, конфиденциальная информация.

Исак откинулся на спинку стула.

Она продолжила:

– И я исхожу из того, что вы не будете подставлять Тедди и разглашать что-то из этих сведений.

– Я тебе уже растолковал, как мы на это смотрим. В этом городе у меня есть только мое слово и мое имя.

Эмили выждала несколько секунд. Затем она сделала шаг к неизвестному:

– Мы расследуем возможное похищение человека по имени Филип Шале. Сегодня ночью Хамон Ханна был в одной квартире на Фатбурсгатан в Стокгольме. Мы думаем, что Филипа Шале держали как раз в этой квартире. Нам нужно найти Хамона, чтобы узнать больше.

– Ладненько, вы еще что-то знаете об этом Хамоне Ханна?

– Мы не знаем, где он, если вы это хотите знать. Но мы с Тедди были в квартире и смогли бы его узнать.

– И полиция здесь замешана?

– Нет, семья Филипа не хочет их привлекать.

– И если бы я нашел Хамона Ханна, может так быть, что ему придется иметь дело с легавыми?

– Вы не знаете меня. Но, видимо, знаете Тедди. Могу только сказать, что мы даем слово, что не заявим в полицию из-за Хамона Ханна, очевидно, что он не замешан в похищении.

Исак помахал официанту. Эмили подумала, как странно, что он вообще зашел в этот зал, здесь ведь было совершенно пусто, но они, наверное, хотели быть особенно внимательными и не пропустить ни единого жеста от человека, сидевшего напротив нее.

Исак наклонился вперед, его живот снова врезался в край столика.

– Я устрою тебе разговор с Хамоном Ханна, я знаю, кто это. И знаю, что он ночью был в Стокгольме по мелким делишкам. Ребятки иногда просят у меня разрешения, до того как заняться своими делами.

Эмили промолчала.

Официант подошел и поставил перед Исаком тарелку.

– Ты точно не хочешь кусок пирога?

Снова эти тени.

Скука. Холод. Поблескивающие перекладины шведской стенки, дверь в 67-м, которая время от времени открывалась, когда кто-то входил или выходил. Последний мужчина, которого Тедди преследовал до самой квартиры, чтобы посмотреть, куда он войдет, оказался не тем. Тедди мог бы встать на площадке Гульдмана и подождать там, но он не хотел, чтобы кто-то спрашивал, что ему там нужно.

Позвонила Линда, наверное, это отец дал ей его новый номер. Они не разговаривали два дня, с той ссоры в греческом ресторане.

– Я хотела бы попросить прощения, – сказала она своим нежнейшим голосом. – И еще хочу узнать, где ты живешь.

Тедди сказал ей правду:

– Я живу у Деяна или, скорее, сплю на его диване. Это не совсем то же самое, что жить у кого-то.

– Приезжай тогда к нам, – сказала она. – Мне очень жаль, что так получилось. Я просто разнервничалась из-за этой эсэмэски и из-за Николы.

– Он вернулся?

– Да, ненадолго. Поспал несколько часов. Позавтракал и снова убежал. Не знаю, что мне делать.

– Понятно. Хочешь, чтобы я ему написал или позвонил?

– Можешь попробовать, но не говори о твоем прошлом и так далее. Я этого не хочу.

– Хорошо, как ты заметила, у меня новый телефон с новым номером, так что он сразу не поймет, кто звонит.

– А что случилось со старым? Ты же получил телефон от нас в корзинке.

– Мне жаль, но я его потерял.

Она бы все равно не поняла. В ее понимании любая драка означала возвращение в прошлое Тедди.

– Так ты сегодня ночуешь у нас?

Вообще-то, это было не очень удобно, принимая во внимание, в какое время они работали над делом. Если он сегодня явится домой под утро, Линда станет задавать вопросы.

– Не знаю.

Он наблюдал за подъездной дверью все время.

– Я, кстати, недавно был у папы.

– Отлично, я зашла чуть раньше и зажгла свечу в память о маме.

– Я не могу с ним.

– Он желает только добра, и думай сегодня не о нем, а о маме.

Один вопрос беспокоил его весь этот вечер: что он станет делать, когда Гульдман наконец появится? Он попытался представить разные сценарии, придумать, как ему действовать. Но все заканчивалось такими ситуациями, в которых он не хотел участвовать.

Какой-то мужчина прошел по направлению к подъезду. Тедди зашевелился, шагнул вперед и направился к двери.

В свете подъездной лампочки он разглядел его получше, у мужчины были светлые волосы длиной почти до плеч, толстый пуховик и широкие мешковатые джинсы.

Тедди встал рядом с ним перед лифтом. Вошедший часто дышал, как будто запыхался.

Они зашли в лифт. Мужчина нажал на кнопку с цифрой «десять».

Это мог быть он.

Показалось, что на последних этажах тросы скрипели. Мужчина стоял почти демонстративно близко к дверям: или чтобы показать, что он не хочет разговаривать, или чтобы не встречаться с Тедди взглядом.

Двери открылись.

Мужчина повернул налево и пошел к своей двери, это могла быть нужная дверь, одна из двух.

Тогда он обернулся. Тедди смотрел ему прямо в глаза.

У него было красное лицо, как будто он обгорел в солярии, и верхняя губа оттопыривалась из-за порции жевательного табака, наверное, тройного размера.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросил он.

Тедди огляделся.

– Нет, спасибо, думаю, я ошибся домом.

– Кого вы ищете?

– Стенинга.

– Стенинга?

– Да, Нюбуховсбакен, 69.

– Это 67.

Мужчина отвернулся и стал открывать свою дверь.

Это была нужная квартира.

Он закрыл за собой дверь.

Лазарь Гульдман.

В первые мгновения снег принес облегчение. От холода колющее ощущение в ногах из-за нарушенного кровообращения стало слабее. Его спутанные мысли приобрели ясность. Зима заставила его сосредоточиться.

Он побежал. Снег был сантиметров десять глубиной и мягкий, почти слякотный. Они забрали его туфли. Странное чувство, босыми ногами по снегу – такого с ним еще никогда не случалось.

Он даже не оглядывался, только мчался вперед. Он не видел домов перед собой, только кромку леса далеко впереди.