Ирина Градова - Клиника в океане Страница 51

– Но для чего Монтанья вообще этим занимался? В России – ну ладно, он работал на правительство, но на «Панацее»...

– Во-первых, он – ученый. Нам с вами этого не понять, Агния, но есть люди, одержимые некой идеей фикс. Многие из них – бескорыстные служители науки, но Эскаведа – не из таких. Он всегда мечтал о больших деньгах и о славе, но для этого ему требовалось изрядно потрудиться. Если бы его эксперименты увенчались успехом, он не просто продал бы результаты своих исследований какому-то государству, но диктовал бы условия. Это – весьма заманчивая перспектива для человека с амбициями! Эскаведа всегда считал, что главное – достичь желаемой цели, а путь, каким ты ее достиг, не имеет значения. Кто, скажите, сейчас подсчитывает, сколько народу погибло из-за так называемых великих открытий – таких, например, как ядерный и водородный синтез? Вот и Эскаведа полагал, что, стоит ему добиться успеха, и он сразу же окажется на вершине мира, всеми почитаемый, как «Человек-с-горы» – тот, кем он много лет и был во плоти в глазах крестьян из амазонских джунглей.

– Прямо «Сердце тьмы» какое-то! – пробормотала я.

– О, вы читали Конрада?

– Да, я умею читать, Илья Константинович. Я вам больше скажу: и писать – тоже. Правда, только печатными буквами...

– Ну простите, простите меня, Агния! – виновато развел руками Еленин. – Просто я этого как-то не ожидал... приношу вам свои искренние извинения.

На самом деле я прочитала роман Джозефа Конрада лишь потому, что мы с Шиловым как-то посмотрели старый фильм с Мартином Шином под названием «Апокалипсис сегодня». Муж сказал, что фильм сняли по нашумевшему роману, и я, не желая признавать собственную серость, на следующий же день купила книгу. Язык показался мне тяжеловесным, зато идея романа произвела на меня большое впечатление. В романе речь шла о том, как человек попадает в дикое племя и постепенно становится тираном. Очевидно, Эскаведе-Монтанье не давал покоя этот образ, и он всеми силами пытался воплотить его в жизнь.

– Самое обидное, что он и в самом деле врач, как говорится, от бога! – вздохнув, произнесла я, горестно подперев подбородок ладонью. – А еще мне казалось, что он неплохой человек...

– Он такой и есть, Агния, – с теми, кто лично ему нравится, с кем ему нечего делить. До тех пор, пока вы оставались просто милой российской дамой-анестезиологом, Эскаведа проявлял к вам симпатию, но, как только он почувствовал, что вы представляете собою опасность для него, копаетесь в обстоятельствах гибели Люсиль Ламартен... мгновенно стали его врагом. А враги Эскаведы, как и враги Имрана Хусейна, долго не живут! Так, судя по всему, произошло и в случае с Ван Хасселем. Его присутствие на судне все меняло, ведь он знал Монтанью, причем знал как Эскаведу! Наверное, поначалу Монтанья не слишком беспокоился, возможно, он даже попытался привлечь бывшего коллегу к своим экспериментам. То ли Ван Хассель отказался ему помогать, то ли он попытался шантажировать Монтанью... Ван Хессель понимал, что меньше всего на свете Эскаведа хотел бы попасть обратно в Россию, где его приперли бы к стенке. Еще в меньшей степени Монтанья мечтал о возвращении в Латинскую Америку, где его, несомненно, приговорили бы к смертной казни. Таким образом, Ван Хассель стал для Монтаньи опасен, поэтому от него следовало избавиться. И сделал это Хусейн – ему не впервой.

– Как вы узнали?

– Он сам рассказал. В отличие от Сафари, который молчит и делает вид, что ни к чему противозаконному не причастен, этот ублюдок поет, как кенар: он так боится, что его передадут в руки сотрудников Моссада, что готов пойти на любую сделку. В действительности во время той темной заварушки, связанной с убийством Аль-Мамбхуха, погибли несколько отличных агентов израильской разведки, а Моссад никому не прощает убийства своих товарищей: ступив хоть одной ногой на землю Израилеву, Хусейн уже гарантированно может считать себя покойником.

И помяните мое слово: он будет молить о смерти, потому что Моссад умеет мстить!

– А за что он убил Люсиль? – спросила я. – Это точно он – после того, как Сара Насер рассказала мне, каким образом убили этого Аль... господи, никак не выговорить, ну и имечко, честное слово!

– И как же? – поинтересовался Еленин. – Вы, похоже, знаете больше меня, ведь я не беседовал лично с живым агентом Мосада!

– Того араба убили при помощи двух ударов в шею и гортань, как и в случае с Люсиль. Очевидно, это «фирменный знак» Хусейна: он предпочитает, чтобы жертва сначала помучилась какое-то время от недостатка кислорода, а потом быстро прекращает ее страдания – вторым ударом. Но я так и не понимаю, каким боком Люсиль перешла ему дорогу?

– Не ему, а Эскаведе, – покачал головой Еленин.

– Эскаведе?!

– Или Монтанье – как пожелаете. Вы знали, что Люсиль Ламартен одно время работала в Боливии?

И тут меня как током ударило. Разумеется, я помнила наш разговор с француженкой, когда мы были на Гоа, и ее рассказ о Святом Себастьяне, о злом духе Чинчакамаке и о «Том-кто-живет-на-горе»... Господи, да ведь она об Эскаведе говорила!

– Значит... Люсиль, выходит, знала Мон... Эскаведу?!

– Конечно, прошло уже много времени, и они оба заметно изменились. Кроме того, Эскаведа ведь не все это время неотлучно находился на «Панацее». По словам Хусейна, в последнее время он жил в Индии, прибывая на корабль лишь время от времени, когда на борт попадали люди, предназначенные на роль «сырья» – и для его научных «изысканий», и для трансплантации. Как вы правильно заметили, человеческие органы долго не хранятся. В помещении рядом с операционной, куда вы тайно проникли на пару с вашим китайским приятелем, и содержались несчастные, которым предстояло «пойти в расход». Таким образом, у доктора Люсиль Ламартен имелось не так уж много возможностей столкнуться нос к носу с «Человеком-с-горы». Все решил тот вечер, когда вы с ней обедали в компании вашего руководства и... Монтаньи.

– Почему?

– Монтанья... Эскаведа заговорил с Ламартен по-испански?

– Ну да, но Маршан не позволил...

– Да-да, вы об этом рассказывали. Так вот, она ведь долгое время провела в Латинской Америке и неплохо разбиралась в испаноязычных акцентах. Она не могла не отметить, что Монтанья говорил на лунфардо...

– На чем?

– Это такой диалект... даже, пожалуй, социолект, порою он рассматривается как особый жаргон испанского языка в Буэнос-Айресе, а также в соседнем Монтевидео – это в Уругвае. Этот своеобразный язык сформировался под влиянием итальянского языка, распространенного в рабоче-иммигрантской среде, и его характерная особенность – инверсия слогов в словах. Не знаю, насколько хорошо вы владеете испанским, Агния...

– Ни насколько! – быстро отозвалась я.

– Короче говоря, на лунфардо вместо «tango» произносят gotán (танго), jermu вместо mujer (женщина), sope – вместо peso, biaru – вместо rubia (блондинка) и так далее. Таким образом, беседуя с Люсиль, сам того не осознавая, Эскаведа-Монтанья выдал себя: ведь он заявлял, что родился в Венесуэле! Люсиль призадумалась – зачем он солгал? К тому же прошло уже много лет. Внешность Монтаньи в значительной степени изменилась, да и видела она его всего лишь несколько раз в своей жизни, однако, сопоставив его фамилию с его старой кличкой и приглядевшись к доктору как следует, Ламартен наконец узнала его. Это открытие ее напугало, ведь она прекрасно знала, что полиция чуть ли не всех стран Латинской Америки разыскивает Эскаведу с собаками и фонарями! Он ее не узнал, ведь столько лет прошло... Да и кем она тогда была – сопливой девчонкой, начинающим медиком, не стоившим его высокого внимания!

– И тогда Люсиль решила сбежать с «Панацеи»!

– Нет. Она совершила большую ошибку, отправившись прямиком к Сафари. Думая, что заместитель главврача ничего не знает о «боевом прошлом» Монтаньи-Эскаведы, она поделилась с ним своим открытием. Очевидно, он разочаровал ее, посоветовав держать язык за зубами. Вот тогда-то ваша подруга и решилась на побег.

– А они не собирались позволить ей осуществить этот план! – закончила я. – Послушайте, но откуда вам-то все это стало известно? Ведь Люсиль умерла!

– Я пообщался с ее бывшим мужем.

– Со Святым Себастьяном?!

– Да, мы выпотрошили мобильный телефон Ламартен. Она отправила ему ММС с фотографией Эскаведы – видимо, желала в точности удостовериться, что не ошиблась насчет него. К сожалению, бывший муж Люсиль был где-то в джунглях, она так и не связалась с ним вовремя. Ну а потом было уже поздно...

– Значит, вот почему в ее сотовом значится столько пропущенных звонков от Святого Себастьяна...

– Да-а-а, – протянул Еленин после долгой паузы. – Только представьте, как все это случилось: два человека из темного прошлого Эскаведы встретились с ним в одном и том же месте – да такое нарочно не придумаешь!

Мы замолчали. Бутылка опустела, и Еленин жестом подозвал официанта. Странное ощущение: мы вроде бы праздновали успешное окончание совместного предприятия, но праздник у нас получался какой-то невеселый – уж слишком много трупов!