Ирина Градова - Врачебная ошибка Страница 51

Сказав это, я поспешила вслед за Андреем, оставив Олега стоять на ступеньках.

– Значит, дело раскрыто? – спросил Трофименко, когда Жанну увели после очередного допроса.

– Ну, Липко у нас, Рыкова – тоже… Можно считать и так. Тебе удалось допросить Антона? Мне все еще непонятно, каково его участие в деле.

– Вы правильно предположили, что Скоробогатов поначалу неправильно понял природу отношений своей девушки с мужиком из Москвы. Он пока не может говорить – ранение в шею серьезное, и наша беседа выглядела… несколько необычно, я бы сказал: он немного писал, немного кивал…

– Ну, и? – нетерпеливо перебил подполковник.

– Перед смертью Нина изменилась. Она стала пугливой, запирала дверь на все замки, ходила, оглядываясь. Она намекала Антону, что расследует важное дело, но отказывалась посвятить его в подробности, говоря, что это может быть для него опасно. Потом он понял, что она ему врет: говорила, что пошла на работу или к подруге, а сама встречалась с Субботиным… То есть Антон, конечно, не знал, что это Субботин…

– Дальше, дальше! – поторопил Карпухин.

– Скоробогатов решил, что Нина нашла себе другого парня, но он ни разу не видел, чтобы они целовались или даже держались за руки. Тогда он сообразил, что дело в другом, и посчитал, что Субботин имеет отношение к опасному делу, которым занимается Нина. Поэтому, просто на всякий случай, он сделал несколько снимков на телефон – вдруг девушке понадобится помощь, а он будет во всеоружии.

– Ты мне скажи, кто в него стрелял!

– Так я же рассказываю… В общем, когда Нина умерла, Антон, естественно, сначала и не думал о преднамеренном убийстве. Как и все, он полагал ее смерть результатом халатности и горел желанием отомстить «нехорошим докторам», угробившим его девушку. Ему не составило труда выяснить, кто именно принимал участие в операции, но потом, когда Митин, то есть наш Липко, инициировал судебный иск, Скоробогатов подумал, что все идет правильно. Только вот отчим Нины вдруг повел себя странно. Когда они встречались раньше, Липко не выказывал неприязни по отношению к парню, однако с ее смертью все изменилось. Когда Антон пришел домой после того, как узнал о трагедии, ему не удалось открыть дверь Нининой квартиры: кто-то сменил замок. Он обратился к Липко, а тот послал его подальше. Антон пытался сказать ему, что в квартире остались его вещи, но отчим Нины и слушать его не желал. Пришлось Скоробогатову проситься временно пожить у своей коллеги по работе, Леры. Она оказалась девушкой сердобольной и пустила его к себе. Потом Липко не уведомил Антона о дне похорон – ему самому пришлось узнавать, когда и на каком кладбище хоронят его девушку. Придя на похороны, Скоробогатов увидел, что никого из друзей Нины нет – очевидно, Липко решил никому ничего не сообщать, и это показалось парню удивительным. Тогда он вспомнил о неизвестном, с которым несколько раз видел Нину. Антон впервые подумал о том, что смерть девушки могла быть неслучайной. Он стал выяснять, чем она занималась. Нина, как мы знаем, была скрытным человеком, и все же, по крупицам, кое-какую информацию Скоробогатов добыл. Коллегу, у которой жил, Антон предупредил, что в случае чего кое-какие файлы следует отправить Жмыху. Конечно же, он надеялся нарыть побольше, но так уж вышло, что не успел. Вот как к Константину попали только сведения о Субботине и ничего – о Жанне и Липко! После похорон Антон проследил за отчимом Нины и увидел, как тот подобрал на машине молодую женщину, очень похожую на анестезиолога, виновную в смерти Нины. Впоследствии он убедился, что так оно и есть.

– Нам повезло, что Антон решил корчить из себя сыщика: большинство людей в стрессовой ситуации опускают руки и не знают, что делать! – заметил Карпухин.

– Такой уж у него характер дотошный, – согласился Павел. – Из-за него он и пострадал, едва не погиб!

– Это точно. Ему бы к нам прийти: узнай мы о связи Липко и Жанны пораньше, Антон бы не пострадал!

– А он захотел во всем сам разобраться. Думал, видать, что рано в полицию обращаться – доказательств-то нет… Вот он и задумал встретиться с Липко, вывести его на откровенный разговор и записать все на диктофон.

– А Липко, значит, его переиграл!

– Ага. Едва парень заговорил о своих подозрениях, Липко решил, что лишний свидетель ему ни к чему. Для встречи он выбрал место побезлюднее, притащил с собой волыну…

– Значит, заранее планировал грохнуть Скоробогатова!

– И телефон у Антона Липко отобрал, и документы, чтобы опознание тела затянулось. Впоследствии они с Жанной воспользовались этим сотовым, высылая ей сообщения с угрозами – весьма хитроумно! Конечно, Липко понятия не имел, сколько известно парню о преступлении, но, видать, подстраховаться решил… На самом деле ведь Антон и не знал ничего толком! Скорее всего, Липко подумал, что Нина могла что-то рассказать своему парню, хотя на самом деле Скоробогатов тогда не понимал, как связаны между собой отчим Нины и Субботин, интуитивно тем не менее чувствуя, что дело дурно пахнет. Хорошо, что он очухался: теперь Липко крышка!

– Но он не «колется», – заметил Павел. – Все начисто отрицает.

– А что ему прикажешь делать? За то, что Липко натворил, ему светит пожизненное: кто же добровольно подпишет себе приговор? Ничего, нам достаточно показаний Скоробогатова, Рыковой и Субботина, а также тех, кто имел отношение к жертвам Липко. Субботин собрал на него увесистое досье. Нам остается лишь допросить их всех, одного за другим, и подтвердить то, что мы и так знаем. Соберем факты воедино, и Липко покойник!

– Кстати, о покойниках! – воскликнул лейтенант. – Разве мы не собираемся раскрутить и Субботина? Я уверен, что это он нанял киллера – он практически сознался в этом во время нашего разговора!

Карпухин устремил на подчиненного тяжелый взгляд.

– И что?

– То есть как это – что? Покушение на убийство… Липко, конечно же, преступник, но разве Субботину должно сойти с рук почти то же самое? Мы что, не собираемся задержать его по подозрению в покушении?

– Субботин – один из главных свидетелей по делу Липко, – заметил подполковник. – Как думаешь, что важнее – посадить Липко или добиться признания Субботина?

– Но…

– Знаешь, студент, – сердито перебил Карпухин, резко поднимаясь, – если ты считаешь, что твоя комсомольская совесть не позволяет тебе смириться с положением вещей и требует непременно развалить почти готовое дело, то ты можешь прямо сейчас получать ордер на арест Субботина. Правда, я сомневаюсь, что его тебе выдадут лишь на основании подозрений и того, что ты станешь утверждать, будто бы Субботин, как это… «почти признался».

– То есть вы хотите сказать, что мы должны простить ему покушение на убийство?

– Да кто мы такие, Трофименко, чтобы прощать? – развел руками подполковник. – Бог прощает, а мы… В лучшем случае хочется верить, мы помогаем ему – если, конечно, предположить, что Бог существует!

Прошло несколько дней. Мое душевное состояние постепенно приходило в норму. Хотя каждый раз, как открывалась дверь в ординаторскую, я ожидала увидеть Жанну. Первое время здесь только и разговоров было что о ней. Выяснилось, что одна я считала Жанну белой и пушистой. У многих имелись к ней претензии, многие понимали, насколько расчетливой и жадной была наша коллега, но старались в моем присутствии об этом не говорить, зная мое отношение к девушке. Как оказалось, кое-кто из девочек догадывался о ситуации с «теткой» Жанны, они лишь не подозревали, что женщина на самом деле не состоит с ней в кровном родстве. Конечно же, у них не было доказательств ее вины, однако кое-кто в свое время потрудился сложить два и два и сделать определенные выводы. В общем, получается, в отношении Жанны я выглядела слепой и глухой только потому, что давно ее знала и считала хорошим человеком!

С нетерпением ждала пятницы. Мы собирались отпраздновать победу: судья сообщила свое решение. Как и ожидалось, оно было в нашу пользу. Раби обещал приготовить свое коронное блюдо – плов с бараниной, а я еще вчера сделала кое-какие заготовки для ужина. Перед последней операцией мне позвонил Андрей.

– Срочно приезжай! – сказал он.

– Что значит – срочно? – изумилась я. – Мне еще работать и работать!

– Агния, кое-что случилось… В общем, так: Анюта пропала.

– Что-о?! – трубка едва не вывалилась у меня из рук, потому что пальцы в одно мгновение словно одеревенели.

– Отпросись и приезжай!

Дома меня встретили рыдающая няня, испуганная Лариса и Андрей с Дэном. Как выяснилось, няня, как обычно, отправилась на прогулку с Анечкой, и там на нее напал какой-то мужчина. Она не успела разглядеть его лица, потому что он наскочил сзади и повалил на землю. Не ожидавшая нападения женщина пыталась встать, когда он выхватил ребенка из коляски и пустился наутек. Няня заметила, что он сел в припаркованную у обочины черную «девятку».